Пионерский гамбит — 2 - Саша Фишер
— А какая связь? — спросил я, чуть было не хохотнув. Но лицо Марчукова было серьезным и даже расстроенным.
— Да прямая же! — он схватил с картофельного куста колорадского жука и щелчком запулил его куда-то вдаль. — Я был в Ленинграде на экскурсии. А там дома такие красивые все. Дворцы всякие… Все такое… Я говорю, а почему сейчас так не строят? Почему какие-то скучные коробки сейчас вместо красивых домов? А историчка говорит, что человечество, мол, умнеет, поэтому отказывается от устаревших форм в пользу практичности. Что более важно, чем тратить кучу сил и человеческих ресурсов на бесполезные финтифлюшки. А я говорю, но ведь раз мы все такие идем семимильными шагами вперед, то сейчас нам должно быть такие дворцы построить — раз плюнуть, а не как раньше, уморив тысячи бесправных рабочих. А она говорит, садись, два, ты так ничего и не понял. И вообще, сходи-ка к директору, а то что-то поведение у тебя не очень… Эх!
Марчуков схватил еще одного жука и отправил его вслед за первым.
— А тумблеры на партах инглиша-то при чем? — снова спросил я.
— Да как ты не понимаешь? — Марчуков сорвал с головы панамку и помахал ей, как веером. — Раньше они сидели, такие, на уроках и слушали что-то через наушники. И смотрели еще слайды, я экран тоже видел. А мы? Раз мы по истории позже, значит более развитые. Но почем у нас инглиш проходит по-другому? И наша англичанка просто читает с учебника? Ху из он дьюти тудей…
— Какие-то сложные вещи ты обдумываешь, Олежа, — сказал я и оглянулся. У края поля стоял Бодя, а рядом с ним топталось несколько ребят, в том числе и те самые, из нашей палаты, которые мне про деньги рассказывали. Я пригляделся повнимательнее. Что это они там такое затеяли?
Глава 14, в которой непонятно, что сложнее — работать или есть
Они пошептались, потом Бодя подставил банку, а парень из моей палаты вытряхнул в нее содержимое горсти. Закрыл крышку и вручил монетку. Потом то же самое сделал второй. Затем третий. Ага, похоже, наш Бодя зарабатывает своей палате по второму компоту. Покупая колорадских жуков за монеты у парней из нашей палаты. Хитро!
— Ерунда какая-то, — рядом с нами плюхнулся Мамонов. — У меня бабушка жуков всегда в банку с какой-то жижей собирала. Чтобы они сразу дохли. А мы просто так в банки складываем. Вон они там, шевелятся…
Он потряс банку перед глазами. Полосатые жучки как бусинки отскакивали от стеклянных стенок.
— Так у твоей бабушки отрава в банке была какая-то, — сказал я. — Кто же нам станет отраву давать? Какой-нибудь дурак выпьет еще…
— Слушайте, а ведь если этих жуков нам американцы подбросили, то значит и мы их можем кому-то подбросить тоже? — глаза Марчукова загорелись азартом. — Может мы их поэтому живыми и собираем, что их потом сложат в самолеты и сбросят на вражеские поля.
— Это на чьи поля, например? — хохотнул я.
— На американские! — заявил Марчуков. — Чего они их нам привезли? Пусть сами разбираются. А то развели тут эмиграцию, понимаешь!
Марчуков вскочил и принялся обирать с куста картошки жуков. С явно возросшим энтузиазмом.
Вот ведь увлекающийся человек, а! Сам придумал, сам решил, что это правда, теперь сам же претворяет свою идею в реальность и мысленно уже грузит биологическое оружие в самолеты.
— А проверять качество работы у нас будут, интересно? — спросил я, глядя на деловито ползущего по картофельному листу жука. — Вот поделили нас на дорожки, но даже если всех жуков собрать, то новые же наползут…
— Да никто не будет ничего проверять, — махнул рукой Мамонов. — Вон, глянь на нашего Артура Георгиевича…
Я посмотрел в ту сторону, куда указал Мамонов. Наш воспитатель вместе с двумя водителями расположились в тенечке, расстелили какое-то драное одеялко и расставили кружки. Что они там употребляют, отсюда было не видно, но что-то мне подсказывало, что это вовсе не чай. И не вода из здоровенной металлической фляги, которая стояла рядом с ними на тот случай, если кто-то из детишек, в смысле нас, захочет попить.
— На глазок посмотрит, кто больше собрал, и все тут, — Мамонов сорвал травинку и принялся ее жевать.
— Работаем, работаем, не ленимся, — прикрикнул из тенька Артур Георгиевич, даже не глядя в нашу сторону.
— Палата Боди компот получит, — сказал я, глядя как очередная горсть жуков сыплется из горсти моего соотрядника в банку Сохатого.
— Тоже заметил, да? — хмыкнул Мамонов. — Но это вряд ли. Вон, смотри, как у девчонок дела.
Я привстал и посмотрел. Большая часть девчонок были уже далеко впереди. Пока мы тут рассуждали о глобальной истории, ловкие девичьи пальцы ловили полосатых жуков с устрашающей прямо-таки эффективностью. Банка Лили была заполнена копошащимся содержимиым примерно на четверть. У других девчонок тоже дела шли вполне бодро. А в Боди, несмотря на торговлю, жуки едва-едва скрыли дно. Я посмотрел на свою банку. Да уж, я прямо-таки ударник месяца! Десяток «полосатиков» ползали по стенкам и, наверное, с укоризной смотрели на меня. Мол, ну вот нафига? Оторвал, понимаешь, несчастных жуков от семьи и детей. Как там в песне? «Жучка будет плакать, слезы проливать…»
— Надо, что ли хоть чуть-чуть поработать…
День казался каким-то бесконечным. И жукам, и картофельным рядам не было конца. Пару раз я сгонял до фляги попить, обжегся крапивой, видел торопливо уползшего ужа. Набрал жуков… Ну, не очень много. Примерно так же я чернику в лесу как-то собирал. Ходишь с этим корытцем, ходишь. Складываешь туда ягодки, складываешь. А там все мало и мало. Но с черникой было понятно. Одну ягодку в корытце, две в рот. А жуков-то почему так мало? Их же я не ем… Кстати, а кто вообще ест колорадских жуков? Птицы какие-нибудь ими питаются?
Надо же, реально никогда не интересовался. Я рос стопроцентным «дитем асфальта», к сельским работам практически никогда никакого касательства не имел. Когда-то меня-подростка привезли
