Самый лучший пионер. Том второй - Павел Смолин
— Здравствуйте, Степан Васильевич. К вам тут мальчик сильно просился, — пояснил швейцар оторвавшему глаза от бумаг начальнику.
— Сергей Ткачёв, писатель, композитор, поэт и немножко кулинар, — представился я. — Минут на пять вас займу, если можно.
— Можно! — просветлел лицом директор — в лицо не знал, но наслышан, вот и «узнал», — Спасибо, Семен, — отпустил швейцара заниматься прямыми должностными обязанностями. — Присаживайся.
Усевшись напротив директора, я перешел сразу к делу:
— У меня к вам предложение, Степан Васильевич. Я вам — в смысле, ресторану «Прага» — подарю пяток рецептов — три торта и два салата, а вы мне позволите сыграть мамину свадьбу в Зеркальном зале. С полной оплатой торжества с нашей стороны, разумеется.
— Ты мог бы позвонить и встать в очередь, как все, — заметил директор.
— И через пару лет, может быть, мы и доберемся до цели, — кивнул я. — Но мне бы раньше апреля, Степан Васильевич.
— Что за рецепты? — спросил он.
— Позовите лучше специалиста, чтобы он сразу и оценил, стоят ли они того, — предложил я.
— Это правильно, — согласился директор и вызвал нам пожилого мужика в белом халате и колпаке.
Объяснив ему суть, попросили оценить рецепты. Повар ух как оценил — без спроса схватил листочки и убежал готовить прототипы. Задумчиво на меня посмотрев, директор кивнул и зарылся в гроссбух:
— Есть окно 18 января и 5 апреля. Других дат нет, извини.
— Нам подходит январь! — обрадовался я. — Спасибо большое, Степан Васильевич!
— Возьми мой номер, — выдал он мне от руки заполненную визитку. — В следующий раз, если что-то понадобится, звони — договоримся.
— Обязательно! — пообещал я. — До свидания, Степан Васильевич.
— До свидания, Сережа, — благостно кивнул он.
Довольный, забрался в свободное такси на парковке ресторана и поехал домой. Я теперь сам себе связи! Маме на подготовку полторы недели осталось, но, думаю, успеет — на свадьбу в апреле я могу и не попасть, потому что совсем скоро предстоит акция зашкаливающей сложности. Ничего, «якорей» у меня полно, так что выживу обязательно!
Глава 12
— Полторы недели? Серёжа, да ты с ума сошёл! А про испытательный срок в ЗАГСе ты слышал? А про очередь в ЗАГСах? — как только я вернулся домой, прямо сразу с порога вывалил на маму свежие новости.
Увы, вместо восторженного визга родительница выбрала путь наказания за инициативность.
— Полторы недели. Не сошел. Про испытательный срок и очереди решим, — спокойно и по порядку ответил я.
— Обиделся? — поникла мама.
— Не-а, — честно ответил я, скидывая валенки и за ней проходя в коридор. — Тебя ждет важный день, поэтому за такое волнение я тебя не осуждаю, — продолжил успокаивать. — Есть еще одно окно — пятого апреля. Могу позвонить и перенести.
— Ты уж перенеси, пожалуйста, — попросила мама.
— Ага!
Набрав номер, «перенес», и родительница повела меня кормить на кухню.
— А как ты «Прагу»-то достал? Просил кого-то? — спросила она, насыпая в тарелку гречки.
— А зачем? Я теперь сам себе блат, — ответил я. — Спасибо!
— Ты на меня, дуру, не дуйся, Сережка. Я очень-очень рада, правда!
— Не дуюсь, — с улыбкой отмахнулся я.
Посреди порции с работы прибыл дядя Толя. Поздоровались, обменялись новостями, доели, попили чаю, и я оставил молодоженов одних, отправившись к себе. Надо продолжать разбирать письма. К полуночи все было вчерне готово. Удивительно — лично у меня просят только карточки и автографы, да жалуются, что «Юность» и «Пионерку» со мной не достать. Увы, ничем помочь не могу — мне же не вагонами это все отгружают. А вот на несовершенство и несправедливость мира граждане жалуются с завидной регулярностью. Воистину — «мы напишем в Спортлото». Потом поговорю со знаковыми творческими единицами — у них с почтой такая же фигня? Три мешка — два в МВД, один — в КГБ. Теперь можно ложиться спать с чистой совестью!
Поутру попросил маму после школы за мной заехать — почту повезем — и мы с дядь Толей заранее перетаскали мешки в машину. Одевшись и временно попрощавшись, отправился в школу мимо старого двора.
— Привет! — помахав ручкой, вышла из подъезда увидевшая меня в окошко Таня.
— Привет! — поздоровался в ответ. — Готова на «Союзмультфильм» ехать?
Это тоже после школы.
— Готова! — подтвердила она.
— Как дела-то?
— Хорошо! — широко улыбнулась она.
Не бухай, алкаш, смотри как ребенок трезвому отцу радуется! Разве эта счастливая улыбка того не стоит?
— А у тебя? — спросила в ответ.
— Тоже хорошо, дела делаются, свадьба приближается, мама нервничает, но это нормально — почти тридцать лет в одиночестве, тут любая занервничает.
— Дядя Толя хороший, за таких замуж выходить можно, — поделилась мнением (надо полагать почерпнутым от тети Тони) подружка.
— Тоже так считаю, — согласился я. — Нормальный мужик.
— Не пьющий! — добавила Таня главное.
Две алгебры, два русских языка, черчение и литература — такое вот сегодня расписание. Черчение мне не нравится совсем — я, конечно, справляюсь, но как же уныло все эти черточки выводить!
Когда мы выходили из школьных ворот, в них как раз заезжал груженый ЗиЛок. Из-под покрывающего груз тента торчала лыжа. Понятно — бюджет начал осваиваться в рекордные сроки! Это хорошо, этому я рад.
— А чего это нам посреди зимы инвентарь привезли? — заподозрила неладное Таня.
— Фиг его знает! — не дрогнув соврал я, и мы уселись в подъехавший семейный «Москвич».
— Здравствуй, Танюшка! — обернувшись, подмигнула одетая в шубку и повязавшая на голову пуховый платочек мама. — Давненько ты к нам в гости не заходила, забыла совсем.
Подружка замялась.
— Друзьям не обязательно ходить в гости по графику, — вклинился я. — Приходи, когда хочешь, Тань, мы тебе всегда рады, но заставлять себя не нужно, хорошо?
— Хорошо! Я на этой неделе точно приду, мне у вас нравится! — пообещала она.
Тронулись.
— Сначала в МВД, пожалуйста! — попросил я самого красивого водителя в мире.
— А это где? — продемонстрировала она прискорбно-низкую квалификацию.
— Направо сейчас, потом два перекрестка пропускаешь и налево, — пояснил человек-атлас. — Начнем с главного управления — если там не примут, попрошу отправить туда, куда надо. За спрос ведь в лоб не бьют?
— Пусть попробуют, дорогу в прокуратуру-то я знаю! — фыркнула мама.
— А потом еще на Лубянку поедем.
— Надо оно тебе? — тут же растеряла родительница гражданскую сознательность. — Не любят у нас КГБ, скажут, что ты туда доносы строчить ходишь.
— А я, по сути, за этим туда и иду! — хохотнул я. — В доносах и работе на КГБ ничего
