Прусское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович
— Не отличишь, ты прав — очень тяжелая твоя платина. Но купцы дотошны — раскусят твой обман со временем, если попробуешь такими монетками с ними расчет вести.
— Это не для денег — для иного, «герр Петер». Утварь дворцовую у меня видел? Ложки, вилки, блюда, кубки? Все из «серебра», а теперь будут еще и «золотые» вещицы. Сие есть замена — экономия сплошная выйдет. А теперь возьми в масштабах всей страны — дворянству и купечеству такие вещицы как раз кстати, тут работы для чеканщиков на сотню лет, пока все запросы удовлетворят. А они в царских мастерских токмо, иных не будет, зачем мне ущерб для казны. Так что твоей супруге моя жена подарит нынче куверт на две дюжины персон, из мельхиора — там все есть, от тарелок и стопок, до вилок. А это тебе от меня ларчик — здесь из платины золотой, думаю, оценишь. И учти — дороже золота намного, редка платина.
Алексей взял небольшой пенал и открыл его — на бархате были уложены в золотистом сверкании стопки. Петр взглянул почти равнодушно, но оценил подарок, кивнул.
— Ты бы лучше пушки свои для мои кораблей дал, они намного больше пригодятся. А так стрельнул разок, да Брюса допытывал, где хитрость — так ведь ничего не ответил, даром, что королевский потомок.
— Правильно сделал — на то мой приказ. И в чем хитрость пуль тоже тебе знать пока без надобности. Ведь языком выболтают тайну иноземцам, и потом наша задумка против нас и обернется. Однако если таких пушек много сделать, и до поры до времени в арсеналах хранить, и лишь когда запас станет изрядный, то в войска передать для обучения. А там и войну начинать — чтобы неприятеля быстро сокрушить. Большую войну, «герр Петер» — ведь новшество быстро воспримут и против нас с тобою оборотят. А так поздно будет — мы к этому времени победу одержим.
— Вон оно что — а ведь ты прав, Алешка, — после паузы задумчиво протянул Петр. — Ошарашить врага, уничтожить в одночасье. А с кем ты большую войну вести задумал? С османами верно, ведь крымчаки та еще напасть, а за ними султан завсегда стоит.
— Ты прав, отец — с турками и татарами, — Алексей впервые назвал Петра так, теперь понимая, что обрел в нем не просто союзника — единомышленника. Потому уже не было нужды скрывать замыслы.
— Лет через пятнадцать, в союзе с цесарцами обрушиться на османов. Но вначале сокрушить Крымское ханство — полностью уничтожить, без всякой жалости, чтобы следа от этих разбойников и людоловов не осталось. Тогда не будет страха ежегодных набегов, на черноземы богатейшие миллион, а то и два крестьян со временем переселить — урожаи богатейшие собирать будем, кукурузу сажать, подсолнечник и картофель, что за баловство сейчас принимают, разводить. Виноградники на Дону разобьем, в Крыму они и так есть. Свое вино будет — незачем полтины с рублями на закупку иноземного вина тратить. Это и есть автаркия — когда страна себя всем необходимым обеспечивает, и людям занятие есть, и расходов лишних нет. А то ты привилегию аглицким купцам даровал, хотя свой табак высаживать нужно. Вон, малороссы тютюн выращивают — свой табак у них.
— Деньги зело нужны были тогда, а тут десять тысяч фунтов золотом предложили, вот и разрешил.
Недовольно буркнул Петр — он очень не любил, когда его самого, фигурально выражаясь, «тыкали носом».
— И покупать всем велел, курить приказывал. Вот англичане «навар» в сорок тысяч и сделали — четыреста процентов прибыли. Нам самим богатеть надобно, а не других обогащать. И покупать только то, что крайне необходимо, и сами сделать пока не можем. Но научимся со временем — для того школы и университеты нужны, и крестьяне в них должны учится. Когда народ весь грамотен поголовно, тогда и талантов много, тех, кто пользу державе принесет. Ты вот жаловался, что у тебя университетов нет, хотел их у нас завести со временем. Ведь так, «герр Петер»?
