Тайна для библиотекаря (СИ) - Батыршин Борис Борисович

— Кремль готовят к взрыву, как только мы оставим Москву. — отвечает мужчина. — Сейчас сапёры подводят пороховые мины под главные башни и прочие постройки. Но взорвать огромную крепость не так-то легко, вот они и используют подземные ходы для забивки камуфлетов.

О готовящемся взрыве Далии известно. Кроме древних пушек, серебряных блюд и позолоченных доспехов из Оружейной палаты, французы взяли в Арсенале уйму новеньких ружей вместе с огромными запасами пороха. Но у Великой армии ружей сейчас больше, чем стрелков, поэтому порох прямо в просмоленных, обитых свинцовыми листами бочонках закладывают в основания стен и башен. Император не собирается отдавать крепость русским в целости и сохранности.

— Для того, чтобы определить, куда лучше закладывать пороховые заряды, Император поручил одному из учёных, находящихся при штабе, тщательно изучить кремлёвские подземелья и построек, составить архитектурные планы. Тот выполнил поручение, но в процессе работы наткнулся на несколько замурованных галерей. Тогда-то и возникла мысль о том, что русские могли спрятать там те ценности, которые не успели вывезти из Москвы.

— И теперь вы будете обыскивать их вместе с тем учёным мсье? — догадалась девушка. — Ой, милый, как интересно! Возьми меня с собой, я тоже хочу…

Дауд с удивлением посмотрел на свою женщину.

— Тебя? Хочешь полазить с нами по подземельям? Учти, там грязно, сыро, нет света…

— Ну и пусть! — Далия вскочила и уселась любовнику на грудь. — Надоело торчать здесь взаперти! Я ведь ни разу даже из Кремля не высовывалась — ты настаивал, что в горящем, полном мародёров городе это слишком рискованно…

Мужчина задумался, потом тряхнул головой.

— Ну ладно, будь по-твоему. Вряд ли это будет опасно. Я как раз сегодня с утра встречаюсь с этим умником, хочу обсудить, с чего лучше начинать поиски. Как мне сказали, это весьма заносчивый тип — чувствую, я с ним ещё нахлебаюсь…

— Вот и хорошо! — Далия захлопала в ладоши. — Уж я-то сумею его убедить, чтобы он помог тебе!

— Уговорила, пойдём вместе. — улыбнулся Дауд. Его ладонь легла на талию, скользнула ниже, на упругие полушария ягодиц. — А сейчас — до побудки ещё три часа, не будем терять времени?..

— А кто вы, собственно, такой, чтобы я тратил на вас время? У меня уйма дел, и я желаю отвлекаться на всякую ерунду…

Учёный муж отвечал, воинственно задрав острый крысиный носик. Да и сам он всеь был чем-то похож на крысу, отметила далия — серый потёртый сюртук, серая кожа, жидкие слипшиеся волосы, невесть сколько недель не знавшие мыла…

— …ах, сам Император распорядился? — в голосе сквозит неприкрытая ирония. — Может у вас и письменный приказ имеется? Нет? Почему-то, я так и думал. Вот когда получите надлежаще оформленную бумагу — приходите, с удовольствием помогу. А пока — извините, у меня много дел!

И торжествующе глянул на Дауда поверх проволочных очков.

Да, вынуждена была признать Далия, согласием, так нужным для успеха их предприятия, даже не пахнет. Собеседник — то ли математик, то ли архитектор, девушка не дала себе труда запомнить, — с ходу сделал попытку отшить мамлюка. В спрятанных за стёклышками очков глазах, мутных и слезящихся (Далию едва не передёрнуло от отвращения) глаза учёного мужа сквозила неприязнь к человеку иного цвета кожи — похоже, из всех завоеваний Французской Революции он впитал лишь привычку к неряшливости да крайнее высокомерие. Но это не страшн. Далии и не таких типов приходилось убалтывать в бытность свою в Сорбонне, да и внешние данные сыграли свою роль — на протяжении всей беседы учёный муж не отрывал взгляда от её декольте и то и дело облизывал губы.

«…мерзость какая… а куда деться? На что не пойдёшь ради службы Императору!..»

Короткий взгляд на Дауда — мамлюк едва сдерживается. Смуглое лицо пошло лиловыми пятнами, костлявые пальцы судорожно сжимаются и разжимаются. Видно, что больше всего ему хочется сейчас раздавить очкастую крысу, размазать по кирпичной стене.

