Купец II ранга - Павел Вяч
На место удара мы посмотрели одновременно.
Я — из-за укола тупой боли, он… не знаю, почему.
Скорей всего Степан был удивлен, что вместо того, чтобы пробить одеяние послушника и пропороть мне бок — вряд ли он планировал меня убивать — его нож наткнулся на преграду!
— Не зря эти Храмовые робы так ценятся во внешнем мире, — отвлеченно заметил Виш, вместе со мной разглядывая место удара. — Ах да, ну и не стоит сбрасывать со счетов полученную от стелы Выносливость.
— Ах ты, пёс! — ошеломление, вызванное подлым ударом Степана, прошло, и я схватил его за горло.
Время словно замедлилось, а я, наоборот, ускорился, и виной тому был полыхающий внутри огонь ярости.
Рывок, и вот уже разбойник болтается в воздухе, цепляясь правой рукой за мое предплечье. Левой он, скотина такая, с зажатым в ней ножом, без остановки тыкает мне в грудь.
Захват кисти, хруст, и нож вылетает из ослабевшей ладони на пол.
Я же, дернув Степана к себе, с силой бью лбом ему в нос. И снова вытягиваю руку вверх, заставляя разбойника извиваться в воздухе.
Да, я не хотел калечить своих новиков, но такое прощать нельзя.
Кровь хлещет из разбитого носа разбойника, но я и не думаю останавливаться.
Хэк! Хэк! Хэк!
Моя левая рука, словно молот, врезается ему в живот, раз за разом выбивая из новика воздух.
Тихая волчья злость в глазах Степана сменяется сначала страхом, затем ужасом, но я и не думаю его отпускать.
И только когда на смену ужасу скорой смерти приходит мольба отпустить и готовность повиноваться, я разжимаю пальцы, и разбойник падает на пол.
К нему тут же бросается щуплый товарищ, но, поймав ухом мой подзатыльник, кубарем летит в другую сторону.
— Ещё один такой фокус, — внутри меня кипит гнев, и слова приходится выталкивать из себя. — И я переломаю вам пальцы.
После моих слов в отделении повисает тишина, и я понимаю — на этот раз припугнуть, как того же Ростика, ограничившись одними словами, не выйдет.
Если дружки Степана попробуют нарушить установленные мной правила, а они обязательно попробуют, то придется ломать им пальцы.
Иначе — не поймут и примут мое человеколюбие за слабость.
— Ещё желающие есть? — я буквально рычу, и не пытаясь успокоить полыхающий внутри гнев.
— Никак нет! — солдаты вытягиваются в струнку, а крестьяне с ремесленниками молча качают головами.
Мельком вижу во взгляде Григория понимание, как же ему повезло, что я лишь обозначал захваты.
И лишь один новик — третий разбойник — смотрит на меня исподлобья. Со злобой.
Шаг к нему, короткий тычок в солнышко и мощная оплеуха объясняют новоиспеченному новику всю глубину его заблуждений.
— Ещё раз так на меня посмотришь, — ласково рычу оказавшемуся на полу разбойнику. — Все зубы тебе пересчитаю. Понял?
Разбойник что-то мычит, ну а я что? Мне не жалко помочь бедолаге ускорить его мыслительный процесс.
Пинок в живот, и повторный вопрос.
— Понял?
— Понял… Ваше… благородие, — хрипит бандит, пытаясь удержать в себе завтрак.
Полыхающий в груди огонь стихает, и я медленно возвращаюсь в свое привычное состояние.
— Сильно ты их, — Виш поудобней устраивается на плече. — Не жаль?
«По-другому с такими, как они, никак, — мысленно выдохнул я. — Осуждаешь?»
— Ничуть, — фамильяр и бровью не повел. — Наоборот, горжусь! Нужно четко осознавать, кто какой язык понимает. Ты только что показал, что в вашей, кхм, стае, один вожак, и это ты. Вон, на фон Штерна посмотри!
«А что с ним?» — машинально заинтересовался я, соображая, как быть дальше.
— Он своих разбойников до полусмерти избил. Причем так, чтобы отделение Бура тоже увидело, что происходит с несогласными.
«Жестоко, — поморщился я. — Но… по-другому реально никак».
— Запомни это, — посоветовал Виш. — И помни всегда. Иначе в один прекрасный день, у тебя в боку окажется очередная заточка.
'Жесть, — я покачал головой, обводя взглядом вытянувшихся новиков. — И это люди! Высшая ступень развития природы!
— Тебе напомнить законы природы? — усмехнулся Виш. — Выживает сильнейший. И человек, на секундочку, самый страшный хищник в любых мирах. Даже зорды и песьеголовые никогда не сравнятся с людьми.
«Зорды?»
— Потом расскажу. Ты, давай, командуй своим отделением.
А ведь Виш прав, пауза уже подзатянулась. Даже побитые разбойники уже встали на ноги и делают вид, что их все устраивает.
— Значит так, — я недобро зыркнул в сторону автора теневого облачка и требовательно уставился на солдат. — Имя, род деятельности, сильные и слабые стороны!
— Владимир, сержант егерского отряда, охотник, хромой… был. Сюда нас с Иваном в наказание отправили…
— Иван, лучник егерского отряда, охотник, азартный малясь. Обыграл офицыра, ну и нам с Володей сначала плетей дали, потом в Прокол…
— Илларион, столяр, свое уже отслужил, последние два года мучился с животом. В Прокол сам с Гришкой пошел, за долги.
— Григорий, кожемяка, вместе с Илларионом в княжеской дружине лямку тянул, потом вместе в мануфактуры устроились, а потом столичные шишки свое представительство открыли… Разорились мы в общем. Так здесь и оказались…
— Степан, искатель лучшей доли, бывший сотник королевских пикинеров, мастер ножа. Донесли на наш вольный отряд, так здесь и оказались…
— Назар, искатель лучшей доли, бывший лесоруб, разумею в ловушках, глух на правое ухо, остальное Степан уже молвил…
— Антон, искатель лучшей доли, сбежал из королевской магической школы, умею в иллюзии и теневую магию. К вольному отряду прибился…
— Вася, землепашец, все вроде… Ну в ополчении послужить пришлось. Потом на земле осели. Сюда нас помещик отправил, в качестве ежегодной подати… Как мечников записал…
— Боря, тоже землепашец, с
