Безупречная невеста, или Страшный сон проректора (СИ) - Обская Ольга

— Сейчас согреешься, — пообещал Энтони.

— Спасибо, — Тиен не спешил повернуться к нему лицом.

Взгляду Энтони был открыт только кудрявый затылок и тонкая шея. Он бы смотрел на эту шею и смотрел. Странное желание. Впрочем, ему не суждено было исполниться. Тиен поднял воротник камзола, прикрыв шею от взгляда Энтони.

Надо было бы всё-таки заняться дверью. Исследовать, что именно не даёт её открыть, и попробовать разблокировать. Возможно, помогла бы грубая сила. Магически дверь уже не заперта, так может, попытаться выбить её? Хорошая идея, но Энтони решил заняться воплощением чуть позже. Хотелось сначала успокоить Тиена — он начал снова дрожать. В критических ситуациях, как известно, помогает разговор о простых, обыденных вещах — снимает напряжение.

— Тиен, расскажи о себе. Чем ты занимаешься? — Энтони пододвинул ему стул. — Наверно, учишься?

— Учусь, — сипло ответил тот, присев на краешек стула.

Его постоянно сиплый голос тоже тревожил Энтони. Парень и так простывший, а тут снова может переохладиться.

— А где ты учишься? — Энтони сел на соседний стул.

— В академии магии.

— В какой?

— Зачем вам? — ощетинился Тиен.

Эх, юность. Чего сразу в штыки?

— Хотел сделать тебе предложение, — вырвалось само собой, непроизвольно. — Мне нужен ассистент.

— Да вы ведь знаете меня всего несколько минут, — в голосе Тиена звучало и удивление, и возмущение.

Энтони и сам себя не узнавал. Конечно, опрометчиво звать в ассистенты парня, которого видел всего пару раз. Но в том-то и дело — Энтони хотелось видеть его чаще.

— Тебя не знаю, но знаю твою кузину. И только с лучшей стороны. Тереса чрезвычайно ответственная. Полагаю, это у вас семейное?

— Увы, дьер Энтони, вынужден вам отказать. Я здесь проездом и ненадолго. Скоро возвращаюсь домой.

— А где ты живёшь?

— Далеко от столицы. Мы больше не увидимся.

Слова Тиена звучали холодно и с укором. Энтони это ничем не заслужил. И стоило бы осадить мальчишку. Но он не осадил. Почему-то наоборот хотелось сказать нечто такое, чтобы заслужить доверие Тиена, чтобы он перестал щетиниться и хмуриться. Энтони жуть, как не хотелось, чтобы это действительно стало их последней встречей. Ему было горько от мысли, что они, и правда, могут больше не увидеться.

— А знаешь, от чего ты отказываешься? — Энтони загадочно улыбнулся. — Ты же понятия не имеешь, какую работу я хотел тебе предложить. Знаешь, кто я?

— Знаю. Вы проректор. Тереса говорила.

— Я не просто проректор. При нашей академии будет организована школа для одарённых детей. Я буду её руководителем.

Парнишка удивился настолько, что на секунду перестал прятать глаза и взглянул на Энтони.

— Как вам доверили эту работу? Разве вы любите детей?

Снова укор? Вот колючий мальчишка!

— Люблю. Правда, раньше я об этом не знал. И не узнал бы, если не один случай.

Энтони сам не понимал, почему ему хочется поделиться с Тиеном этой историей. Вдруг захотелось рассказать, и он, не раздумывая, начал рассказывать.

— Два месяца назад я посетил Дастонский приют. Искал одну девушку. Мою… впрочем, не важно. По некоторым сведениям она спряталась там. Однако след оказался ложным. В приюте я её не нашёл, зато познакомился кое с кем другим.

Энтони заметил, что Тиен насторожился и ещё больше ощетинился, но история его явно заинтересовала.

— Дастонский приют расположен в живописном месте. Азанское предгорье. Чистый воздух, лес, ручьи, птицы. Там красиво, но малолюдно. Для воспитанников приюта каждый гость — событие. Настоятельница попросила меня побыть с детьми несколько часов, рассказать им о Далеутской академии магии. Воспитанники показались мне забавными, слушали мой скучный рассказ с сияющими глазами.

Энтони никогда не приходилось читать лекцию настолько юным слушателям. Он, честно говоря, не был готов. Говорил казённым языком ничего не значащие фразы. Но малыши не дали ему углубиться в дебри канцелярита. Они засыпали его уймой вопросов, простых и сложных, детских и взрослых, и он заразился от них непосредственностью.

Настоятельница только посмеивалась, глядя, как Энтони пытается удовлетворить любопытство малышни.