«…нет, дорогой, нельзя. Сейчас — нельзя. Может быть, потом, когда дело будет сделано?..»

Дело тем временем пошло на лад. Учёный муж пообещал показать чертежи, поделиться собранными сведениями касательно подземелий Кремля. «Однако, здесь вы вряд ли что-нибудь найдёте. — сказал он. — С этими планами уже работают сапёры, если бы тут было что-нибудь, наверняка бы уже нашли. Так что не советую тратить время зря…»

И посмотрел на собеседников столь многозначительно, что Далия сразу сообразила: знает что-то, крыса очкастая! Знает — и прикидывает, какую цену можно заломить за это знание.

И ведь не ошиблась! Оглянувшись и понизив опасливо голос, очкастая крыса сообщила о поисках в соляных подвалах, которые якобы вели перед войной какие-то местные кладоискатели. На просьбу Дауда познакомить его с источником ценной информации учёный развёл руками — «рад бы, мсье, но это невозможно. Пьянчужка-каменщик, который поведал эту историю, действительно помогал французским сапёрам здесь, в Кремле. Но вот незадача — третьего дня отправился за водкой в Глебовское подворье (отбитавшие там иудеи безотказно снабжали спиртным собственного изготовления всех желающих) — и больше его никто не видел. Может — сгинул в выгоревшем, разрушенном городе; может, попался шайке мародёров и сложил свою хмельную голову. А может статься, как прозрачно намекнул математик, стал жертвой тех, кому не понравилось то, что он рассказало московских подземельях незваным гостям, да ещё и помогал им…

Далия понимала, конечно, что последняя фраза была нужна, чтобы набить цену прочим сведениям — и сейчас последует предложение, от которого они не смогут отказаться. Так и вышло: очкарик пообещал «навести кое-какие справки, а взамен потребовал взять его с собой на поиски. На вопрос Дауда: «Зачем вам это нужно, мсье?» замялся, и признался, что уже сообщил эти сведения некоему лейтенанту, в данный момент состоящему при одном из штабов. Лейтенант этот разыскивает следы некоего фамильного манускрипта, попавшего несколько веков назад в Московию, но версия эта вызывает сомнения, если судить по кое-каким оговоркам, не прошедшим мимо ушей учёного мужа. Наверняка он нацелился на поиски клада московских царей, а рассказами о библиотеке просто морочил голову собеседнику, полагая того наивным кабинетным учёным…

Услыхав о возможном конкуренте — и не каком-нибудь, а французском офицере — Дауд немедленно сделал охотничью стойку. Далия могла бы поручиться, что видит, как на ладони, ход его мыслей: арестовать подозрительного лейтенанта, вывернуть его наизнанку, а там видно будет. Однако учёная крыса стояла насмерть — либо новые знакомые берут его с собой на поиски, либо не видать им упомянутого лейтенанта, как своих ушей. Нет, можете, конечно, искать, но толку от этого будет немного — мало ли в Великой Армии штабных лейтенантов? А если последует согласие, тогда дело другое, тогда господин математик (или архитектор, кто их разберёт?) сделает всё, чтобы выведать у лейтенанта все подробности. А уж под землёй, можете брать его и допрашивать, сколько душе угодно, не отвертится!

Дауд, чьё упрямство могло сравниться разве что с его верностью Императору, склонен был отказаться от предложенной сделки. Далия примерно представляла, что за этим последует — рапорт Императору, арест очкарика и допрос. Из которого, очевидно, не выйдет толка — поднаторевший в риторике учёный найдёт способ выкрутиться, а бесценное время будет потеряно. Интуиция подсказывала девушке, что поиски сокровищ могут оказаться весьма полезными не только для казны Империи, но и для неё лично — а потому она не собиралась отказываться от этого шанса. Осталось уговорить Дауда. Так что она, извинившись, «пардон муа, мсье, нам надо кое-что обсудить…» — отвела Дауда в сторону и принялась за уговоры.

В том, что ей удастся переубедить закусившего удила мамлюка, девушка не сомневалась ни на секунду. Зря, что ли, она провела с ним в постели столько безумных ночей, демонстрируя такие эротические изыски, на котором в пасторальном девятнадцатом веке решится далеко не каждая куртизанка и даже обитательница восточного гарема?