Черные начала. Том 4 (СИ) - Кири Кирико

Что ж, думаю, что воссоединение с семьёй будет достаточной заслугой, чтобы забрать её вещи себе. В конечном итоге, я чувствовал лёгкий укол совести за то, что, по сути, обокрал Сянцзян. Просто стащил у неё все вещи.

Но это всё меняет полностью!

Норм, даже совесть отпустила.

Девочка пошла однозначно в мать, причём взяв всё только самое лучшее, кроме сисек, но и небольшие холмики были ей к лицу вполне. Обаятельность, красота, аура — всё это было просто на высоте, показывая, какими должны быть истинные культиваторы.

Но с другой стороны, я достаточно жил среди говнюков и лицемеров, которые улыбаются, а потом втыкают нож в спину, чтобы вот так повестись на её красивые слова, вежливость и милую мордашку. Я прекрасно понимал, что она даже не смотрит на меня как на равного, если вообще не считает меня за насекомое, с которым отвратно сидеть.

Поэтому я и не сильно повёлся на её радушие, скорее тело отреагировало бурно.

— Она ушла, — сообщила Люнь. — Это было близко.

— Не ближе, чем обычно, — отозвался я.

— Значит…

— Она дочка Сянцзян. Удивлён, что она не отобрала его просто у меня.

— В библиотеке? В городе, где поползут слухи и клан получит репутационные потери? Таких, как она, сразу учат, что клан превыше личных интересов. Так что она бы не посмела.

По крайней мере в городе. Вот что хотела сказать Люнь.

Весь остаток дня я провёл в библиотеке, ища информацию по содержимому сумки. Пришлось заглянуть не в одну книгу.

Про пилюли я так ничего и не нашёл, хотя про них можно было спросить и в алхимической лавке. Что касается фляги, то это была бездонная фляга Лун. Лун — это водный дракон, властитель морей и рек. А фляга была чем-то вроде бездонной сумки, из которой можно было пить и пить.

Фишка заключалась в том, что она держала в себе ровно тот объём, на который была рассчитана, однако со временем сама пополнялась. Бесконечный источник воды — чем не круто?

Железная рогатка называлась рукой Дянь-му. Короче, если запитать её Ци, можно было жахнуть перед собой молнией, и чем больше Ци отдал, тем сильнее жахнет. Надо было только выяснить, будет ли она работать с моей Ци или нет, так как одни артефакты работали, а другие — нет. Но даже если и нет, всё равно это было приятным бонусом.

А потом дело дошло до табличек. Пришлось отвалить смотрителю ещё кристаллов, чтобы он помог найти мне нужную книгу. Как выяснилось, несколько табличек заключали в себе силу дыхания дракона, и по описанию это было что-то похожее на то, что использовал Бао тогда в пещере: огненное облако, наполненное молниями.

Ещё несколько табличек заключали в себе шторм. А именно огромное грозовое облако, которое начинало бить молниями, скрывая владельца и ближайшие окрестности в себе. Ещё парочка были универсальным щитом-куполом, который можно было установить над собой, чтобы защититься от того же дыхания дракона, как пример.

Ну и на бис табличка тысячи клинков. Она выпускала сразу около сотни ударов, как от меча, которые устремлялись к жертве. Считалась одной из опаснейших, если противник зазевается и попадёт под него. Ну если только он не овер-дохера уровнем и ему это детский лепет.

Почти все они активировались одинаково — запитал Ци и бросил на землю, чтобы те раскололись и выпустили свою запечатанную силу. Типа гранаты, когда выдернул чеку и бросил во врага.

А вот лампа Алладина, как я её назвал… хрен знает, зачем она нужна, если честно. Я сколько ни искал по ней инфы, так и не смог понять, для чего её использовать. Мог, конечно, попробовать запитать Ци, но где гарантия, что я не рвану вместе с городом? Вдруг это атомная бомба?

Не, с одной стороны, это будет эпический конец моих злоключений в этом мире, но с другой, помирать чего-то и не хотелось…

А ещё я проверил количество кристаллов в сумке. Оставалось ещё нормально так. Я затруднялся оценить точное количество, но тысяч сто сорок плюс-минус точно было. Поэтому можно было попробовать купить что-нибудь, но уже завтра — на улице почти стемнело и шляться по улицам в поисках круглосуточной лавки и приключений на жопу мне не сильно-то и хотелось.

