Физрук: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Чего хулиганишь? — пробурчала старушка, с седым «кукишем» на макушке и крохотных очочках на носу. — Я милицию позову.

— Один вопрос, уважаемая!

— Ну?..

— У вас внуки есть?

— Есть… А какое…

— В школу ходят?

— Старший — да…

— В двадцать вторую?

— Верно… — и всполошилась. — А что случилось?

— Ничего, — поспешил я ее успокоить. — Кроме того, что два учителя вашего внука маются в фойе, а до начала сеанса остается три минуты!

И я сунул ей пятеру.

— Ну разве что с брони горкома взять, — пробормотала кассирша.

Она выдала мне два сереньких листочка, по двадцать копеек за штуку, и попыталась всучить сдачу, но я сказал ей, что это внукам на конфеты, и мы с Люсей кинулись к дверям зрительного зала. Билетерша надорвала билеты и проводила нас в горкомовскую ложу. На экране уже что-то мелькало, но это был еще не сам фильм. Показывали сатирический журнал «Фитиль», в рамках дозволенного цензурой бичующий отдельно взятые недостатки в целом идеальной советской действительности.

Мне было интересно и местами даже смешно. А потом зазвучали первые аккорды песни «Александра, Александра…» и меня вдруг проняло. Я вспомнил, что смотрел этот фильм с мамой, когда она поехала со мною в отпуск, на Юг. Не на тот Юг, где мы с родителями жили, с его сухими долинами и лысыми мертвыми горами, а тот, где плещет морской прибой, на улицах растут пальмы, а не чинары. Если мне не изменяет память, поездка эта еще только состоится в августе 1981 года…

Что из этого следует, я додумать не успел. Потому что рука спутницы вдруг скользнула по моему колену, поднимаясь все выше и выше.

Глава 15

Не по-джентльменски рассказывать, что было дальше. Скажу только, что не ожидал такой прыти от провинциальной советской учительницы образца одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. В общагу я вернулся далеко за полночь, но не успел лечь спать, как в дверь постучали. Я хотел было популярно объяснить стучавшему, что я думаю насчет поздних визитов, но это оказался Петюня. Увидев меня, он расцвел как майская роза и в качестве пропуска предъявил бутыль, наполненную мутноватой жидкостью.

Бухать у меня не было никакого желания, и я бы выставил шоферюгу не дрогнувшей рукой, но увидев фингал у него под глазом, захотел узнать, каким образом сосед его приобрел. Петюня проскользнул в комнату, водрузил на стол неведомое пойло, вынул из кармана два плавленных сырка. В качестве закуси я мог предложить только воблу, но поздний гость обрадовался ей не меньше трудовика. Видать для простых советских мужиков это был деликатес почище устриц.

Сосед выдернул самодельную пробку, из туго свернутого обрывка газеты, и наполнил содержимым бутылки два стакана. По комнате распространился такой сивушный дух, что у меня даже слезы выступили на глазах.

— Ну, вздрогнули! — провозгласил Петюня и одним махом опрокинул стакан над жадно разверстым ртом.

Целый стакан самогона для меня сейчас был лишним и я отпил лишь четверть. Из вежливости. И спешно отломил полсырка, едва не сожрав его вместе с фольгой.

— Что так? — спросил собутыльник, кивая на мой, оставшийся почти полным стакан.

— На работу мне завтра…

— Ну так и мне на работу! — хмыкнул он.

— Так я в школе работаю…

— А я — за баранкой!

— Ты лучше скажи мне, откуда у тебя такой фонарь?..

— А-а, — отмахнулся Петюня. — Фиксатый приложил…

— Тогда по какому поводу банкет?

— Ну дык… Так-то он мне по харе смазал и все, а так, по горячке, мог и башку проломить… Чуешь разницу⁈

— Чую, но пить сегодня больше не буду.

— А чё тогда сырок жрешь⁈ Закусь только переводишь зазря…

— Так я тебя и не звал…

— Ладно, хрен с тобой, не хочешь, не пей…

И он без стеснения махнул и из моего стакана.

— Так ты вчера из тридцать восьмой через мое окно спасался? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— А ты почем знаешь?

— Груня сегодня жиличку отчитывала за шум, так у нее, у жилички, точно такой же бланш был под глазом…

— Да ты прям, как эти, Знатоки… — восхитился шофер. — Ну да, она это… Зойка… Правда, ничего шалава?..

