Leka-splushka - Фехтовальщица

Собранный стожок (ну, увлеклись немного) поделили на четыре части. Чтоб на каждом факультете расставить букеты и навтыкать листьев. Потом бродили у озера и выбирали самый высокий холм. Оставили метку для домовиков. Завтра нас здесь уже будут ждать сложенные для костра дубовые дрова. От сосновых я отказалась — они смолянистые и выстреливают искры, ну его. И так переживала — дети все–таки.

К школьному алтарю нас на рассвете проводит старейшина эльфов. Он сказал, что сможет нарушить запрет директора Дамблдора, потому что он был неправильный и в школе должны справлять старые ритуалы. Но помочь он нам может только до того момента, пока новый директор не подтвердит старых запретов. Мы горячо поблагодарили старенькое создание. Увидеть школьный алтарь всем было дико интересно. Хагрид напросился с нами. Взамен пообещал принести для алтаря пару овощей со своего огорода, как положено по обряду. Мы понадеялись, что он нас не выдаст профессорам, и Хагрид не подвел. Ну, еще сыграло то, что его ни о чем не спрашивали. Скрытничать добродушный лесник совершенно не умеет — это даже первокурснику понятно.

Гарри, судя по его виду, очень хотел пригласить с нами нового профессора астрономии (профессор Синистра все–таки уволилась) — мистера Блэка. Но так и не решился.

На рассвете мы уже топтались у натюрморта с грушей. Хагрид держал в руках исполинских размеров тыкву, карманы у него оттопыривали яблоки (минимум корзина, надо полагать). Эльф вышел в торжественной, алой с золотом наволочке и неспешно повел нас куда–то в непосещаемые глубины замка.

Комната с алтарем носила следы уборки, но витражные окна, из которых, казалось, полностью состоят стены, были тусклыми и заросли паутиной. Мне захотелось чего–то яркого в этой комнате. Отняв у Малфоя мешок с листвой (а выбирали только самые красивые и яркие листики и все равно перестарались), я принялась рассыпать пахнущие горечью кленовые ладошки кругом, центром которого стал алтарный камень. Лаванда тем временем застелила алтарь золотистым шелком, Хагрид выставил свою тыкву и стал раскладывать поверх нее яблоки, кабачки, лук и чеснок. Пэнси повесила на тыквенный хвостик венок из гвоздики и шалфея. МакМиллан выставил несколько игрушек — фигурок оленя.

Мы замерли на мгновение. Я задумалась над тем, чего хочу, чего ищу в этом мире. Спросила себя и себе же ответила:

— Знаний и справедливости. — С утра, да после долгого молчания голос звучал чуть хрипловато и казался взрослее, ближе к моему прежнему голосу.

— Знаний и справедливости. И полет на Луну, — вдруг высказался Поттер.

— Ага, справедливости. И дракона, — улыбнулся во всю бороду Хагрид.

— Знаний и справедливости. — Острым, напряженным голосом выговорил Драко. Ему эхом вторили слизеринцы и хаффлпаффцы.

— Знаний, чтобы вылечить родителей. Справедливость свершилась. — Закончил круг Невилл.

Эльф только молча и загадочно улыбался. А одно из окон внезапно очистилось от части паутины. Лучики света заиграли в витраже, на пол брызнули яркие краски от мантий сидящих на троне женщин. Зажелтел олений бок с изображенной у подножья тронов охоты.

Я тряхнула головой, сбрасывая наваждение. Это же не картина, а витраж. Тут картинки не должны двигаться.

Украсив алтарь, пошли на наш холм — встречать солнышко, пить кисель и водить хороводы. Понятия не имею, как буду учить этому танцу английских аристократов. Но определенно будет весело.

Кисель никому, кроме меня не понравился. Я больше скажу — кисель, который я собственноручно и с любовью приготовила, сумел ужаснуть детей, закаленных тыквенным соком и зельями типа костероста.

Так что друзья всухомятку хрустели овсяными печеньями, а я допивала киселек. Хорошо хоть вовремя заметила их попытки незаметно выливать его — вроде как выпили, можно еще наливать. Нет уж! Нечего продукт переводить!

Хороводы и впрямь были смешные. Все путались в руках и ногах, стоило только увеличить скорость вращения. На завтрак не пошли. Вместо этого учила их хороводу «Как на Гермионины именины испекли мы каравай». Вот казалось бы — чего смешного? Но хохотали до падений на траву.

До обеда развлекались, потом пошли в замок, пахнущие морозцем и соком травы, в которой знатно извалялись. На нас косились — для остальных сегодня был совершенно обычный день. Только директор чему–то довольно улыбался в усы, да Флитвик озабоченно высчитывал на пальцах нечто, известное только ему. Спать после еды не хотелось, и мы не сговариваясь вновь собрались на холме.

Расстелили пледы, разложили вилки. От скуки стали украшать и холм. Бегали к пруду и опушке за листьями, дергали траву… Невилл сел на холме, скрючив ноги. Он травник, вот и решил попробовать помедитировать, как я это описала. Малфой посмотрел на наши хлопоты и вымазанные в травяном соке руки и тоже отдал предпочтение гербологии. В итоге «не друидов» осталось четверо: я, Гарри, Грегори и Винсент. Наконец, начало смеркаться. Мы сбегали за Хагридом. Начиналось самое интересное.

