Благородный вор (СИ) - Тыналин Алим
Я прошел через ухоженную дорожку, ведущую от ворот к дому, посмотрел на кареты, запряженные лошадьми и стоящие перед особняком и вошел внутрь. Привратник наверняка прикидывал, что это за нищий дворянин, пришедший на званый ужин пешком. Хотя, думаю, в итоге решил, что я приехал на повозке, вот только отпустил пораньше и прошелся пешком до дома Евдокимовых.
Заведя меня внутрь, привратник сообщил о моем прибытии другому слуге и тот поспешил за хозяином дома.
— А вас я прошу зайти сюда, — привратник указал на комнату слева от вестибюля. — Вы здесь можете расположиться с удобством. Прошу вас, ваше благородие.
Но я не двигался. А зачем мне уходить куда-то, когда почти следом за мной в дом вошла Настенька.
На девушке было надето красивое кремовое платье с рюшечками и бантами, с открытой шеей и плечами, прикрытыми, впрочем, белым полупрозрачным шарфиком. Прическа пышная и тщательно ухоженная, локоны слегка прикрывали шею сзади и по бокам, так что это создавало впечатление хрупкости и беззащитности.
— Бог ты мой, кого я вижу, — теперь меня отсюда можно было сдвинуть только табуном ломовых лошадей. — Настенька, вы еще более великолепны и ослепительны, чем до этого. Как же так можно быть такой красоткой и соперничать с солнцем, затмевая несчастное светило?
Девушка состроила холодную и неприступную физиономию.
— Сударь, однако, вам не кажется, что ваши сравнения неуместны? — заявила она. Проплыла мимо меня и хотела уйти дальше. Я, впрочем, не собирался отпускать ее просто так. Пытался схватить за руку, но девушка ожидала нападения и ловко увернулась. — Я знаю, что вы за тип, поэтому, прошу вас, сударь, давайте обойдемся без ваших бесстыжих прикосновений.
Ух ты, какая. Я не такая, жду трамвая. Кажется, я понимаю, почему она такая злая.
Не может простить, что я о ней забыл. Ну, что поделать, дела, дорогая, неотложные и срочные дела. Надо спасать империю.
Я не стал спорить. Поклонился, развел руки, развернулся и направился в ту самую комнату, в которую меня приглашал слуга.
Настя осталась сзади, замерев на месте от удивления. Конечно же, она не дала мне уйти далеко.
— Как это понимать, сударь? — возмущенно спросила она. — Вы что же, даже не можете достойно встретить барышню, без этих ваших чудачеств и сумасбродств?
Ох уж, эти женщины. Сама только что просила не прикасаться к ней, а теперь предъявляет претензии.
— Что поделать, вы сказали, что мои прикосновения слишком бесстыжие, — я стоял на месте и не оборачивался. — Так что, как я понимаю, вам будет отвратительно ощущать, как мои губы прикоснутся к вашей ручке.
Я подождал еще чуток. Настя молчала. Надо же, я не думал, что она так терпелива и осторожно. Я ожидал бурных возражений.
— Правду сказать, сударь, это для меня действительно будет отвратительные ощущения, — ответил сзади голос. Вовсе не нежный Настенькин, а грубый и властный баритон. — Так что, лучше обойдемся без этих душегубительных церемоний.
Я обернулся и увидел перед собой незнакомого мужчину. Ба, я кажется подозреваю, кто это такой. Его светлость Михаил Иванович Евдокимов, собственной персоной.
Высокий и седовласый тип, с резкими чертами лица, между прочим, ничуть не похожий на князя. Словно разбойник с большой дороги. Такие рожи я видел в притонах Хитровки и харчевнях Аржановки в Проточном переулке на Смоленке.
— Ваша светлость, — я тут же снова поклонился. — Позвольте представиться, я…
Но князь не дал мне закончить. Подошел ближе, пожал руку, пихнул в грудь. Однако, кажется, такая фамильярность не совсем оправдана. Но князь ничуть не смутился.
— Знаю я, кто ты таков. Настенька все уши прожужжала. Виктор Горский, воспитанник Толстова. Путешественник и непревзойденный оригинал. Ну что же, теперь вижу, что ты тот еще фрукт. А где твой кровожадный дикарь из джунглей Суматры? Неужто не взял? Я так хотел на него посмотреть. Ну, пойдем, чего встал, представлю тебя гостям.
