Кулинарные приключения в прошлое - Юлия Обушная
Несколько дней солдаты и крестьяне устраивали пьяные дебоши и сожгли несколько близлежащих усадеб. А началось с того, что группа солдат, искавшая оружие в соседнем поместье, нашла огромный винный погреб. Напившись, они разгромили барский дом, позже к ним присоединились крестьяне и солдаты гарнизона, расположенного рядом с усадьбами.
Господа звали на помощь прекратить бедлам, да войска и даже некоторые офицеры, примкнули к погромщикам. Аристократы боялись вечером нос из дому высунуть, так как на улицах орали, пели и пьянствовали толпы людей, вооруженных винтовками и ножами.
- Вскоре пришла беда пострашнее – графиня слегла с тифом. Ухаживала за ее сиятельством верная горничная и подруга Анна. Выходили барыню. Слава богу, дети не заразились. Граф, ослабленную жену вместе с Анной, послал в свою усадьбу в Финляндии для поправки здоровья. Уж очень она была худа, бледна, истощена, - вспоминал бывший камердинер.
Когда в 1917 году Финляндия провозгласила независимость, неожиданно для себя женщины оказались в эмиграции, отрезанные от родных. Вскоре закончились деньги, и графиня продала земли в Финляндии и уехала в во Францию. Часто писала и слёзно умоляла мужа присоединиться с детьми к ней.
- Почему граф не отослал детей вместе с графиней? И сам не уехал? – спросила я Антона Никитича, вытянув ноги к костру. Без движения я стала подмерзать.
- Дмитрий Георгиевич, не в обиду ему будет сказано, был очень добросердечный и немного наивный человек. Он надеялся, что это кровавое братоубийство и беспорядки скоро закончатся. Верил, что дети должны учиться, жить на родине и усваивать науку управления родовыми поместьями. Он ждал, что и жена вернётся домой.
Весной крестьяне начали захватывать земли. В апреле Листовский был вынужден передать крестьянам более семисот десятин земли. Беднейшие крестьяне мятежом захватывали имения графа одно за другим.
- Письма от графини стали доходить все реже и реже. Я пытался вразумить его сиятельство отвезти детей из дома и спрятать их, но граф был непреклонен, - срывающимся голосом произнес старый мужчина.
- Мы крутились как могли, многое распродали. На оставленных для нас землях, я с детьми и уцелевшими верными слугами сажали картофель, капусту, свеклу, морковь. Тем и спасались, - оповещал бывший камердинер.
- Две недели назад, каким-то чудом, пришло письмо от ее сиятельства лично для меня.
«Зная мою преданность к их семье и любовь к ее ненаглядным отпрыскам, она умоляет привезти детей в условное место, где их будет встречать надёжный человек. По вторникам и четвергам до апреля, верное лицо будет ждать ребят в холле местной гостиницы весь день, чтобы сесть на корабль, идущий до Константинополя. Оттуда отправятся в Париж. Поверенный переправит ребят к матери. Граф может сидеть в разрушенных стенах и мечтать о былом», - так значилось в послании.
- И что граф? – в волнении, тихим голосом спросила я, оглядывая детей.
Иринка перелезла к брату под левый бок, укрывшись пледом. Дыхание мальчика стало ровнее, он уже не метался, а спал. На щеках вместо бледности появился слабенький, но румянец. Справа лежала Марта, тоже как-то умудрившись укрыться.
- До апреля осталась неделя, - онемевшими губами произнес Антон Никитич.
Меня прошиб холодный пот.
- Почему дети ещё здесь, в богом забытом поместье, а не с любящей матерью? – шепотом поинтересовалась я у деда.
- Я не успел их вывезти! – с горечью в голосе прошелестел камердинер. – Не уберёг их отца! – скупая слеза потекла по морщинистой щеке.
- Мы с кухаркой Анисьей и верным кучером собрали немного вещей для детей, еды. Их отец вчера продал за копейки семейную драгоценность, чтобы дать отпрыскам денег на дорогу. Сам хозяин не собирался ехать за границу. В письме для графини он указал причины отказа, - сказал мужчина, отпив кипятка из кружки.
- Сегодня утром кучер намеревался отвезти детей в условное место, два дня пути всего. Ребятишек одели как крестьянских, чтоб в дороге не приставали и не обижали маленьких господ. Наказали слушаться кучера Гордея, не болтать и не шалить. Гордей им, вроде как, тятька. На том и порешили.
Глава 38. Март 1919 г.
Граф в последнее время был очень рассеян. Тут сложились вместе многие обстоятельства - тяжёлое время страшных потрясений и больших жертв братоубийственных войн, унижение, эпидемии, голод, бандитизм, расставание с детьми. Дмитрий Георгиевич чувствовал, что никогда не встретится с деточками, - всплакнул старик, утирая выступившие слезы грязным платком.
Я плакала не скрываясь. Жалко было всех – этого одинокого старого человека, послужившего верой и правдой всю свою жизнь не родным людям. Вырастившего детей и заботившегося о них как родной дед. Графа, который потерял семью, друзей, собственность, Отечество. Переживающую графиню, жившую далеко от своих кровиночек.
Себя было жалко тоже, мы мотались с Мартой по времени, не зная, когда вернёмся обратно.
«Оох, как я хочу к маме и папе, к Мише и деду-у! Хочу быть простой девушкой! Ходить в школу, встречаться с друзьями, читать, гулять! А не это все! Хочу домой! Чтобы у всех все было хорошо!» - бесновалась я внутри себя. На голову легла костлявая рука Антона Никитича, неловко погладила.
Дед продолжил рассказывать:
- Граф вчера продал драгоценность, видимо, кто-то заметил, что у него появились деньги. Хоть не такие большие, но средства. Проследили за ним, а сегодня у нас был погром. С самого утра разбойный отряд из бывших крестьян, не знающих нравственных законов, безбожники, ворвались в усадьбу требовать у графа денег, - возмущался камердинер.
- Дети уже были готовы к отъезду, поэтому Гордей быстро их спрятал в подвале и наказал не высовываться, чтобы не происходило, - вздохнул старый человек.
- Несколько бандитов ходили по комнатам и складывали понравившееся вещи в большие мешки, какие не нравились – разбивали. Опустошили все съестные запасы, - качая головой рассказывал бывший слуга.
- Когда небольшой отряд намеривался спуститься в подвал, Гордей с кухаркой начали отвлекать главного разбойника. Сообщили, что сейчас сюда идут три отряда вооруженных солдат, которые приквартированы в поместье.