— Зело польза от них великая. В Дерпте у меня университет есть, и в Кенигсберге обрел еще один — тот почти как два века уже открыт, основан еще первым герцогом Альбрехтом. Был там — лепота, студиозы учатся, народ ведь грамотный, недостатка нет. Я своих, из русских, к учебе приохочиваю. Токмо по воле своей на скамью садятся, осознали пользу.
— У тебя в Москве цела академия была, «славяно-греко-латинская». Я ее у патриарха забрал, для целей светских, оставил для священников только духовный факультет. И учредил четыре новых к ним, и студентов будет не пятьсот, а полторы тысячи — здания сейчас строят, целый «студгородок» будет, — усмехнулся Алексей. И негромко, но с нескрываемой гордостью сказал:
— Лет через двадцать свои научные кадры будут в достатке, пока иноземцами обходимся. Вот это и будет Московский университет, пусть под другим названием. И в Киеве будет, и в Нижнем Новгороде, а также в Казани — а там посмотрим. А училища и сейчас создаем — та же «Навигацкая школа» теперь в Петербурге будет, русских моряков готовить. И в Архангельске — на севере умелых мореходов из поморов много, пусть науками овладевают. Монетки тебе понравились ведь — так школу для механикусов открыли, набор осенью будет первый — станки новые зело нужны. И они у меня будут обязательно. А потому нам с тобою здесь и сейчас договориться нужно, на столетия соглашение сделать, чтобы польза великая державе Российской от нашего с тобой альянса на века была…
Крепость Ор-Капу на перекопском перешейке в Крыму — сюда бесплодно пару раз ходил походами князь Василий Голицын, фаворит царевны Софьи, а вот сам Петр I не рискнул — слишком сильны укрепления, это не под стены Азова также дважды ходить…
Глава 33
— Бизань-мачты нет, а потому и паруса такого контр-бизань быть не может. Парус сей косой гафельный, а потому именоваться грот-гаф-трисель. Не моряк ты, Алешка, нет, не моряк. Но корабль хороший, лучше шнявы — не нужен обрубок, во что бизань превратили, на гроте нашлось место для гафеля. И прозван будет «бригом» не зря — по-аглицки «укороченный» означает, что верно, ведь на нем две мачты, а не три. Ничего, к следующему лету уже увидишь его воочию, целиком — зело по душе мне пришелся.
Петр Алексеевич блаженно улыбался, в который раз прошелся взглядом по модели брига. Ее сделал мастер этой зимой по рассказу Алексея — кургузое двухмачтовое судно, вернее корабль — на палубе стояли искусно изготовленные макеты пушечек. И чертеж выполнил на бумаге, в деталях мелких, да роспись полную дал, что потребно для постройки. С этой игрушки вся суматоха началась — Петр Алексеевич моментально возгорелся, что твой фейерверк, и за топор схватился, причем буквально. Захотелось королю немедленно за работу взяться, благо заготовленного и просушенного леса хватало с избытком. Хотел сразу четыре брига заложить, едва уговорил на два, обосновав, что лучше им быть «опытными судами». Ведь если недостатки будут, то на других их можно будет исправить, внеся в чертежи необходимые изменения, а там запустить целую серию — вначале для Балтики, потом для Белого и Каспийского моря, а в идеале — и для Азовского флота, заложив корабли на возрожденном Воронежском адмиралтействе.
— Пушечки Брюсовы хороши вышли — Демидов их знатно отлил. Тут ты прав, хоть и не моряк — борт не пробивать, а проламывать нужно, а пудовое ядро тут как нельзя лучше подходит.
— Пока в полпуда калибром, «герр Петер» — к пудовым орудиям только приступили. И хоть легки они, если с пушкой сравнить, но для брига не подходят — все же маловат корабль, четыре сотни ласт. И так два десятка стволов на палубе будут — бортовой залп у него в две сотни фунтов, немногим меньше, чем на линейном корабле, да той же «Полтаве» или «Гото Предистинации», которые ты сам построил.
— Вдвое больше по водоизмещению, чем мой фрегат «Штандарт», а вооружен сильно — для любого корабля тем и опасен. И ходкий будет по высокой волне, как раз для дальних плаваний. Видишь, какая польза выходит от твоих видений. Но пушечка, пушечка какая кусачая!
