Вера Чиркова - Свет надежды
– Сволочи… – тихо и яростно пробормотал анлезиец, осторожно переворачивая завозившегося зверька на животик, и Ярослава сразу придвинулась ближе, склонилась к лежащему в ладонях у мужа унсу и, не удержав вспыхнувшего возмущения, зашипела рассерженной кошкой.
Хотя и привыкла никому не показывать собственных эмоций, для её профессии это вещь совершенно непозволительная, но слишком уж жутким было представшее перед ней зрелище.
У этого, невероятно худого и замусоленного, унса не было крыльев. Совершенно. И это был не особый вид охранников, и крылья он потерял вовсе не в схватке или случайном падении. На спине малыша вместо кожистого горбика, в который унсы сворачивали полупрозрачные, стрекозиные крылышки, виднелись не покрытые шёрсткой уродливые, келоидные рубцы, явно оставленные безжалостным ножом. Видимо, тот, кто держал унса в неволе, очень не хотел позволить ему летать. Слава упорно не желала верить в жестокость Тарля, но прекрасно понимала: теперь Васт обязательно проверит парнишку с особой придирчивостью. И не могла не согласиться с подобной предосторожностью.
– Мне кажется… – рассмотрев страшные шрамы на спине полудохлого хомяка, осторожно пробормотал Беркис, – посыльный так не мог… он со всякими беспризорными щенками возился… кормил, хотя и сам голодал. Я его первый раз на еду и поймал… каюсь. И зла причинять никогда не собирался, можете спросить, одел и накормил… а он исчез.
– Разберёмся, – скупо пообещала Слава, забирая унса у мужа, – не волнуйся. Лучше расскажи, какими умениями владеешь, чем воюешь… нам нужно знать, на случай, если придётся выбираться отсюда с боем. Да не вздумай лгать или переметнуться… себе же хуже сделаешь. Ну а если будешь вести себя хорошо… попытаемся помочь тебе найти ту драгоценность.
Васт только усмехнулся, взглянув в оскорблённое лицо пленника, здорово это у Славочки выходит, объяснять собеседникам всё начистоту и не стесняться при этом упомянуть о таких вещах, какие обычные женщины говорить побаиваются. Ну разве Инделирри или Афродита разговаривают почти так же, но ведь они далеко не обыкновенные женщины.
– Я могу поклясться, – настаивал маг, – хотя и без клятвы не предам, понял уже, с кем судьба столкнула. Но если можно… одну просьбу… потом…
– Вот потом и будет видно, – уклонился от обещания анлезиец, – а пока отвечай на вопрос Славы, мне тоже интересно знать, в чём можно на тебя рассчитывать.
Ну, разумеется, он и сам уже понял, пока потел над ловушкой Беркиса, что маг им попался неслабый. И ловчие заклинания плёл с запасом и выдумкой, хотя и без особой жестокости, сразу было понятно: это именно ловушки, а не смертельные западни. И неплохо разбирается в возможностях и особенностях применения магических заклинаний, и о переходах знает немало… а вот о жрецах упомянул как-то вскользь, и понять это замечание при желании можно по-разному. То ли Беркису есть за какие грехи бояться служителей Астандиса, то ли он не желает им мешать, так как считает сильными и справедливыми.
– Я могу творить разные заклятья, – осмотрительно начал маг, поймал пренебрежительную ухмылку полуэльфа и заторопился: – Меня хорошо учили, способности к магии в нашей семье наследственные. И я многое умею, но всё примерно одинаково. Однако нет ни одного уменья, каким бы я владел особенно хорошо… потому и доставал амулет, определяющий истинный талант.
– Такие ведь есть у жрецов Астандиса? – недоверчиво нахмурился Васт.
– Есть… да не про нас. Раньше они ещё иногда помогали одарённым определиться в счёт будущих услуг, а после того, как Камаргис издал указ о подчинении храмов императрице, правила стали очень строги.
– Камаргис? – задумался анлезиец. – Это не тайный ли советник прежнего императора? Так он ведь уже древний старик! Или это его сын?
– Он самый, – перешёл на шёпот Беркис. – Говорят, жрецы провели ему ритуал омоложения… по особому указанию императрицы. Но это очень большая тайна… и очень опасная. И имя у него теперь другое… Маргелиус.
– Как? – вот теперь Ливастаэр изумился по-настоящему, имя Маргелиуса было ему хорошо знакомо. – Так это он? А ты не мог ошибиться или спутать?
– Зачем бы я тебе говорил… – опасливо оглянулся на кучу старого хлама Беркис, – если бы не был уверен?
– Проверим, – веско пообещал лучник и обернулся к Тарлю, первым расслышав лёгкий шорох.
– Отдай… – в глазах приподнявшего голову мальчишки была откровенная вражда, но в его голосе Слава расслышала отчаяние, – это мой!
