Спецхран (СИ) - Прягин Владимир
Справа к путям придвинулся лес, плотный и густой. Слева громоздились огромные сероватые корпуса индустриального вида, торчали высоковольтные мачты. Пейзаж был больше не южный, а главное — не курортный.
— Секунду, — сказала Анна, — это мы где?
Мимо них по проходу продефилировала блондинка в облегающих джинсах. Прижимая к уху мобильник, она втолковывала кому-то:
— Только что МКАД проехали, к Ховрино подъезжаем. Да, скоро буду…
Алексей сказал Анне:
— Вот как-то так. Добро пожаловать в будущее. А заодно — в столицу нашей капиталистической Родины.
— Да, действительно, ты же из Москвы уезжал. Поэтому сюда и вернулся…
— Ура, товарищи! И господа в том числе.
— Ага…
— Не слышу энтузиазма. Чего ты? Мы ведь так и хотели.
— Просто не по себе, — призналась она. — Вспомнила твою же метафору про качели. Мы сейчас, получается, взлетели в крайнюю точку. Дальше всего от моего дома…
— Здесь и сейчас — не худший вариант из возможных. Серьёзно, Ань, это я не просто ради того, чтобы тебя успокоить. Тут нам должно быть проще, чем в тех же семидесятых. Другой вопрос — что нам конкретно сделать, чтобы тебя отправить домой. Ты же говорила, что электричка тебе не очень подходит?
— Да, электричка — это твой вариант. А мне надо что-то ещё, я пока не знаю. И, кстати, раз уж мы попали в Москву… Желательно навестить приятеля Вадика, который его к себе приглашал и живёт в Останкино. Как там его…
— Толян. Найдёшь точный адрес? Надо твой гаджет активно юзать, пока он опять не застрял в помехах.
— Ты прав.
Она достала планшет, включила его и радостно констатировала:
— Работает! Скорей всего, ненадолго, но… Ага, вот. Действительно, есть такой Анатолий, пересекался с Вадиком… Помехи уже идут и сюда, но здесь у вас интернет довольно серьёзный, он структурирует информационное поле… Да, получилось, адрес нашла. Живёт на улице Королёва, всё верно…
— А сам Вадим?
— Следов нет. Точнее, след размывается — мы это уже видели. До девяносто восьмого вектор ещё просматривается пунктиром, а вот потом — сплошные помехи. Я кое-как могу отследить, что Анатолий с Вадимом служили вместе, но уже непонятно, виделись ли они после армии.
Переписав данные с планшета в блокнот, она сказала:
— Жаль, что это у нас единственная зацепка, причём сомнительная.
— Они затевали какой-то бизнес. Про Вадика мы не знаем, но этот Толян хотя бы стал бизнесменом?
— Судя по всему, нет, — сказала она, снова повозившись с планшетом. — Работу менял не раз, сейчас — экспедитор.
— А день недели какой сегодня?
— Четверг, двадцать шестое июня.
— Днём Толян, скорее всего, в разъездах. Вылавливать его — слишком муторно. Проще заехать в гости после работы. А пока заскочу в редакцию, заберу телефон и паспорт.
— Тебя там до вечера, наверно, задержат. Рабочий день же. А я?
— Не бойся, миллиардер наш меня отмазал. Скажу, что я до конца недели выполняю его задание и меня отвлекать нельзя.
— Завидую, как легко и непринуждённо тебе удаётся врать.
Лес уже отступил, и вокруг путей громоздился многоэтажный город. По небу медленно ползли облака, заслоняя солнце. Пассажиры в вагоне болтали по телефонам, глазели в окна, читали.
— Ленинградский вокзал, — известил динамик. — Конечная.
Когда они вышли из электрички, Анна поёжилась, обхватила себя руками:
— Как будто осень уже. Особенно по сравнению с той жарой.
— Прохладно, согласен. Градусов восемнадцать.
— По-моему, меньше. И ветерок ещё…
Они перешли на площадь, и та оглушила их какофонией звуков, окунула в пёстрое мельтешение. Алексей приостановился:
— Давай кое-что проверим. Помнишь, я говорил, что перед отъездом слышал гудение? Не обычное, а то самое?
— Ну, давай.
Зайдя в вокзальное здание, они приблизились к четырёхгранной колонне с ленинским бюстом. И сквозь многоголосый шум действительно уловили, как подвывает неведомый «трансформатор».