Я, кстати говоря, даже про Вьисендо поискал, но, как оказалось, много чести писать о таком ублюдке.

— А для чего тогда тот амулет из волос? — спросила Люнь, заглядывая мне через плечо, когда я складывался и собирался уходить.

— Я так подозреваю, что его сделала сама Сянцзян, как память о своей дочери. Знаешь, типа картинки с изображением. Чтобы помнить лица родных, а здесь локон волос. Смысл примерно тот же самый — кусочек ребёнка всегда рядом со мной.

— Понятно…

— Ага… — я приподнял амулет на уровне своих глаз, рассматривая. — Люнь, а ты веришь в судьбу?

— Говорят, что она есть, да, и у каждого своё предназначение.

— Ну так веришь или нет?

— Скорее верю, чем нет, — задумчиво ответила она.

— А можно ли её избежать?

— Ну… хех… — усмехнулась Люнь, явно переходя в режим взрослого и знающего наставника. — Знай мы, что нас ждёт впереди, где гарантия, что мы сами бы не привели себя к будущему, верно? А почему ты спрашиваешь?

— Да я что-то подумал, что… что не встреть она нас, Сянцзян, и никогда бы не вернулась обратно. Если бы не я, её дочь Шан вряд ли бы имела шансы потом увидеться со своей матерью. Просто насколько должно всё совпасть, чтобы получилось именно так?

— Может ты их судьба, — хихикнула Люнь. — Муженёк.

— Ага, сто по сто и ещё раз сто, — хмыкнул я. — И на обоих сразу.

— Это было бы странно… — сразу поморщилась она.

— Да почему? Сегодня мать, а завтра дочь.

— Фу! Юнксу, ты невыносим!

— Да ладно тебе, норм же, — негромко засмеялся я.

Правда, как выяснилось, на словах я весь герой, а на деле для того, чтобы смутить меня, оказалось нужно не так уж и много. Если честно, это было действительно несколько необычно и неловко, так как, когда я пришёл, в комнате стояла бадья, в которой, поджав коленки, сидела Сянцзян. Причём так сидела, что я увидел её грудь, и в этой ситуации смутился почему-то я, а не она.

Едва я увидел её, как тут же поспешил обратно за дверь, бросив быстрое:

— Прошу прощения.

— Юнксу, погодите… — позвала она меня до того, как я успел закрыть дверь.

— Что такое?

— Эта комната рассчитана на двоих, поэтому бадья тоже для двоих, — Сянцзян похлопала ладонью по воде.

Ну то, что в бадью могут поместиться двое, я-то вижу, но это будет не чересчур? Она не боится, что это может кончиться постелью или просто не против этого?

— Да… нет, я подожду за дверью своей очереди.

— Вы никогда не мылись со своей семьёй? Или вы стесняетесь именно меня? — спросила Сянцзян, и улыбка тронула её губы. Ей эта мысль явно показалась забавной.

— Просто не хотелось бы вас смущать.

— Меня вы не смущаете. Боюсь, я не в том возрасте, чтобы смущаться молодых людей.

— А вы вспомнили, сколько вам?

— Нет, но я могу предположить, что я не молодая девушка, как по телу, так и по мироощущению.

— Что ж, уже хорошо, — согласился я. — Но я всё же подожду за дверью, позовёте, когда закончите.

Сейчас кто-нибудь бы сказал, что я дурак, и надо валить её прямо мокрой на постель и драть до утра, но большинство проблем начинаются именно с подобного. Есть время, когда можно думать нижней частью тела, а есть, когда стоит всё же задействовать верхнюю.

И сейчас, как по мне, время было не самое подходящее, всё же я привык прислушиваться к самому себе, а не к сиюминутным желаниям. Слишком становилось напряжённо вокруг, и это я о внезапной встрече с её дочерью, которая вдруг неожиданно объявилась, как чёрт из табакерки. И это в первый день.

А где-то рядом рыскает Бао, по городу шастают изумрудные засранцы и как на бис, надо будет выяснить про этого угольного придурка. Если так пойдёт дальше, то как бы эти совпадения не связались между собой узлом на моей шее.

Когда помывка, что её, что моя закончились, мы заняли единственную кровать, так как, насколько я понимал, спать на полу никто из нас не собирался. Не сказать, что я был против такой компании, но вот когда тебя сразу заключают в объятия под одеялом — это как-то мешает думать, а подумать было над чем…