– Нет… твоим он быть никак не может. Ты мог его купить или найти… – слово «украсть» землянке пока упоминать не хотелось, – но от этого твоим он не стал. Унсы не простые животные, они свободные, разумные существа и имеют напарников… и подчиняются только им.
Глава 17
– Срочно нужно возвращаться, – твёрдо постановил Васт, огорчённо глянув на жену, и снова достал кинжал. – Слушай меня, Тарль. Сейчас ты проглотишь несколько капель моей крови… и у тебя появятся силы на переход. Затем ты перенесёшь к дубу Славу с Кляксой, пополнишь резерв и вернёшься за нами. А чтобы ты не вздумал нас обмануть, унс пока останется со мной. Потом сможешь сам его носить, но если он дорог тебе по-настоящему, ты должен понять: без лечения и еды он долго не протянет.
– А разве я не кормил? – внезапно обиделся мальчишка и протянул Славе свои худые, исцарапанные руки: – Вот!
Трудно было не заметить многочисленных следов от укусов на грязноватых пальцах мальчишки, и старых, давно подживших, и совсем свежих… Но начинать сейчас объяснять ему подробно, откуда она знает, как и чем можно кормить унсов, Слава не собиралась. Они и так сказали мальчишке слишком много, и то лишь ради того, чтобы он понял главное – изуродованного зверька никто не считает глупой детской игрушкой или бесполезным дополнением к самому Тарлю.
– Крови ему маловато, – прямо объяснил мальчишке анлезиец и второй раз за день вонзил кинжал в свой палец. – А вот тебе несколько капель моей не повредит… и запомни раз и навсегда, кровь анлезийца только тогда помогает вернуть силы и здоровье, когда дарована добровольно, от чистого сердца. Во всех остальных случаях – она яд.
Беркис во все глаза смотрел, как Васт почти насильно стряхнул в рот путнику драгоценные капли и затем одним взглядом заставил свою ранку затянуться. А потом маг с восхищением наблюдал, как на исхудавших щеках Тарля постепенно проступает бледный румянец и мгновенно подживают болячки на иссосанных пальцах.
– Уноси их, – дождавшись, пока на лице мальчишки сквозь презрительное недоверие начнёт проступать изумление, указал анлезиец на сердито хмурившуюся Ярославу, уже сидевшую в зелёном лупоглазом кресле.
Открыто спорить с мужем землянка не желала, а снять при незнакомых туземцах с шеи ладанку, в которой хранились теперь её чётки, не решалась. Хотя до сих пор не может сдержать довольной улыбки, вспоминая тот разговор с Аньэлдовиэллем, когда он попросил при нём ссыпать её руны в глубокий кубок тёмного, как чёрный шоколад, дерева.
– А теперь доставай по одной и клади вот сюда, – предложил хозяин леса, когда Ярослава нехотя выполнила его просьбу.
– Ссора в семье, – едва достав из кубка первую фигурку, похожую на двухголового паука с глядящими в разные стороны лицами, выпалила Слава и сразу рассердилась, обнаружив исчезновение дырочки, сквозь которую раньше продевался шнурок, – это не мои руны! Ну что за детские фокусы, честное слово! Возвращай мои, я к ним привыкла… и они ко мне тоже.
– Слава… – терпеливо начал объяснять хозяин, – это твои фермы знаний, просто кубок добавил им энергии, и дыры, просверленные кем-то непосвящённым, затянулись. А ещё я хочу подарить тебе вот это, – на ладони главного анлезийца лежало около десятка неизвестных землянке фигурок и тоненький свиток. – Как выучишь значение всех ферм, свиток можешь сжечь или отдать Ливастаэру, он сохранит. А фермы носи вот в этой ладанке, она зачарована от воров и чужих любознательных глаз.
– Аньэл, – не успела ещё Слава сложить фигурки в мешочек из тонкого, но совершенно непрозрачного серенького шёлка, как из кустов на полянку стремительно выскочила незнакомая анлезийка, – объясни мне, почему Инделирри отпустили на Хамшир, а меня нет?
– Она идёт с Энтаросом, как его бабушка, – заметно приуныл хозяин леса, и Ярослава поспешила сбежать, не желая становиться свидетельницей ссоры, которую сама же и предсказала.
– Славочка, – привлёк жену к себе лучник и, делая вид, будто успокаивает, тихо шепнул: – Как придёте, сиди на дубе. Там тебя не найти. – Торопливо поцеловал и подтолкнул к Тарлю. – Смотри, парень, не промахнись! И вообще поосторожнее!
Тарль кисло поморщился, когда щупальце Кляксы крепко обвило его талию, но так ничего и не сказал. Полуприкрыл глаза, сжал губы и чуть нахмурился, явно представляя себе то огромное дерево, из-под которого они так недавно уходили в предутренний туман. И через несколько мгновений внезапно исчез вместе с Кляксой и сидевшей на ней женщиной.
