Олигарх (СИ) - Шерр Михаил

— Я их, барин, никому давать не буду. Сам для начала займусь.

В Арзиново мы пробыли три дня и до нашего отъезда Иван объехал всё имение и везде вступил в свои права. Конечно это надо было сделать и мне, но мое состояние духа желало лучшего. Мне пришлось выступить в роли судьи и лишить других людей жизни. Я конечно не сам это сделал, но решающее слово было за мной. И если бы не самочувствие Сергея Петровича, мы бы покинули Арзиново на следующий день.

На кирасе пуля оставила вмятину, а синяк на груди был впечатляющий. В помощь Матвея новый управляющий сразу же прислал местных специалистов-знахарей, двух мужиков преклонных лет и одну древнюю старуху с клюкой, ну вылитую бабу Ягу, только очень чистенькую и аккуратную. Она принесла какую-то настойку, которая сразу же сняла боль, синяк на глазах стал рассасываться и Сергей Петрович резко пошел на поправку.

Бабу Ягу местного разлива звали теткой Анфисой, другого обращения она не признавала. Матвей ей чем-то очень приглянулся и она дала ему рецепт своего эликсира. Но предупредила, что травы надо собирать только в одном месте, на каких-то полянах в устье Арзинки, где она впадает в реку Алатырь. В качестве награды она попросила запретить там пасти скот и косить траву.

У Карпа и убитого подручного Фрола детей не было, а Карп даже и женой не обзавелся. Фрол был вдовцом, а единственную дочь после смерти матери выкупил и увез в Сибирь какой-то купец. Мне это было очень удивительно. Насколько такое было не характерно для нынешнего века.

А вот трое других подручных Фрола были в этом отношении нормальными мужиками, как положено жены и дети. Сор из избы я решил пока не выносить и властям о случившемся сообщать не стал, поэтому их решено было пока отселить на хутор рядом с одной из дальних деревень имения, в местную глушь.

В первый же вечер нашего появления я нанес визит настоятелю нашей церкви отцу Василию. Мне хотелось узнать почему он молчал, видя беспредел бурмистра. Но увидев не мощного больного старика, я передумал и поступил по-другому.

Побеседовав минут пять о погоде и природе, я сказал:

— Вам, отец Василий пора уходить на покой, подавайте, пожалуйста прошение и я вам назначу достойную пенсию.

11-ого марта мы покинули имение и отправились в Петербург. Отпуск Матвея заканчивался и пора было возвращаться, да и впереди были как минимум две переправы, по которым во время ледохода полностью прерывалось движение, через Оку в Муроме и в Твери через Волгу. Мы двумя каретами, Сергей Петрович, несмотря на суперлечение местной бабы Яги, тетки Анфисы, чувствовал себя не совсем здоровым. До Мурома решено было обойтись своими лошадями, Иван загодя выслал вперед сменных лошадей.

В Лукоянове первым делом мне надо было нанести визит уездному капитану-исправнику. Как я и предполагал, он удовлетворился моим объяснением и допросом Савелия и Тихона. Они естественно показали так, как было мною и с чистой совестью закрыл это дело, радостно известив меня об этом.

Мне осталось только пообщаться с благочинным, я решил не пускать на самотек смену настоятеля в арзиновском храме. Естественно вопрос решился почти мгновенно, как только я завел разговор об этом, то мне сразу же пообещали решить его в самое ближайшее время.

Но стоило мне сказать, что от этого будут зависит темпы строительства нового храма, то как из под земли появился новый настоятель нашего храма — отец Сергий, иеромонах одного из нижегородских монастырей, получивший благословение отца-настоятеля служить в каком-нибудь отдаленном храме губернии. Ему было предоставлено право выбора прихода и он как раз за этим приехал в Лукоянов.

В наш дом в Лукоянове я даже не стал заходить. Несколько лет он стоял пустым и необитаемым. Двое мужиков, истопник и сторож присматривали за ним. Ивану Саватеевичу было велено продать его как можно быстрее.

