Сергей Бузинин - Последняя песнь Акелы. Книга третья

– Никакого почтения к старшим, – понимая, что спорить с племянницей бесполезно, Чернов обреченно махнул рукой. – Куда катится этот мир? Вот, помнится, я в твои годы…

– Был просто паинькой, – преувеличенно подобострастно подхватила племянница, окидывая дядю ехидным взглядом. – Тихо-мирно наводил ужас на побережье Сомали. Или ты тогда уже вокруг Мадагаскара шлялся?

– Беседа с тобой – это что-то невообразимое, буквально за пределами моих возможностей, – Чернов подпёр голову кулаком и, бесцельно поведя взглядом по сторонам, протянул. – А прикажу-ка я принести розгу подлинней и потоньше…. – погрузившись в грезы, мужчина, прикрыл глаза и мечтательно улыбнулся. – А как принесут – выпорю…

– Странные у вас фантазии, дядюшка, – словно сокрушаясь об упадке нравов, Полина укоризненно взглянула на родственника и покачала головой. – Учитывая ваш почтенный и мой цветущий возраст, подобные экзерсисы будут расценены окружающими не как воспитательный процесс, а как дань уважения произведениям маркиза де Сада…

– Ну и ладно. Померла так померла, – покладисто кивнул ответ Чернов. – Поздно перевоспитывать, – он пристально, словно увидел впервые, уставился на племянницу. – Изменилась ты, Полинка, сильно изменилась. Два года назад са-а-авсем не такой была. Как вспомню: пигалица пигалицей. А нынче и манеры другие, и речь как не своя… Понахваталась чужих словечек да привычек… Где и когда успела?..

– С кем поведешься, дядюшка, – девушка нарочито смиренно потупилась, но не удержала и весело фыркнула. – Годфри Де Колэнпрэн, когда команду подгоняет, там хоть в трюм прячься, хоть уши затыкай, а один чё… ой… все равно все словечки услышишь.

– Так это что? – пренебрежительно поморщившись, Чернов вопросительно взглянул на племянницу. – Этот сморчок хранцузский тебе манеры попортил?

– Какой же он сморчок, дядя? – непритворно удивилась Полина. – Де Колэнпрэн прославленный капитан, ужас Средиземноморья и все такое…

– Молодо-зелено, – шумно втягивая вино сквозь зубы, самодовольно хекнул Чернов. – Это для тебя и сопляков тебе подобных он ужас, а я его и тридцать лет назад, как щенка, за ухи таскал и сейчас, коль потребность возникнет, оттаскаю.

Полина в очередной раз недоверчиво покосилась на родственника, но от каких-либо комментариев воздержалась. Несмотря на почтенный возраст, рельефной мускулатуре дядюшки могли позавидовать многие молодые, а уж боевому опыту…

– И хоть и молодцом ты, Полинка, – думая о чём-то своём, Чернов перескочил на другую тему, – кровь-то в тебе наша, черновская, за версту видна, а один чёрт, не пойму я, за что мне наказание такое: с племяшкой не разговоры разговаривать, а словно с палубным мастером лаяться…

– В таких случаях, – Полина совсем по-девчоночьи забралась на кресло с ногами и состроила умильную рожицу, – Лёша говорил, что я – наказание Господне. За грехи прошлые и будущие. А экстраполируя этот образ на нашей с тобой ситуацию, можно сделать вывод, что подобной манерой общения перед Господом ты за юность лихую расплачиваешься.

– Это какой еще Лёша? – раскуривая трубку, подозрительно взглянул на племянницу поверх чубука, словно в прорезь прицела. – Тоже из Колэнпрэновской братии? Или еще чего похлеще?

– Дядя! – оперевшись руками в столешницу, Полина возмущенно уставилась на старшего родственника. – Лёша – это Алексей Пелевин! Местные его Алексом Пелеви обзывают. Я тебе про него уже рассказывала! Это тот самый, что меня и из ямы, и от крокодила спас. И через пол-Африки к тебе тащил, и с английским патрулем мы вместе дрались! Он… вообще, он самый лучший! – распаленная девушка чуть замешкалась и, сбавив накал, добавила: – Проводник.

– Пелевин… Пелеви, – вспоминая, что и когда слышал об этом человеке, Чернов шумно почесал затылок. – Слыхал я про этого… ухаря. Ничего так, способный вьюноша. Только помнится мне, он где-то в Замбези обитает и в наши края носа не кажет… А чего ж нынче сунулся? И зачем?

– Да не сунулся он! – резонно предполагая, что подозрительно-задумчивый дядюшкин взгляд вкупе с нарочитым повторением Лешиной фамилии может перерасти в не самые приятные для траппера последствия, Полина поспешила с разъяснениями. – Я ж тебе говорю: когда Мерьеза убили, я Лешу наняла!

– А может… – дядя, приняв позу роденовского мыслителя, буравил мрачным взглядом то племянницу, то стену, – может, он то нападение и устроил, чтоб потом к тебе в доверие втереться?..