— Да, любопытно, — сказала Анна. — Логика вроде есть — зримый стык эпох. Советский символ в капитализме. Но для вашей России, как я догадываюсь, это вполне привычно. Подобных анахронизмов должно быть много…
— В том-то и дело. Памятник Ленину есть, по-моему, в любом городе. В том числе и в Минводах, но там возле него почему-то ничего не гудит. А здесь — вот, пожалуйста.
— Сейчас посмотрим.
Вытащив гаджет, она на пару минут погрузилась в чтение. Наконец сообщила:
— Ничего сверхъестественного не нахожу. Хотя любопытно, что памятник поставили только в середине семидесятых. Но к встрече генсеков привязки нет — при беглом взгляде, по крайней мере. Никаких особых зацепок в прошлом.
— А если в будущем? — спросил Алексей, повинуясь наитию. — Миллиардер говорил мне, что тень от будущего — менее плотная, но рассмотреть её тоже можно. Собственно, он с этого и начал, когда мы с ним разговаривали. Предрёк биржевой обвал.
— В будущее у нас на ветке могут заглядывать только те, у кого высший допуск. У меня его нет и близко. И на моём планшете ограничитель, естественно.
— Ну, во-первых, ты сейчас не на своей ветке, а на чужой. А во-вторых, сама уже убедилась, что наше здешнее… гм… бурление все ваши ограничители тупо сносит, если припрёт. Так что попробуй. У меня интуиция заскреблась.
Анна посмотрела скептически, но кивнула. На этот раз её изыскания продвигались с явным трудом — она нервно водила пальцем по сенсорному экрану, смахивала одно сообщение за другим, вчитывалась снова и снова, кусая губы.
— Не получается заглянуть далеко, — сказала она. — И общую ситуацию я не вижу. Только то, что касается непосредственно памятника и этого вокзала… Сейчас вокзал готовится к реконструкции, и в итоге памятник вроде бы уберут…
— Ну, в принципе, ожидаемо.
— Да, наверное, но странно не это… Летом две тысячи девятого вдруг обострится спор о переименовании вокзала, в прессе пойдёт много сообщений…
— О переименовании? Я не в теме.
— Сейчас вокзал — Ленинградский, а при царе он был Николаевский. Спорят, вернуть ли старое название или оставить нынешнее. И вот следующим летом вероятности почти уравняются. Какой вариант в итоге реализуется, непонятно… Но помехи вокруг этой дискуссии вьются почти как вокруг Вадима…
Словно подтверждая её слова, «трансформатор» взвыл резче.
— М-да, — сказал Алексей. — Это у нас с тобой уже просто традиция. Спросишь что-нибудь, а в ответ — головоломка ещё забористее. Но гудение слишком знакомое. Значит, как-то всё это связано?
— Скорее всего. Но как — я не знаю.
— В общем, пора завязывать с новыми вопросами. С этого момента предлагаю искать только ответы на старые. А то свихнёмся с тобой.
— Угу…
Они спустились в метро и доехали до «Смоленской», сделав по пути пересадку. Давки не наблюдалось, но вагон всё равно был полон. Пассажиры стояли, уткнувшись в сотовые или глядя перед собой отрешённым взглядом, как НПС из игрушки с квестами. На стенах пестрели рекламные объявления — новые тарифы мобильной связи и скоростные курсы английского.
Весь этот водоворот, в котором вращались людские массы, не то чтобы напугал, но несколько дезориентировал Анну. Она жалась к Алексею, а он, приобняв её, размышлял о том, что декорации в последнее время сменяются слишком быстро. Позавчера он был в семьдесят восьмом, вчера — в конце девяностых, в теперь вот — снова в привычных, отъевшихся нулевых, как будто всё предыдущее обернулось коротким сном…
Когда они, выбравшись из подземки, добрели до Арбата, Анна отвлеклась на торговцев. Полюбовавшись на аляповатые пейзажи-миниатюры в рамочках, ушанки диких расцветок и прочие сувенирчики а-ля рюс, она спросила с недоумением:
— Кто это покупает?
— Без понятия, — сказал Алексей. — Может, иностранцы ради прикола. Но раз продаётся, значит, спрос есть. Сама же мне недавно втирала, что нужен открытый рынок, даже при вашем социализме.
— Ну-ну.
Они дошли до редакции, и Анна сказала:
