Александр Богатырев - Два дурака на чемодан алмазов (СИ)
Янсен огляделся. На корабле, на первый и второй взгляд всё было в порядке. Так как опасные воды были ещё далеки, то...
Он бегом забежал в рубку. Там никого не оказалось. Закреплённый штурвал удерживал судно на прежнем курсе, но то, что рулевой отсутствовал был гнуснейший непорядок.
И тут на палубу кто-то вышел ещё.
И снова дикий крик. Уже матроса из команды.
И тут шкипер краем глаза заметил нечто зелёное, идущее параллельным курсом к их кораблю. Двигающееся явно быстрее. Догоняющее.
Когда он глянул в том направлении, он сильно пожалел, что родился на свет.
В восьми-десяти кабельтовых, над тёмными волнами мчался парусник, объятый призрачным, зелёным пламенем. С оборванными, истлевшими парусами и над всем этим, как печать Диавола, крутился огромный, такой же зелёный, круг с "Весёлым Роджером".
Трясущимися руками Янсен схватил висящий на шее бинокль и направил его в сторону Ужаса.
То, что он увидел, снилось ему в самых кошмарных снах до конца жизни.
На палубе корабля.
Синхронно.
Размахивая кривыми саблями и старинными пистолетами.
Плясали скелеты.
И плясали какой-то дикий, сатанинский танец. Невиданный им нигде. Ни до. Ни после.
Тут он понял что непонятные звуки, временами доносившиеся со стороны призрака складываются в зловещею, ритмичную мелодию...
Янсен опустился на колени и стал истово молиться.
Он не молился так никогда в жизни. Так искренне, с таким страхом. С такой дикой, нечеловеческой жаждой Спасения.
Ибо прямо перед ним плыл тот самый....
Тот самый "Летучий Голландец".
Янсен не знал, как называется танец и, естественно, не мог знать, но любой житель конца двадцатого века, в нём безошибочно узнал бы брейк-данс.
-- Глава 7. Чисто английские тараканы
После Ла Манша и Па де Кале решили-таки зайти в Амстердам. Тем более, что у Василия возникла надобность кое-что заранее узнать, чтобы после, уже в Питере не дёргаться. И, тем более, не мотаться в Амстердам по той же самой надобности. А проблема была в алмазах.
Одно дело делать фальшивки, копируя бумажные деньги. На них можно было попасться.
Хоть и небольшой шанс, но всё-таки имелся. Поэтому стоило реализовать другой источник доходов. Но для этого нужно было точно знать и цену на алмазы, и конъюнктуру. Чтобы не быть обманутыми.
Выходка с "Летучим Голландцем", как ни странно, успокоила обоих. Было такое ощущение, что "хватит с них на пока". Так что стоило бы уже начинать более спокойно относиться и к тому, что происходит и начинать создавать конкретный фундамент своей собственной прогрессорской деятельности.
Григорий шутил: "Если взял имя Руматы -- надо соответствовать!". Брат лишь посмеивался.
Сразу же по прибытию они заметили, что на них как-то нехорошо косятся. Но когда они спокойно сошли на берег, и также спокойно стали обсуждать насущные проблемы постоя. К ним мгновенно потеряли всякий интерес.
Но, тем не менее, в порту царило оживление. Причём оживление нездоровое. Все суетились, но было видно, что это не деловая суета.
Как только появился мальчишка, разносчик газет, на него налетели как голодные коты на пробегающую мышу. В мгновение все газеты были распроданы, и довольный продавец быстренько ретировался за новой партией. Наконец, до некоторых дошло, что некая яхта, только что прибывшая в порт может быть либо свидетелем, либо участником, либо носителем ещё каких-либо новостей. Потому, что прибыла только что.
Толпа оторвалась от прочтения газет и каким-то "голодным" взглядом посмотрела на прибывших. Но, слишком большое отличие от "всяких прочих", как по одежде, так и по видимому статусу, не позволило портовым рабочим подойти и справиться у "господ".
Братья заметили эти взгляды. Переглянулись.
Ухмыльнулись. И сами подошли к тем самым работягам. За объяснениями. Их мгновенно взяли в кольцо любопытные. Так что диалог с плечистым и мускулистым докером происходил под пристальным вниманием как минимум человек пятидесяти.
Кстати, надо бы упомянуть факт, что ещё на стадии изучения полученных языков, с "переводчиком", там обнаружилась очень интересная функция -- акценты.