Проведя ночь в уже знакомом и гостеприимном трактире, ранним утром 12-ого мы выехали на Муромскую дорогу.

Глава 16

Больше всего меня тревожили переправы через реки. Если Матвей опоздает из отпуска, то у него будут большие проблемы, в нынешнем веке с этим очень строго, особенно у простых беспародных офицеров. Поэтому когда мы достигли Коломны, господин лекарь отправился прямиком в Москву, а мы в Новосёлово.

За две недели нашего отсутствия имение преобразилось. Если в наш первый приезд это было настоящее сонное царство, то теперь это был растревоженный муравейник. Жизнь в имении кипела и бурлила.

На берегу Оки стучали топоры и визжали пилы, а паромщики как ужаленные бегали по берегам, Бригада плотников ремонтировала пристань, а вот что делали бегающие господа-товарищи я понять не смог.

Ян решил не откладывать хорошее дело в долгий ящик и начать три больших дела: введение четырехполья, возделывание картофеля и сахарной свеклы. За две недели он сделал совершенно невозможную на мой взгляд вещь: выписал и получил из Москвы кучу сельхозлитературы, изучил её и начал творчески применять. Под свои эксперименты мой управляющий запланировал пятую часть господской земли.

Для меня Ян составил целый список необходимого и на первом месте там были английские сельхозорудия: сеялки и молотилки.

Но самым грандиозным его замыслом была настоящая революция в оплате труда в имении.

Ян предложил всех поголовно перевести на оброк. Но тогда получалось, что не кому будет работать на господской земле. Что бы избежать этого он решил привлекать наемных работников и платить им деньги за конкретно сделанную работу.

Идея у него была как говориться сырая, но для меня это было очень важным. Я теперь, как бы осмысливая его предложение, выскажу кучу замечаний.

— И как ты, батенька, собираешься это делать? — изобразив некоторую задумчивость, спросил я.

— За каждую работу назначить определенную цену, сделал — получил, — я тут же оценил это предложение и пошел дальше.

— Хорошо, но у тебя два работника, один из них делает работу за час, другой за два. Как тут быть?— решил я подтолкнуть Яна к идеи установления нормы выработки.

Он тут же не задумываясь, выдал ответ.

— Надо будет установить не только объем работы, но и время её выполнения, — почти горячо, господин управляющий похоже основательно продумал этот вопрос. Собственно это не удивительно, велосипед тут изобретать нечего. В той же Англии уже есть система оплаты наемного труда, когда хороший труд поощряется звонкой монетой.

— Надо будет установить время, которое работник обязан отработать за неделю. — продолжил Ян излагать свою идею. — И обязательно ввести штрафы за нерадивость. Только вот не знаю как это назвать, слово жалование тут не подходит.

— Давай назовем это зарплатой, — предложил я.

Вскоре к нам присоединился Сергей Петрович. Просидев два дня мы «разработали» знакомую мне сдельно-премиальную систему оплаты труда. А ряду «ответственных» работников решили назначать твердое жалование с поощрительными премиями за хорошую работу.

Подводя итоги нашего мозгового штурма, я быстро составил таблицы должностных окладов, таблицы нормы выработки и под мою диктовку Сергей Петрович написал должностные инструкции, внеся в них творческие дополнения соответствующие реалиям 19-ого века.

Большого труда мне это не составило, в своё время я несколько лет был профсоюзным активистом и много раз участвовал в разработке коллективных договоров.

Не откладывая в долгий ящик, я приказал Яну еще до начала полевых работ провести эксперименты с внедрением нашей задумки. Всё таки на дворе 19-ый век и такая правильная и умная система оплаты труда может взять и не сработать. И может получиться так, что переведя всех на оброк я останусь без рабочих рук для обработки своей земли.

До июня Ян должен будет прислать мне человека с отчетом каждую неделю, а затем посылать отчет ежемесячно. А при возникновении каких-нибудь проблем присылать гонца с печалькой немедленно.

Закончив это неотложное дело я тут же уехал из имения, тем более что в этом была огромная необходимость: нашлись покупатели на дома в Москве и Коломне.