Вот так спокойно и без всяких хитростей я попал за один стол с Томским. У князя Евдокимова и вправду проходил ужин в тесном кругу. Ну как сказать, в тесном, тут собралось человек двадцать гостей.
Некоторых из них я знал, а вот Томский удивленно поднял брови при виде меня. Улыбнулся и сделал вид, что обрадовался. Хотя уверен, что он насторожился, просто не показал этого.
— Надо же, мы только недавно встретились с вами у купеческого старшины, — заметил он. — А теперь и здесь, у светлейшего Михаила Ивановича, и это очень странное совпадение, не находите?
Меня усадили напротив него, правда, по диагонали. Настенька еще не пришла, поэтому я мог развлекаться, как хотел. Что, если проверить Томского на принадлежность к анархистам и всем этим делам, закрутившимся вокруг конторы Лунина?
— Нет, нисколько не нахожу, — я улыбнулся и пожал плечами. — Даже напротив. Знаете, я недавно читал новую книгу, авторства некоего европейского писателя, про различные совпадения. Про то, что люди иногда встречаются и снова расходятся и так может быть по несколько раз за день. У него такой забавный псевдоним, знаете ли. Зовут «Слесарь», представляете?
Хорошо, что я сидел напротив. Сразу заметил, как вздрогнул Томский. Посмотрел на меня, а я в ответ поглядел на него. Пристально и слегка наклонив голову.
На мгновение за столом воцарилась тишина. Не намеренно, а случайно.
— Действительно, забавный псевдоним, — напряженно ответил Томский. — Это европейский писатель? Кто же он на самом деле? Какая у него настоящая фамилия?
Я пожал плечами. Разговоры за столом возобновились.
Мы сидели в просторной гостиной с белыми стенами с встроенными колоннами и лепниной. Еще в углах стояли статуи полуобнаженных античных божков, а на стенах висели картины с пейзажами.
Длинный стол стоял в центре комнаты. Гости сидели по порядку в соответствии с положением в обществе, мужчины чередовались с женщинами. В двух шагах от стола застыли слуги, готовые в случае чего прийти на помощь.
— Точную фамилию не знаю, но есть слухи, что она начинается на букву «Т», — сказал я, продолжая в упор разглядывать Томского. — Говорят, он известный в Европе коммерсант, имеет доходное дело и в последнее время интересуется политикой.
Купец слегка побледнел, но тут ему помог хозяин дома.
— Ни слова о политике, черт вас всех подери! — забасил он и бросил вилку. Прибор зазвенел о тарелку. — Сколько я живу, столько убеждаюсь, что это самое безобразнейшее занятие из всех, каким только можно заниматься достойный человек.
Все переключились на него. Гости постарше вступили в беседу. За столом оказывается, сидел депутат Московской общей думы Писарев. Тоже любитель поспорить и поговорить. Он тут же принялся возражать Евдокимову.
Но я уже не слушал их спор. Забыл и о Томском на время. Потому что в зал наконец вошла Настя.
Дядя тут же усадил ее через двоих гостей от себя. Девушка очутилась почти напротив меня. Не знаю, насколько это было сделано специально. Вполне возможно, что да.
Девушка старалась не глядеть на меня. Стыдливо опускала глазки. Она успела сменить платье.
Теперь плечи прикрыты, но зато спереди глубокое декольте. Это еще больше придавало ей привлекательности. И сексуальности.
Впрочем, яда тоже хватало.
— Вы, кажется, умеете читать? — заметила она. Только когда подали горячее, снизошла до меня. Конечно же, все намеренно. Чтобы поиграть со мной. Постараться вывести из себя. — А каких еще европейских писателей вы знаете? Может быть, античных? Гомер, Овидий или Геродот? Или это ниже вашего интереса?
Я принял вызов. Почему бы и нет, в конце концов.
— Нет, к сожалению, не совсем знаком, — ответил я. Настенька улыбнулась. — Нахожу этих авторов весьма скучными и старомодными. Но зато читал «Записки о галльской войне» Цезаря или «Декамерон» Бокаччо. Вот это увлекательное чтение. Впрочем, Гомера и Овидия лучше читать в прозе.
Князь Евдокимов одобрительно кивнул, а Настенька слегка покраснела. Больше ко мне не задиралась.