Пока мы носились туда–сюда, эльфы выставили еду и посуду. Бутылки фанты забавно сочетались с золотыми кубками.

Хагрид отдал должное барашку. Но запивать попросил у домовиков тыквенный сок.

— От «Фанты» вашей в носу щекотно, — смущенно пробасил он. Остальным, по счастью, маггловская шипучка понравилась.

Отдохнув после обеда, мальчишки перетягивали канат, устроили скачки наперегонки в половине пододеяльника (за неимением подходящих мешков, домовики нам отдали ветхое постельное белье, которое все равно выбрасывать) и играли в жмурки, имитируя первую священную охоту. Олень из Поттера получился изумительный.

Хагрид судействовал.

А потом сбегал к своей избушке и приволок пару грубо сбитых щитов, лук и арбалет. Мальчишки живо оказались в хвосте очереди. Это канат мы с подругами перетягивать не рвались. А из арбалета стрельнуть — это же так интересно!

Каждый выпустил по пять стрел и одному арбалетному болту. Что сказать… Вильгельма Телля ни одного не выявилось. Какое яблочко? Даже в огромный щит попадали далеко не все! А еще тетива лупила по предплечью, хоть Хагрид и наколдовал нам какую–то штуку на руку*.

Перед закатом Драко вдруг достал из кармана огромную морковь и здоровенного рыжего таракана, вызвав девчачий визг. И где только нашел страсть такую!

Похоронили «недомуху».

Стало как–то не по себе. Словно холодок по спине пробежал. И все бегом вернулись на холм. Принялись стучать огнивом, но костра так и не запалили. Пришлось просить Хагрида. Он огнивом пользоваться тоже не умел. Потому, воровато оглянувшись по сторонам, махнул на дрова своим розовым зонтиком.

Я попросила спеть традиционную песню, но выяснила, что среди аристократов не принято петь на праздниках. Ничего удивительного, собственно. Все посмотрели на лесника (он же не аристократ), но тот вдруг смутился и засобирался в Хогсмид. Буркнув, что его песни не надо нам слушать. Ага. И тут все ясно. Народное невыхолощенное творчество отличается яркими образами.

Хагрид загасил костер и отвел нас к дверям школы. Жалко. Я еще картошку хотела на углях запечь. Ну да что уж теперь. Сами человека засмущали.

Ночью все спали как убитые. День был просто изумительно хорош. А за завтраком я получила приглашение в кабинет директора. Ой–ой! Кажется, я поняла, что высчитывал профессор чар.

— Гораций, мне, пожалуй, немного страшно.

— Хо! Друг мой, вот уж от кого не ожидал!

— Что, если невыразимцы ставят на нас некий опыт? И в финале от Хогвартса останется дымящаяся воронка. Ты же их знаешь, вполне в их стиле пожать плечами, записать, что «реакция отрицательная» и пойти дальше. Там, в их отделе, у магов мозги по–особому работать начинают. Все эти эксперименты на себе, высокая смертность, бредовые открытия, наподобие мозгошмыгов Лавгуда…

— Нет–нет! Взрыва не будет. Не сейчас. Поверь моему опыту, они и впрямь заинтересованы в девочке.

— А девочка заинтересована в нас? Зачем она пошла в алтарный зал? Чем был вызван этот поступок? Хотелось собрать вещи и бежать, пока хватит сил на аппарацию, знаешь ли!

— О! Полагаю, ты сделал бы не меньше трех витков вокруг Земли, Филиус! И финишировал у ворот Хогвартса.

— Тебе смешно? Ты мне еще лимонную дольку предложи!

— Ты ее не то демонизируешь, не то обожествляешь. А она просто девочка. Да, с неким даром от Магии. Но нормальная, любознательная и озорная девочка. Я говорил с ней лично и наблюдал за ней достаточное время, чтобы быть уверенным в своих словах. Я знаю, что это звучит чудовищно похоже на речи Дамблдора. Но… Ты не доверяешь моим суждениям об учениках?

— Разумеется, доверяю! Ты, как и Альбус, кстати, крайне редко ошибаешься. Но ведь бывает же! Вот наш бывший зельевар — Снейп. Его же ты не разглядел!

— Да что там глядеть? Ну хорош в зельях, но этого недостаточно, чтобы приближать к себе человека. Он бессребреник. Такие никогда не стремятся к благам. И услуг не оказывают. А все, что я мог бы с него получить, я мог получить с него даром. Хоть ты и кривишься. Я слизеринец и не намерен этого стыдиться. Мне интересна выгода. Уж ты–то не мой студент и перед тобой можно не притворяться в этом смысле. Какая выгода мне была бы, если бы я приблизил к себе этого нахального, ершистого Принца–полукровку? Что с него взять, кроме зелий? А все, что нужно мне в этой области я могу сотворить сам, хвала Моргане! И признай же, что это я, Я его выучил! И не его одного. Могу назвать тебе с дюжину прекрасных зельеваров — моих учеников. А кого выучил он? Хоть одно известное имя? Или, может, он хоть одному середнячку помог после школы пристроиться в теплое местечко в большом мире, а?