Авиатор: назад в СССР 10 (СИ) - Дорин Михаил
— Вправо паашли! — сказал я, и мы с Бардиным начали разворот в верхней части горки.
Бросил взгляд влево и на душе слегка потеплело. Ловушка захлопнулась!
— Наблюдаю, цель в захвате! — услышал я голос Гусько в эфире. — Пуск!
Группа 2, которая вылетела из Лубанго следом за нами, подошла вовремя и вступила в бой. На предельно-малой высоте, вся четвёрка и два резервных МиГа, должны были зайти снизу и атаковать «Миражи», которые мы с Костей оттянули на себя.
— 320й, один есть! Вижу купол! — громко и с задором докладывал кто-то из кубинцев.
Группа 1, в составе 6 самолётов, которая специально перелетела в Мосамедиш, чтобы скрыть свои действия, тоже подошла в назначенный момент времени. Теперь кубинские лётчики бились на большой высоте.
— Цель, захват! — с большим акцентом вышел в эфир кто-то из ангольцев, которые шли вместе со Штыковым.
Я развернул самолёт на обратный курс, и чуть было не сошёлся с парой наших МиГов. В таком бою немудрено и от своих ракету получить!
Ещё одна большая тень «остроносого» самолёта промелькнула над моей кабиной. Кажется, «Миражам» уже было не до меня и Бардина!
Вдалеке от меня, к югу, я увидел два грибовидных облака дыма, поднимающихся кверху от двух горящих самолётов, а в воздухе можно было разглядеть купола парашютов, медленно спускающихся вниз.
Слева и чуть выше, я увидел одного из «Миражей», который сидел на хвосте у нашего товарища.
Я резко отклонил ручку управления на себя и перевёл самолёт в набор высоты. Костя шёл следом. До цели совсем немного. Прицел включён, лампа «Пуск разрешён» горит.
— Пуск, выходим влево! — скомандовал я и начал отворачивать самолёт.
Ракета сошла и устремилась к одному из «Миражей». Бардин тоже выполнил пуск. Самолёт противника оказался поражён сразу двумя ракетами. Одна из ракет разорвалась рядом с двигателем, и «остроносый» начал отворачивать от своей цели. Больше возможности преследовать МиГ у него не было.
— Ушёл! — произнёс я в эфир, выводя самолёт из разворота.
Я бросил взгляд на часы, на приборной панели и не поверил в положение стрелок секундомера. Время будто бы остановилось. Секунды на часах тянулись невероятно долго. Манёвр за манёвром, в эфире то и дело возникали вопросы кто и где находится.
Я никогда не видел столь высокую концентрацию самолётов в воздухе. Небо было заполнено истребителями, беспорядочно маневрирующими в сумятице боя. Повсюду падали подвесные баки и обломки.
В таком круговороте меня лишь волновала возможность столкновения с другим самолётом или одним из падающих обломков.
Мы с Бардиным то набирали высоту, то пикировали вниз. Одна из моих ракет ушла мимо, но тут же этот самолёт противника был подбит. Судя по радости на португальском, это был кто-то из ангольцев.
Я уже видел, что «Миражи» всё чаще встают в стремительный хоровод крутых виражей, как бы приглашая нас «играть» на их поле. Но все наши лётчики знали правило — видишь «Мираж», не становись в вираж.
Появилась ещё одна четвёрка истребителей ЮАР, но ничего кардинально не поменялось. Да и на нашей стороне было и остаётся преимущество в численности.
— Переворот, и рааз! — снова командую я, уходя от столкновения не то со «своим», не то с противником.
Ярко-голубое небо покрылось странной картиной огненных линий ракет и снарядов пушек. Опять мы с Бардиным летели следом за одним из ЮАРовцев.
Высота 5000 и мы уже совсем рядом с ним. Включаю прицел, но противник маневрирует.
— Держись за… ним, — говорю я Косте, когда мы преследуем противника на средней высоте.
— Давай вилку. Справа обойду, — предложил Бардин, но в таком плотном порядке, каким является наш бой, мы можем потеряться и не сойтись потом.
— Отставить вилку! — сказал я, использовав секундную паузу, образовавшуюся в радиообмене, но команда не дошла до Бардина.
Похоже, кто-то просто в этот момент дал разрешительную команду, и Костя принял её на свой счёт. Вклиниться в радиообмен у меня никак не получилось. Костян пошёл без команды вправо.
