Последыш. Книги I и II - Макс Мах
— Но оно же мое точно так же, как и твое! — возразила сестра.
— Технически ты Глинская, — развел руками Игорь. — И сюда заявилась как Глинская. С вашим семейным адвокатом. Поправь меня, если ошибаюсь, но титул ты пыталась у меня отнять не как моя старшая сестра, а как Глинская, имеющая со мной кровное родство. Действовала ты при этом тоже, как Глинская. Сначала проверила родство, а потом переключилась на магию. Но магия в этом случае второстепенное условие. Первостепенное — это имя рода и кровь. Мне имя вернул император Иван, и ты не могла об этом не знать.
— К чему ты ведешь?
«Надо же, дуру из себя строит, — удивился Игорь, — или действительно не понимает?»
— Я к тому, что ты приехала сюда не как моя сестра, только технически носящая другую фамилию. Ты приехала, как Глинская, потому что вела себя, как Глинская. Это же тебя ваши клановые специалисты к встрече готовили? Присоветовали, небось, чтобы разговор вела без сантиментов и напирала не на то, что у тебя больше прав, а на то, что я негодный кандидат на лидерство в роду. Я не прав?
— А вас, граф, кто готовил? — увидев растерянность на лице Варвары, взяла на себя инициативу Елена. — Вы отнюдь не походите на необразованного простачка из далекого заполярья. И про Дар свой не спешили сообщить…
— А с какой стати, Елена Николаевна? Так уж вышло, что я никому ничем не обязан, а про свою сестру я вообще ничего не знал. Ладно раньше, но я уже почти месяц, как живу в этом замке. Наверняка, для вас это не новость. Могли бы и пораньше приехать, разве нет?
— Вы ушли от вопроса, Ингвар Зигвардович! — Збаражская не зря показалась ему «травленной» сукой.
— Сигурдович, — поправил ее Игорь. — Моего покойного отца звали Сигурд. Менгдены происходят из Сконе[43] или, по другой версии, из Норланда[44], но никак не из земель алеманов. Сиречь, не немцы, а викинги.
— Вам виднее, — пожала плечами княжна Збаражская. — Но вернемся к моему вопросу.
— Любопытство — не порок, — улыбнулся Игорь. — Хорошо, Елена Николаевна, я вам отвечу.
Пришла пора предложить публике свою версию событий, и Бармин собирался воспользоваться открывшейся возможностью по максимуму.
— Как вы себе представляете жизнь в Барентсбурге? — спросил он Елену Збаражскую, обращаясь, на самом деле, сразу ко всем присутствующим женщинам. — Вижу по выражению ваших лиц, что не знаете. Я расскажу. Итак, что такое этот Барентсбург? Старая никому ненужная крепость, а под стеной крепости городок. На окраине городка, почти у самых скал дом безымянных ссыльнопоселенцев Сигурда и Хельги. Они его построили еще до моего рождения, так что не знаю, как им это удалось. Дом хороший, бревенчатый, с печкой и даже с баней. Хельга — она Варваре такая же мать, как и мне, — умерла родами. Медицина там, сами понимаете, никакая. Ее я не помню. Даже в лицо не знал, пока сюда не приехал сюда и не увидел фотографии родителей. Растил меня отец. Его я хорошо помню, но выглядел он в то время иначе, чем на тех же фотографиях. Он умер, когда мне было двенадцать лет и опекать меня взялся приятель отца. Не знаю, откуда пошло их знакомство. Может быть, еще до событий приятельствовали, или уже на острове сошлись. А возможно, Иван Никанорович изначально являлся моим дядькой или воспитателем. Не знаю. Но вот, что я знаю. Эти люди, мой отец и его друг, верили в лучшее. Мне об этом, разумеется, не говорили, но, если бы они не верили, что когда-нибудь я покину пределы острова, зачем бы стали учить всему тому, чему они меня учили? В общем-то, это все. Весь рассказ. Остальное понятно. Учили, воспитывали, готовили. Скрывали в тайниках запрещенные книги, даже магии пытались обучать. По книгам, разумеется. Но как раз это мне никак не давалось. Не шло, хоть тресни, а потом однажды… Это уже, когда я остался один. Там по осени эпидемия случилась. Весь город выкосило за неделю, максимум — за две. Всех жителей, гарнизон крепости, в общем, всех. Я один остался. Выживал, как мог, но мне повезло. Нашел запасы в фактории и в крепости, так что еды и выпивки мне хватало. Тогда и научился пить горькую. Не спился, но пользу для сохранения рассудка оценил. Курить тоже тогда начал. Чем-то же нужно было заниматься? Ушу, бег на лыжах, книги и все, собственно. Нечем там было заняться. Сводило с ума одиночество, но оказалось, что у меня крепкие нервы. Не сбрендил и не спился, хотя по первости пил сколько хотел. Вот и все. Еще вопросы?
Вопросов не было. Судя по всему, рассказ Игоря женщин впечатлил. Но, разумеется, это был всего лишь первый шаг. У всех тут были свои мотивы, свои тараканы в башке и свой персональный интерес. Даже у его бабушки. Тем более, у Ольги. О Варваре и говорить нечего. Бармин ее не знал и плохо себе представлял, чего от нее можно ожидать. Но кое-что мог, тем не менее, предположить. И по мнению Игоря, это «кое-что» стоило пустить в дело, вдруг сработает? Ну, он и попробовал.
Дело происходило где-то через два часа или чуть поменьше. Они уже отполдничали и, расположившись в гостиной, продолжали обсуждение возникших между ними болезненных проблем. Слово за слово, определились вчерне с тем, что есть и начали говорить о том, что будет. Вернее, о том, что желательно, и о том, что реально в предполагаемом будущем. Вот тогда Бармин и сказал то, что неожиданно пришло ему в голову уже во время разговора.
— Без обид, — сказал он, — но ты, Варвара, у Глинских приживалка.
— Помолчи! — остановил он, вскинувшуюся, было, сестру. — Я скажу, потом можешь возражать, а можешь промолчать. Я не дискуссию веду, а делаю тебе предложение. В семье Глинских ты своя, и, возможно, тебя там даже любят. Но ни статуса, ни приданного, ни, тем более, наследства тебе ожидать не приходится. Говорят, у тебя есть замок. Действительно твой или попользоваться дали? Вот серьезно, кто ты для Глинских и какое будущее тебе уготовано? Замуж не выдали,