— Да я не разглядел…

— А хошь познакомлю?.. Ты ей «Гусиных лапок» полкило, а она тебе… что захочешь! Безотказная, как автомат Калашникова!

— Нет уж, спасибо… Сам с Фиксатым своим разбирайся…

— А хошь с другой бабой познакомлю?.. — продолжал уже изрядно окосевший Петюня. — Не чета Зойке… Артистка из драмтеатра… Ей, правда, под сорок, но она такие кренделя выделывает…

— Да брось! — усмехнулся я. — Ты еще скажи, что Пугачеву имел…

— Чего не было, того не было, — развел сосед руками — в одной полный стакан, в другой — ободранная вобла… — Ну ладно, брешу… Не артистка она, бухгалтерша наша на автобазе… Замужем за нашим старшим механиком, не хухры-мухры…

— Замужняя, и с вами, шоферами, кренделя выделывает?

— А что?.. — удивился сосед. — Нормальная баба… Семья это ик… чейка общества, а когда промеж ног чешется…

— Да я как-нибудь сам обойдусь… — прервал я его откровения.

— Ну как хошь…

В одиночку шоферюга накидался быстро. Еле его выставил. На часах уже было далеко за полночь, а вставать мне — в полвосьмого.

Пора была заняться подготовкой к завтрашним урокам. Сел за стол, на котором уже лежала стопка журналов ' Физическая культура в школе', собранная мной в ходе проверки шкафов с литературой из учительской, пролистав последние, 12-е номера за 1978−79 гг. по указателю опубликованных статей, отобрал нужные журналы с Планами уроков для 5,6 класса; игры в ручной мяч (8 класс), годовое планирование с 4 по 8 класс. С удивлением узнал, что для юношей 9–10 классов существовала программа «борьба классическая», для девушек — «гимнастика». Вот ведь как была, аж гордость взяла за эпоху.

В журнале за 1978 г. говорилось, что эти программа должны быть упрощены, облегчены для подростков, т. к. материально-техническая и профессиональная база оказались не на высоте. Наконец, обогатившись педагогическими знаниями и решив, что надо найти помощницу по перенесению планов в конспектно-тетрадный вариант, который можно было бы предъявить любому проверяющему, я пошел спать.

Хорошо, что Саньку бессонница пока не грозит. Да и вообще — организм у него крепкий, но если я буду каждый день бухать, то надолго этого богатыря не хватит. Утром я проснулся не слишком бодрым, пришлось приводить себя в чувство контрастным душем, хотя вода текла из лейки еле теплая, но и на том спасибо. В учительской я появился как огурчик.

Первым делом я отыскал взглядом биологичку, но та сделала вид, что меня не замечает. Ну и ладно. Я ведь хоть телом юнец, но в душе-то — старый бабник, который давно уже перестал переживать из-за того, что женщина тебя игнорит, после того, как была нежна. Да и потом, что Людмила Прокофьевна должна мне на шею кидаться в присутствии коллектива, а особенно — военрука, который и так зырит на нас аки лютый зверь. Вот будет смешно, если ему так и не обломится!

Когда прозвенел звонок, все похватали классные журналы и исчезли. Я тоже отправился на свое рабочее место. Первый урок сегодня я должен был провести с семиклассниками. Тут выяснился еще один мой педагогический прокол. Я не учел, что в хорошую погоду занятия можно и даже нужно проводить на свежем воздухе. Хорошо что семиклашки меня вразумили. Они взяли с собой тренировочные костюмы как раз для урока на школьном стадионе. Я их похвалил за сообразительность. И взял себе на заметку.

Воспользовавшись полученными ночью знаниями, я сначала провел с учениками физическую разминку минут на пять, использовав упражнения из журнала. Затем, зарядил пацанов гонять в футбол, а девчонок отправил сначала на 30-и метровку, а потом заниматься прыжками в длину с разбега.

Забавно, но я все чаще ловил себя на том, что уже не отбываю повинность, как в первые два— три дня, а отношусь к своим учительским обязанностям вполне серьезно. Более того — у меня появился даже некий азарт. Мне было интересно, сколько пацаны забьют друг дружке голов и как далеко сиганут в прыжковую яму девчонки. С важным видом ходил я с рулеткой, замеряя расстояние от линии отталкивания, до точки приземления.