Совок - 11 - Вадим Агарев
- Мне простительно, душа моя, быть весёлым, я по своему малому возрасту еще ни ума, ни мудрости не нажил! – согласился я со своей взрослой подругой, – А кто со мной беседы ищет? И почему всё так серьёзно?
- Всё потому, Корнеев, что ты, как магнит притягиваешь к себе проблемы! – негромко и нерадостно сообщила мне Эльвира Юрьевна, – Сначала создаёшь их из окружающего тебя воздуха, а потом притягиваешь! На беду всем.
- Всё так, любимая, всё так! Ты права, как всегда! – воровато оглянувшись, с чистым чувством погладил я по туго обтянутым ягодицам мудрую подругу, – Если бы не ты со своей прокуратурой, то из-за моих забав давно бы уже вся советская родина погрязла в хаосе! И да, ты бы уже гардероб свой сменила, что ли! А то твоя шикарная задница в юбку уже не помещается! Ей богу, выглядишь сзади, как неприличная женщина! – вовремя сделал я замечание Клюйко, бережно положив ладонь на её живот.
Эльвира, уже занёсшая руку, чтобы стукнуть меня, вдруг передумала и задумалась на секунду-другую. Потом, вроде бы соглашаясь со мной, кивнула и направилась по коридору к лестнице. Как бычок на верёвочке, я двигался за ней, подстраиваясь под её плавный шаг.
Выйдя из райотдела и завернув за угол, мы подошли к неприметной бежевой «Волге». Через передние боковые стёкла я заметил средних лет водителя, а тех или того, кто находился сзади, мешали рассмотреть шторки.
- Садись! – указала глазами на заднюю дверь прокурорша, а сама открыла переднюю пассажирскую.
На заднем сиденье я увидел Григория Трофимовича Севостьянова. Эвон, как! В серьёзности московских намерений я и до этого не сомневался. Но то, что дед прибыл в наши палестины самолично, меня не на шутку удивило и напрягло.
- Здравия желаю, Григорий Трофимович! – на всякий случай не стал я называть деда генералом, – Рад видеть вас! – усаживаясь рядом, открыто улыбнулся я ему.
- Здравствуй, Сергей! – протянул мне свою сухую, но крепкую ладонь Севостьянов.
Пожав её, я мысленно выдохнул. И сделал это с искренним облегчением. Потому как не балуют генералы рукопожатием тех, которых настроены считать в чем-то виноватыми. И которых они в недалёком будущем планируют списать в утиль.
- Не даёшь ты, Серёжа, старику покоя! Года не прошло, а ты снова меня из моего кабинета сюда выдернул! – беззлобно укорил меня мой покровитель, – Покатай нас, Михаил! – похлопал он по плечу сидящего за рулём мужика.
Водитель, не проронив ни слова, завёл двигатель и тронулся, встраиваясь в поток автотранспорта.
- Прежде, чем про твои служебные дела начнём разговоры разговаривать, ты мне, Серёжа, про тех двух ребят расскажи! – негромко и проникновенно изрёк товарищ из ЦК, – Про капитана и про старшего лейтенанта, которые в Москву не доехали. Ты их упокоил? Как есть говори, мне это важно знать!
Я с удивлением, которое даже не подумал скрывать, сначала посмотрел в глаза деда. Потом поочерёдно на затылки Клюйко и молчаливого водилы. Затем снова остановил взгляд на изучающих меня глазах Севостьянова.
- Ты, их не стесняйся, говори! Михаил сюда со мной приехал, а Эльвира Юрьевна, насколько я знаю, человек тебе не чужой и зла тебе не желает. Ведь я прав, Эльвира Юрьевна? – спросил у скрытого подголовником затылка Клюйко партийный царедворец.
- Так! – не оборачиваясь назад, замороженным голосом подтвердила та.
- Итак, Сергей, говори, ты их под мордовскую насыпь спустил? – ничего не выражающим голосом повторно поинтересовался гэбэшный цековец.
- Нет, не я! – не моргая и не отводя глаз от зрачков Севостьянова, твёрдо и честно ответил я ему.
Григорий Трофимович, как мне показалось, минуту или больше сверлил меня своими глазами. Лицо его не выражало ничего. Ни недоверия, ни раздражения. Он просто смотрел и чего-то от меня ждал. Быть может, признания или даже раскаяния.
- Михаил, останови, мы пройдёмся! – наконец отвернувшись от меня, бросил он водителю, когда мы проезжали мимо городского парка.
Из машины мы вышли вдвоём, водитель и Клюйко остались в ней.
- Давай прогуляемся, ты не против? – проявив столичную вежливость, Севостьянов не дожидаясь ответа, взял меня за локоть и направил вглубь парка.
- С простатой у меня нехорошо, Серёжа. Доктор настоятельно рекомендует больше ходить. Впрочем, тебе этого не понять, молод ты, Серёжа! – отпустив мою руку, похлопал он меня по спине, – До неприличия молод!
- Вам бы, товарищ генерал на велосипеде покататься по лесным кочкам! – выдал я проверенный рецепт, – Ходьба, это, конечно, хорошо. Но она, если и поможет, то не простате, а сердцу. А велосипед, тот как раз для простаты! Каждый день и не меньше пяти километров! И, чтоб не по ровному асфальту. Рекомендую!
- А что, я к твоей рекомендации, пожалуй, что и прислушаюсь! – снова прихватил меня за локоть дед, – Мне один профессор то же самое посоветовал. Только не на велосипеде покататься, а на лошади. В Москву вернусь и начну кататься, пока погода позволяет!
Несколько минут мы прогуливались молча. Я чувствовал, что дед намеренно тянет паузу. Скорее всего, он ждёт, что я начну что-то объяснять или даже в чем-то оправдываться. Всё правильно, как учили его, так он и привык поступать. За долгие годы профессиональные привычки превращаются в колею и трансформируются в характер.
Раздражать заслуженного спецслужбиста легкомысленным и потому обидным молчанием, я не хотел. Поэтому начал сосредоточенно считать камешки у себя под ногами. Для того, чтобы выглядеть для собеседника очень серьёзно и очень озабоченно, это самый верный и лучший способ. На восьмом десятке разнообразных голышей дед сломался и притормозил меня.
- Твоих рук дело? – развернул он меня к себе лицом, – Я про тех капитана и старшего лейтенанта? Мне это знать надо! – старик сжал моё предплечье так, что я с трудом сдерживался, чтобы не выдрать из его клещей руку.
- Не моих! – глядя в серые зрачки Севастьянова, я как и прежде, был спокоен и на все двести процентов честен. – Меня на этот счет уже не раз местные чекисты пытали и проверяли, Григорий Трофимович! Не имею я к этим жмурам никакого отношения! Честное комсомольское!
Дед еще какое-то время пристально рассматривал мои светящиеся простодушием глаза, после чего