То есть можно было имитировать различные акценты, от лёгкого до очень жёсткого.
Для общения с докерами братья выбрали лёгкий испанский акцент голландского.
Обнаружив, что господа прилично общаются на голландском, и, по виду, являются неслабыми мариманами, преодолевая страх перед "ноблес" закидали вопросами.
Как и предполагал Григорий, их хулиганская выходка в "английском канале" вызвала не просто волну сенсации, а шторм в прессе и вообще в обществе.
Оказалось, что по обе стороны "канала", в порты спешно прибывали корабли, и команды, сломя голову кидались на сушу. Подальше от моря. Причём часто капитаны бежали впереди команды. Паника была такой, что охватила даже часть населения портовых городов. Особенно, когда узнали из-за чего это повальное бегство.
А так как описания были сходными, то сомнений в том, что произошло, ни у кого не было. Здоровый скептицизм по обе стороны пролива просто был утоплен в буре страха и диких пересудов.
Добавилось ещё шуму от того, что в Па де Кале "Корабль Признак" видели с обоих берегов. То ли видимость была отменная в этот момент, но объятый зелёным пламенем парусник видели довольно отчётливо. И также отчётливо видели как он "растворился в темноте" выйдя в Северное море.
Религиозный угар, кликушество нарастали как лавина, катящаяся с гор по мере прибавления как реальных свидетелей, так и свидетелей липовых, ищущих дешёвой популярности. И, самое необычное -- сенсация грохнула буквально только что.
Телеграф из портов разнёс весть. Газетчики подхватили. И на следующий день -- "рвануло".
Вот именно это и узнали братья, буквально за двадцать минут общения с портовыми работягами.
На прямые вопросы, видели ли они что-то такое, они сдержано ответили что да, видели некое зелёное пламя, движущееся по морю далеко за кормой, но не придали этому значения. Но то-ли врали они коряво, то-ли сработала обычная в этих случаях шиза, когда верят во всё, что подтверждает уже сложившуюся версию, а всякие прочие отметаются, но толпа им явно не поверила.
И тут, как чёрт из табакерки, выпрыгнул журналист.
Акула пера тем и отличается от всяких прочих, что стеснительность и такт у них отсутствует как класс.
Газетчик тут же закидал братьев таким количеством вопросов, что те, по-началу, потерялись. Но Григорий всё-таки более тёртый, быстро пришёл в себя, сгрёб газетчика и увлёк его прочь из порта.
Когда проталкивались через уже плотную толпу, он выяснил и из какой газеты сей господин, и где находятся всякие научные и околонаучные заведения Амстердама, лучшие рестораны, лучшие гостиницы и забегаловки города.
Но тут Григорий сделал небольшую ошибку. Он сказал с какого корабля братья. И газетчик вцепился в них тут же как клещ. Ибо понял, кто эти братья, и на какую ходячую сенсацию он напал. Впрочем сами братья, неожиданно для газетчика не проявили обычной в таких случаях для всех представителей высоких сословий чванства и неприятия газетчиков.
Наоборот, оба проявили живейшее желание поэксплуатировать самого газетчика. Как бесплатного гида.
Выбрали гостиницу. Закинули вещи. Под прицелом округленных глаз газетчика обработали комнату инсектицидом, и отбыли прогуляться, пока отрава не выветрится. Консъержу же строго указали, чтобы до их возвращения, в комнату никого не пускать. Даже уборщиков.
Выполнив "необходимые процедуры", браться снова вцепились в "бесплатного гида". К тому времени уже знали, что зовут того по имени Эдвин. И следующим их желанием было "Уютное кафе".
"Уютное кафе", в которое завёл журналист, оказалось приличным баром для богатых и состоятельных, которое, к тому же, оказалось рядом.
По крайней мере, в помещении присутствовали некие господа явно не мелкого достатка. На зашедших они, конечно, покосились, так как и Василий и Григорий, как я уже и говорил, вырядились в те наряды, которые сочли удобными, а не те, которые общеприняты здесь. Впрочем, после происшествия в Одессе они, по обоюдному, молчаливому согласию, носили оружие. В кобурах в подмышках. А чтобы их не "светить", приходилось носить и нечто типа пиджаков. Но так как по жаре в пиджаках шляться было пыткой, решили заменить их на лёгкие куртки с покрытием, отражающими тепло. Вот это самое "повышенное альбедо", как шутил Василий и привлекало внимание.
