Скажи миру – Ы! (СИ) - Alex O`Timm
Причем, сама покупка осуществлялась через телеграф. То есть находясь в Рио-де-Жанейро, я как Барак Обама связался с представителем Алекса Фридмана, и предложил за его патенты около сорока пяти миллионов долларов, затребовав лицензию, сроком на десять лет, но без ежегодных отчислений. Учитывая оставленное ранее распоряжение, о том, что если подобный покупатель появится, то я согласен на суммы никак не меньше объявленной, и мой представитель, вполне может воспользоваться доверенностью и оформить данную сделку. Подобные сделки имели место и не вызывали никаких подозрений. А то, что деньги оказались не совсем честно заработанными, еще требовалось доказать. Тем более, что сам Барак Обама исчез сразу же после того, как сделка была заключена, и деньги перечислены на мой счет. Правда при этом я потерял на переводах и сопутствующих отчислениях около трех с половиной миллионов долларов, зато на мой счет пришли совершенно чистые и отмытые до белизны средства, о происхождении которых я мог в любой момент предъявить вполне легальные и законные документы. Таким образом, у меня на счету появилось около сорока миллионов долларов, на вполне законных основаниях. А я вздохнул свободно оттого, что наконец избавился от ношения этой нашлепки на своем арийском носу, и темных волос, подправлять цвет которых приходилось каждые три дня. Правда сейчас я больше походил на Фантомаса, или на Котовского, зато появившийся вскоре ежик, имел уже натуральный белокурый оттенок.
Связавшись из Майями со своим адвокатом, уже качестве Алекса, выслушал его отчет о продаже патентов, поблагодарил его премией, выслав на его имя пять тысяч долларов, и предупредил, что собираюсь на некоторое время слетать на Гаваи, чтобы пожариться под ярким солнышком, и возможно организовать какое-то дело. Впрочем, пока говорить об этом было рано.
* * *
В раз постаревший и осунувшийся мистер Либензон, давал в это время показания следователю, по поводу организации мошенничества, вымогательства в крупных размерах и что самое паршивое неуплаты налогов. Если за все остальное можно было отделаться относительно небольшими штрафами или максимум несколькими месяцами заключения, то неуплата налогов грозила, во-первых, конфискацией, а во-вторых, несколькими годами заключения. А сумма налогов выходила действительно запредельной. Учитывая то, что при доходах свяше полумиллиона процент возрастал до тридцати пяти, а по документам сумма выходила где-то в районе семидесяти миллионов, то получалось, что он должен был выплатить никак не меньше двадцати пяти миллонов. И это не считая того, что нужно было гасить задолженности владчикам. А при всем желании, он мог найти разве что десять, ну может быть с какой-то мелочью, особенно учитывая то, что счета компании оказались совершенно пусты.
Самым же удивительным оказалось то, что настоящий владелец паспорта, выданного на имя Барака Обамы, после проведенного полицией расследования, оказался спившимся ковбоем, проживающим в небольшом поселке близ Стэнфорда. Последний утверждал, что или потерял сей документ больше года тому назад, или его просто вытащили в тот момент, когда он приходил в себя после очередного загула. На предупреждение, что за дачу ложных показаний ему грозит большой срок, он просто пожал плечами и произнес, что согласен отправиться в тюрьму прямо сейчас, потому как жилья, как такового у него нет, впереди зима, а в тюрьме хотя бы есть крыша над головой и трехразовое питание. Поняв, что большего от него не добиться, его оставили в покое.
Поэтому у следователя и возникли вопросы, а был ли вообще Барак Обама, или все это является фикцией. Тем более, что по всем документам, найденным в офисе компании выходило, что ее владельцем, директором, управляющим и главным бухгалтером являлся именно мистер Либензон. А, некто по имени Барак Обама, хотя и имел право подписи и возможность распоряжаться счетом, то только по распоряжению самого мистера Либензона, и никак иначе, но в самой компании практически не появлялся. И все нанятые служащие, видели его за все время от силы два или три раза. И то не уверены в том, что это был именно мистер Обама, потому что им, его никто не представлял. Да и он сам никогда не вмешивался в рабочие вопросы. А кто время от времени появлялся в директорском кабинете, никого из них не касалось. Тем более, что там порой появлялись разные люди.