– Не может, – Полина решительно пристукнула ладонью по столу. – Леша – наш… мой человек и точка. А ежли ты, дядюшка, не дай Бог, – девушка, скорчив кровожадную гримасу, пристально уставилась в глаза Чернову, – чего против него умыслишь…

– Да сдался мне тот Пелевин, – отводя глаза, чуть дрогнувшим голосом пробурчал Чернов. – Вот только и забот у меня, как бы твоему Лешеньке… – старик скользнул внимательным взглядом по напряженной девичьей фигурке и с сомнением покачал головой. – А ведь ты, Полинка, влюбилась. – И, глядя на моментально запунцевевшую племянницу, добавил: – Как пить дать – влюбилась…

– И ничего я не того… – безрезультатно пытаясь внешне остаться бесстрастной, невнятно пробормотала Полина. – Выдумал тоже… Вместо того, чтоб фантазии всякие строить, лучше расскажи толком, с какой радости мне через полмира переться пришлось.

Смерив племянницу внимательным взглядом, старик с неожиданной для его возраста сноровкой беззвучно скользнул к двери, резко распахнув створки, выглянул наружу и ненадолго замер, вслушиваясь в шорохи в коридоре. Удовлетворившись результатами осмотра, отставной пират, запер двери и, не обращая внимания на удивленную Полину, вернулся к столу.

– Смотри и слушай, – Чернов вынул из внутреннего кармана сюртука сухо потрескивающий сверток из пожелтевшей бумаги и, аккуратно распрямив его, придавил края бокалами. – Это, – Матвей ткнул в мельтешение коричнево-зеленых разводов на поверхности карты, – Капская колония. Ежели от форта Солберси на… – словно прикидывая расстояние «на глазок», старик прищурил один глаз и задумчиво почесал подбородок, – на запад полсотни с гаком миль пройти, будет городок один… затерянный. Кафры и матабеле его Лулусквабале называют. Точнее, слышать про тот город многие слышали, а где он находится, не знает никто. Кроме двух человечков. Да-с… – видимо вспомнив что-то нелицеприятное, Матвей с досадой поморщился, – занятные люди-человеки, любопытные… Были… А нынче только я да ты об том городе знаем….

– Ну и чего нам с тех развалин? – недоуменно двинув плечиком, вопросительно прищурилась Полина. – Дэвид Ливингстон когда еще про заброшенные городишки писал…

– Тот докторишка, слава те Господи, – кинув быстрый взгляд в красный угол, машинально перекрестился Чернов, – в основном по Замбези, да вокруг озера Альберта шлялся, да там и сгинул, а про Лулусквабале он и слыхом не слыхивал, а там…

– Сокровища царя Соломона ибн Дауда, мир с ними обоими? – скептично ухмыльнувшись, фыркнула девушка. – Или Антониу де Фария* (португальский корсар) ухоронку на черный день сделал, а забрать позабыл?

– Что-то вроде, – утвердительно кивнул Чернов, довольно поглядывая на ошарашенную племянницу. – Сокровища королей матабеле, – и, видимо, решив окончательно добить растерянную девушку, добавил: – и их колдунов. Ты, Полинка, про диамант «Эврика» слыхала? Про тот, что Эразм Якобс с фермы Де Калк в шестьдесят шестом в окрестностях Хоуптауна среди речной гальки нашел? Его потом губернатор Капской колонии, сэр Филипп Вудхауз, за бешеные деньги выкупил. Слыхала? Это хорошо. Так «Эврика» с теми диамантами, что в Лулусквабале хранятся, ни в какое сравнение не идёт…

Неожиданно прервав рассказ, старик резко закрыл лицо невесть откуда взявшимся платком и зашёлся в приступе глухого кашля. Закончив кырхать, Матвей покосился на потёки крови на платке, зло дернул щекой и, убрав окровавленную тряпицу, повернулся к племяннице.

– В том Лулусквабале камешков всяких до черта, но самое главное, – старик настороженно оглянувшись по сторонам понизил голос до шепота, – есть там один камешек: Камень Луны называется. Вот та лунная каменюка размером… – подбирая предмет для сравнения, Матвей задумчиво пробежался взглядом по сторонам, – он с твою голову будет. Ежли не больше.

– Допустим, про город и сокровища ты от «любопытных человечков» узнал, – недоверчиво прищурилась Полина, – только чего ж тогда они сами на сокровища лапы не наложили, а поспешили все тебе рассказать?

– Ну со мной-то особо не посекретничаешь, – криво ухмыльнулся старик, – и откровенничали они, потому как выбора другого у них не было. Впрочем, как неделей до этого времени сокровища не нашлось – зулусы на хвосте сидели. Пока удирали да отбивались – далеко забрались, а там и я им повстречался. Во-о-о-т… А потом им не до разговоров стало, мёртвые – оне народ неболтливый…