— Перед тем, как я собрался уезжать, один из воспитанников попросил меня уделить ему несколько минут для разговора с глазу на глаз.

Энтони удивила просьба. Но он, конечно, не стал отказывать. Настоятельница оставила их в своём кабинете вдвоём.

— Ежи, — представился ему вихрастый малыш.

"Ежи — ёжик" — почему-то подумалось Энтони. Ему на вид было лет семь-восемь. Но серые глаза казались взрослыми.

— Я хочу поговорить о брате Томасе. У нас четыре года разницы. Мы с ним сироты. И я единственный, кто может о нём позаботиться.

Звучало по-взрослому ответственно и по-детски трогательно.

— У брата сильный дар. Может, это незаметно с первого взгляда, но это так. Ему нужен хороший учитель. Тогда он сможет со временем поступить в лучшую академию магии.

Ежи снял с шеи медальон и подошёл к Энтони.

— Это очень ценная вещь. Самое ценное, что у нас есть, — мальчишка вложил медальон в руку Энтони. — Помогите Томасу.

В груди болезненно кольнуло. Что он мог ответить этому вихрастому малышу с взрослыми глазами, так преданно любящему брата?

— Я постараюсь помочь, — Энтони вернул Ежи медальон и потрепал по вихрам, — но эта вещь пусть останется у вас.

Ему реально очень захотелось помочь. Для кошелька Энтони совершенно не накладно оплатить педагога для ребёнка. Только есть ли в этой глуши хороший педагог?

Проводить Энтони в обратную дорогу вышли все воспитанники. Он невольно искал глазами Ежи и нашёл. Тот стоял рядом с братом — пареньком лет двенадцати. Так вот он Томас. А Энтони полагал, что речь о четырёхлетнем малыше. Но оказывается, вот о ком заботится Ежи — о старшеньком. Это тронуло ещё больше. Энтони тоже всегда чувствовал ответственность за старшего брата. Ему всегда казалось, что Ян может угодить в неприятности, и он считал своей святой обязанностью подстраховать его, чтобы не наделал глупостей.

Когда экипаж отъехал на достаточное расстояние от приюта, Энтони обнаружил у себя в кармане медальон. Как он туда попал? Ежи не подходил близко при прощании — махал рукой издалека. Выходит, не обошлось без магии? Вот прохвосты, что младший, что старший. Хотели показать, что у Томаса действительно сильный дар.

Энтони не нашёл в Данстоне педагога. Маленький посёлок. Откуда там учителя магии? Но он возвращался домой с готовым решением. Попечительский совет академии давно вынашивал идею о создании при академии школы для одарённых подростков. Энтони предлагали заняться этим проектом. Он колебался, но теперь понял, что проект ему интересен…

— Ну, что, Тиен, не хочешь стать ассистентом?

Глава 36. Свобода

Энтони ждал от Тиена ответа, но тот задал свой вопрос:

— А где сейчас медальон?

— Хотел отправить его с посыльным назад в приют братьям Ежи и Томасу…

— Такие вещи нельзя доверять посыльным, — резко перебил Тиен.

Он выглядел взволнованным. Щёки покрылись румянцем. Чувствовалось, что рассказ Энтони вызвал в нём эмоциональный отклик.

— Я тоже так подумал, — успокоил Энтони парнишку. — Поэтому оставил пока медальон у себя. Решил, что когда школа откроется и я смогу пригласить сюда Томаса, передам медальон ему лично в руки.

— А сейчас он при вас? Дайте взглянуть, — Тиен поднял на Энтони глаза и снова быстро спрятал.

— Я не ношу его с собой. Но не волнуйся. Он в надёжном месте. В сейфе.

У Энтони в особняке был встроенный в стену сейф с магическим замком. Там хранились всевозможные ценные вещи и документы. Туда он и медальон препроводил сразу же по приезде из приюта. Не стал даже показывать его магу-артефактору, чтобы понять, в чём его сила, хотя любопытство и толкало на подобный шаг.

Но почему Тиена так волнует этот медальон? Интуиция подсказывала Энтони, что с парнем что-то не то. Он ведёт себя странно. Но ещё более странным было то, как Энтони на него реагировал. Ему хотелось и дальше сидеть вот так вот рядом с ним, рассказывать ему что-нибудь. Ловить короткие мгновения, когда Тиен поднимал взгляд, чтобы можно было заглянуть ему в глаза. Глаза у парня особенные. Лицо самое обычное, даже чем-то неприятное, будто чужое, не его. И только глаза настоящие — живые и эмоциональные. А после рассказа Энтони в них появился блеск, будто они стали влажными.