Ревизор: возвращение в СССР 17 - Серж Винтеркей

class="p1">– Правильно, – подхватил Бортко. – И над остальным надо покумекать. Думайте все, где у нас слабые места и за что нас можно прихватить. Соберем компромат на конкурентов, им же тоже может захотеться расквитаться, занявшись тем же. А ты поговори с Ивлевым, – показал он пальцем на Сатчана, – может, подскажет что еще. Сначала себя прикроем, потом разработкой конкурентов займёмся. Всё, товарищи, совещание окончено.

***

Сегодня Сковородка раздобыл где-то коробку и мне удобнее было тащить свою добычу домой. Дома у нас опять собралась компания, звонили наши из Паланги, Гриша пришёл поговорить с Родькой и остался ждать меня. Парни стеснялись брать весь тот дефицит, что я привозил, приходилось самому им предлагать.

Обсудили ближайшие планы, попросил Гришу приглядывать за квартирой Николая и его пальмами, пока меня не будет. При своих парнях показал ему, где ключи от квартиры соседа, чтобы вопросов к Грише не было. Посидели немного, поболтали. Марат поделился, что завтра у него первая тренировка будет на заводе, Гриша заинтересовался, расспрашивать стал.

– Эх, вам бы усилия объединить и школу свою открыть, – размечтался я. – У вас есть, чему народ поучить.

– Прямо, школу, – смутился Марат. – Нам и секции хватит, да?

Гриша молча протянул ему пять. Им бы спортивный центр какой-нибудь открыть в конце восьмидесятых. Уже при деле будут. Но до этого ещё надо дожить.

Дорогие товарищи! Будем признательны за лайк, поставленный под этой книгой! Заранее спасибо!

Глава 11

Москва. Квартира Ивлевых.

Хорошо сидели, но позвонил Сатчан и попросил немедленно встретиться. Что там опять стряслось? Через полчаса залез к нему в машину. Принял решение ещё до того, как подсел к нему, что не буду, на всякий случай, говорить совсем уже открыто. По полной буду включать эзопов язык. Мало ли Комитет будет использовать его, чтобы до меня добраться. Тем более, что мне вспомнилось, что я именно через Сатчана и его связи в КГБ и поступил в МГУ… И он мне не рассказал, что КГБ под меня копает, в отличие от того же Ираклия. Не очень хорошо это выглядит… что угодно по этому поводу можно думать… Может, к нему и не обращались вообще, а может, он часть этого гэбэшного расследования…

– Мы нашли сыскарей, что будут на нас работать, – сразу выпалил он.

– Значит, вы принимаете бой? – с любопытством спросил я.

– Принимаем, – кивнул он, – но боимся.

– Чего? – с интересом посмотрел я на него.

– Что конкуренты и на нас соберут материал, а потом предъявят.

– И это правильно, – заметил я, сам хотел обратить его внимание на такую вероятность. – Всё правильно, в эту игру можно играть вдвоем и ваши конкуренты об этом, наверняка, подумают.

– Вот! Поэтому мы и хотим, сначала, себя прикрыть. А потом сбор материала заряжать. Как нам это сделать? – смотрел он на меня так, как будто я обязан такие вещи знать.

– Слушай, ну, так, чтобы спрятать в нынешних условиях дополнительные, – показал я пальцами жест «деньги», – и остаться в дозволенных рамках, возможностей не так и много. И опять же, какие объёмы надо спрятать? Если у тебя накопилось уже на целый гараж, а ты всё не можешь остановиться, то проще всё сжечь вместе с гаражом и начать копить заново.

– Ты сейчас серьёзно? – смотрел ошарашено на меня Сатчан. – Всё сжечь?

– А иначе рано или поздно их найдут, спросят, где взял и, по-любому, трудоустроят где-нибудь в тайге.

– Я что-то, вообще, ничего не понимаю, – откинулся он на спинку сиденья и уставился потрясённо вперёд. – К чему ты клонишь?

– Если делать, – опять показал я пальцами жест «деньги», – чисто, ради азарта и адреналина, если сам процесс нравится, это как алкоголизм, как наркомания, остановиться очень сложно.

– Я вообще, уже ничего не понимаю! – раздражённо воскликнул Сатчан. – К чему ты это?

– К тому, что во всём надо знать меру. А в этом деле – тем более. Это залог здоровья и долгой счастливой жизни. А если все будут видеть, как счастливо ты живёшь, можно привлечь внимание людей, которые с удовольствием помогут тебе от твоего счастья избавиться. И заметь, все способы, которыми они это могут сделать, очень неприятные.

– И что делать?

– Не светиться. Вообще, в идеале, никогда. Жить так, чтобы никто из соседей ни о чём не догадывался. Скромность и осторожность – залог благополучия.

– Нафига, тогда, вообще всё это? – потерянно спросил он.

– Ну, подожди. Никто не проконтролирует, как и что ты кушаешь, как ты отдыхаешь вдали от дома, сколько ты тратишь на медицину и обучение детей. Это те сферы, где можно не экономить. А во всём остальном выделяться нельзя. Хочешь поменять машину? Значит, покупаешь ту же модель в том же цвете и платишь ГАИ-шникам, чтобы номера те же остались. Понимаешь? Чтобы для всех ты десять лет ездил на одном и том же «москвиче» или «жигулёнке».

– А, понял, – оживился, наконец, Сатчан.

– Есть что-то у жены? – показал я на уши. – В магазин в них пусть не ходит, только в гости к таким же счастливчикам и в Большой театр.

– Ну, это понятно, – рассмеялся он.

– А если счастье остаётся и его некуда девать, – задумался я, во что бы я сам вложился. – Лучше всего вложить во что-то конкретное, улучшиться в плане квадратных метров. Можно, к примеру, с женой разбежаться, тогда можно было бы, вполне легально, иметь две хаты. Но это на карьере не очень хорошо может сказаться, да?

– Однозначно, да, – кивнул он. – Но, если начальство знает, что это фикция?.. – забарабанил он по рулю пальцами. – Это надо будет обдумать. Хотя в моем случае все равно не вариант. Тесть точно не поймет такие манёвры. И тогда у меня гарантированно никакой карьеры не будет.

– Ну, в принципе, учитывая, кто у тебя тесть, то да…

– Но товарищам я посоветую. Мало ли…

– Ну, даже если самому разбегаться не желательно, есть же бабушки-дедушки,