Таким образом «The Michigan Investors Trust» лопнул, просуществовав чуть больше года и принеся в мою копилку около сорока миллионов долларов. Конечно можно было потянуть еще немного, но я решил, что мне этого пока хватит. Тем более, что начинался новый 1940 год и уже через какой-то месяц пришлось бы подавать декларацию о доходах, боюсь к тому времени, мой партнер уже бы оставил меня одного, под каким-нибудь предлогом выйдя из правления компанией. И за все пришлось бы отвечать именно мне. И не факт, что я успел бы вывести деньги и сменить свою личину. Поэтому все было сделано верно. В конце концов, и предприятие задумывалось именно как краткосрочная пирамида. Так что сожалеть об этом не стоит.
Глава 15
15.
Пока же я, двигался в сторону Сан-Франциско, удобно расположившись в купе первого класса трансконтинентального поезда, следующего из Вашингтона до места назначения. Конечно можно было совершить и автопробег, но честно говоря «Форд» которым я владел последнее время, находился уже на последнем издыхании, от постоянных поездок, к тому же не совсем соответствовал моему нынешнему статусу, и потому, я решил продать его, что вскоре и было осуществлено. Ничего нового пока брать не стал, хотя бы из-за того, что планировал добраться до Гавайев, чтобы отдохнуть, позагорать, и придумать очередное дельце, могущее принести мне прибыль.
Незадолго до этого я отправил письмо в Советское посольство, аккредитованное в Рио-де-Жанейро, от имени Барака Обамы. Это было последнее деяние, совершенное от имени этого ковбоя. Уж не знаю, насколько оказались обрадованы представители Советского государства, но свой крохотный вклад в победу на Великой Отечественной Войне я внес.
Я бы не стал утверждать, что мне нравилось все что происходило на территории СССР с момента революции и до его развала. К концу своего существования страна представляла собой бедствующий, чтобы там не говорили, народ, возглавляемый маразматическим правительством, заботящимся в первую очередь о себе. Возможно в других странах все происходит точно так же, не спорю, потому, что не знаю. Мне юному всегда казалось, что у меня счастливое детство, но став взрослым я начал понимать, что это счастье было ограждено такими мощными заборами, что приходилось находить радость в том, на что в других странах, люди просто не обращают внимание. Мы были лишены очень многого, начиная от элементарных вещей в быту, спорте, отдыхе, и заканчивая всем остальным. За всех нас, все решали те, кто находился у власти. Что нам есть, что одевать, какую музыку слушать, и чему верить, лучше всего, как мне кажется об этом сказано ниже:
Я с детства любил бесконечность пространства,
музыку для всех и обеды в столовой.
Я вырос на почве любви и пьянства —
как это ни странно — живым и здоровым.
Я вырос на почве искусства и бреда,
под ругань соседей, под звон трамвая —
под знаком собаки и велосипеда.
И вкус газировки был слаще рая.
Мы играли в войну в котлованах на стройках,
тонули в канавах и вязли в гудроне.
В мечтах же мы мчались в каретах на тройках —
и сидя в сугробе — царили на троне.
И у нас было все — из фольги и бумаги,
из пенопласта, песка и картона —
у нас было все. Мы любили флаги.
Равненье на знамя! И песни строем.
Всему, что я знаю — меня не учили.
Нас учили совсем другому.
Нас учили тому, что в Чили.
А для дома — законы Ома.
И живые примеры не сходились с ответом.
Нам говорили, что мы идиоты.
Мы скоро привыкли к мысли об этом.