Я увидел ещё один «Мираж» в паре-тройке километров. Еле заметный на фоне неба в своей сине-серой расцветке, истребитель противника выполнял левый вираж, чтобы зайти сзади моего ведомого.
Я слегка довернул свой МиГ на противника. Захват произвёл и выпустил в него ракету. Увернуться у южноафриканца шанса не было.
Почти одновременно с пуском моей ракеты, противник пускает очередь из пушки в самолёт Бардина.
— Манёвр, 114й! — крикнул я, но не совсем вовремя.
Взрыв и «Мираж» начинает падать. Лётчик катапультируется, но не сразу, а я пристраиваюсь к Бардину. Вижу, что его стабилизатор повреждён. Точнее, превратился в решето.
— 114й, как борт? — спросил я у Кости.
— Управляется, — ответил он.
— Понял. 110й, парой выхожу из боя, — доложил я, и мы занимаем курс на Лубанго.
На точках подвески только одна ракета, а запас снарядов в пушке иссяк. У Кости и вовсе ничего под крылом нет, ещё и повреждение. В этом бою мы нашим товарищам уже не помощники.
Схватка остаётся где-то позади, но напряжение не отпускает. Снова в перископе вижу «остроносого».
Отворот вправо и очередная бочка. Афганский манёвр вокруг ведомого здесь тоже работает. В перевёрнутом положении успеваю заметить поднятую вверх голову Бардина.
— 110й… ты чего⁈ — вышел в эфир Костян, заметив, как я переворачиваюсь через него.
Ручку влево и ухожу вниз. «Мираж» не пошёл за моим ведомым, а нацелился на меня. Я к нему оказался гораздо ближе.
— Дальше самостоятельно, — докричался я до Кости и отвернул влево.
Бросил взгляд вверх и посмотрел, как Бардин удаляется в сторону долины в предгорьях хребта Серра-да-Шелла.
Топливо очень мало, но рядом нет никого, кто бы подключился к моим гонкам по вертикали с этим южноафриканцем. Переворот и резко снижаюсь вниз. Пилот «Миража» держит меня в прицеле, и сирена не ослабевает. Отворачиваю вправо и резко перекладываю самолёт влево.
Вижу его в зеркало. Он очень близко. Выполняю управляемую бочку, сбрасываю скорость и «Мираж» проскакивает мимо меня. Теперь я атакую.
— Внимание, всем возврат! Повторяю, всем возврат, — дал команду в эфир Совенко.
Противник уходит на предельно-малую. Высота уже 300 метров. «Мираж» делает змейку, пытается встать в вираж, но попадает под мой прицел и отворачивает в обратную сторону.
Снижаемся ещё ниже. Смотрю на топливомер и понимаю, насколько у меня всё критично. До аэродрома 180 километров примерно. Выходить из боя надо прямо сейчас, иначе прыгать или садиться в поле, как Марк. Ни того ни другого не хочется. И выйти из боя — значит подставить себя под удар.
А «Мираж» всё не хочет уходить к себе! Тогда буду его сбивать. Сближаюсь с ним, пытаюсь задержать в прицельной марке. Есть захват!
— Пуск! — произнёс я в эфир, и ракета сошла со своей точки подвески.
Очень быстро ракета достигает своей цели, несмотря на отчаянное маневрирование. Взрыв произошёл рядом, но тут же в «Мираж» влетает ещё одна ракета. В воздухе вместо южноафриканского истребителя появляется огненный шар, а чуть выше раскрывается парашют лётчика.
— 112й, цель поражена! — громогласно заявляет о своей победе Марк.
Что ж, заслужил он сегодня хоть один сбитый самолёт.
Выхожу вправо и занимаю курс на Лубанго. Поднимаюсь над облаками, чтобы занять выгодную высоту и следовать на аэродром.
Жму на кнопку секундомера на борту и останавливаю часы на времени 6 минут и 10 секунд. Кажется, что прошла целая вечность, прежде чем этот бой закончился.
Глава 18
Ещё пару минут я осознавал то, что лечу на аэродром, и вот-вот окажусь на земле. Перед глазами по-прежнему мелькали инверсионные следы траекторий полёта ракет, флаги на килях, пролетающих самолётов и беспорядочный радиообмен. Быстрый взгляд на топливомер вернул меня к реальности. Положение стрелки на приборе говорило о том, что придётся ещё попотеть.
