Я - палач - Никита Киров
А рядом со стойкой, где один из бандитов держал нацеленный на меня автомат, на стене были две большие белые кнопки. Такие же стояли у нас в комнатах.
Лин пытался мне объяснить, почему загорается свет, если нажать на неё. Я не понял ничего, просто сказал, что это магия, чем обидел парня до глубины души.
Но мне плевать, как это устроено. Главное, что есть две кнопки и две стеклянные светящиеся лампы, висящие под потолком. И я, который доедал ужин.
— Спасибо, падре, — сказал я. — Теперь можно и к делу.
— Приходил посланник от Отца Гронда, — ответил он, сверля меня тяжёлым, неприятным взглядом. — Отец Гронд приказал, чтобы мы закончили работу. Но мне и не нужно напоминание. Ты напал на моего человека, — он кивнул на стоящего в сторонке Габриэля. — А так делать нельзя.
— Ты очень уверенный в себе человек, — я постучал гранатой по столу. — Только учти, если твои головорезы будут и дальше в меня целиться, я занервничаю и уроню. Пусть уберут свои пушки.
— У тебя кишка тонка, — Молотобоец засмеялся, но сделал знак рукой.
Оружие они опустили.
— Только что говорил, что у меня стальные яйца, — сказал я. — А сейчас, что у меня кишка тонка. Вообще… мать вашу!
Я сделал вид, будто граната начала выскальзывать у меня из рук. Молотобоец выпучил глаза, а кто-то из стрелков бросился под зелёный стол с шарами.
— Успел, — я хмыкнул. — А ведь могла бы и взорваться.
Испугавшийся автоматчик вылез наружу под осуждающие взгляды коллег. Я поднёс гранату ближе к себе, чтобы рассмотреть повнимательнее.
— Я пользовался другими, — сказал я. — Они были пороховыми, с фитилём. У меня бы не очень получалось угрожать такой. Фитиль бы догорел, и пришлось бы выбирать. Жить или сдохнуть. А с этой проще. Пока я её держу, ты жив.
— Не боишься умереть? — Молотобоец усмехнулся.
— Мне уже доводилось умирать. От ножа в спину, ещё и после проклятья. Это было неприятно, — я опустил руку с гранатой вниз. — Но куда неприятнее другое. Это смотреть, как погибают люди, которых я знал всю их жизнь. Которые в тебя верили. Которые надеялись, что я их спасу. Но я появился слишком поздно.
— Мы твою семью не трогали, — сказал Молотобоец. — Только тебя.
— О, ну тогда всё, разойдёмся миром, — я посмотрел ему в глаза. — Думаешь, я пришёл шутить? Я найду Отца Гронда, найду и того, кто ему заказал атаку на мой клан. С твоей помощью.
— А с чего это я должен тебе помогать?
— А ты никуда не денешься. Если ты не скажешь о той встрече между посыльным Отца Гронда и человеком в академии, мы будем действовать иначе.
Молотобоец повернулся и посмотрел на того мужика, Габриэля, который вчера мне всё это рассказал. Тот виновато улыбнулся и опустил глаза. Кажется, он не всё поведал о том разговоре.
— Будет второй вариант, — продолжил я. — Я прикончу тебя и твою банду. А потом поищу другую. Рано или поздно кто-то из бандитов будет бояться меня больше, чем Гронда. И тогда я его найду и убью.
— А не слишком ли ты уверен? — спросил он, буравя меня глазами.
— В самый раз. У тебя одна минута, чтобы рассказать мне всё.
— И тогда что? Взорвёшься вместе со мной? Ты покойник, — он нахмурил лоб, будто что-то вспоминал, и добавил: — Громов, ты напал на моего человека, так что я бы тебя достал в любом случае. В академии, на севере, или прямо здесь. Ты покойник и эта граната тебя не спасёт.
— Мне нужна голова Отца Гронда, — чётко сказал я. — И я заберу её. Кстати, один маленький вопрос. Вот этот твой молоток…
Всего одна попытка, чтобы попасть. Вернее, по одной попытке на каждую лампочку.
— Если я возьму его и…
Кидать всякие тяжёлые вещи я учился долго, это очень помогало в работе.
Я, почти без размаха, швырнул гранату в стену, туда, где были две большие белые кнопки. Граната ударилась в левую.
На одной половине зала стало темно.
А пока она летела, я выхватил из кармана револьвер, который забрал днём у гвардейца. Теперь надо прострелить последнюю лампу и…
А вот стрелять я не учился, тем более из такого громострела. Пуля попала не в саму лампу, а пробила стальной абажур вокруг неё. Лампа начала дёргаться. И она не разбилась.
Один бандит с дробовиком вскинул своё оружие и прицелился в меня. Я выстрелил в него, промазал, прыгнул на пол, и…
Уши заложило от взрыва. С того, кто пытался меня пристрелить, слетела шляпа, да и он сам упал. Вылетели стёкла, но их звона я не слышал.
Но зато стало темно. Можно было и не стрелять. А те, кто уцелел, в темноте не видели.
Хватит, буду учиться стрелять в ближайшее же время!
Если переживу эту пальбу. Они начали стрелять в мою сторону. Выстрелы понемногу пробивались через звон в ушах, а вспышки немного освещали зал.
Запахло гарью, но свежий ветер из разбитых окон её разносил. А я полз по холодному полу, покрытому скользкой плиткой, подальше от того места, где они видели меня в последний раз.
Над головой свистели пули. Хуже всего вон тот, который стрелял длинной очередью по всему залу. Кажется, он перебил больше людей, чем это сделала граната. Но мне же легче.
Я вытянул правую руку, чтобы в неё вернулся Карнифекс. Пальцы привычно обхватили тёплое шершавое древко. Один удар по ногам, и бандит с визгом свалился на пол. Я разрубил его туловище.
Но топор хоть и хлебнул крови, уходить пока не собирался.
— Где ты? — Молотобоец держал в одной руке молоток, в другой револьвер. — Я тебе зубы повыбиваю… это что за хрень?
Красное лезвие Карнифекса светилось в темноте. Некстати, потому что кроме вооружённого Молотобойца в зале был ещё один вооружённый человек.
Я прыгнул за стол, выпуская топор. Карнифекс исчез, но я чувствовал, что он рядом. Он вернётся, когда я попрошу.
Стрельба
