Андрей Посняков - Вещий князь: Сын ярла. Первый поход. Из варяг в хазары. Черный престол (сборник)
Склонив седую голову, Велунд внимательно смотрел на Хельги. Тот сидел напротив кузнеца, на узкой лавке и украшал рунами ясеневую рукоять секиры, недавно выкованной Велундом.
– Словом можно убить не хуже, чем этой секирой, – наставительно произнес кузнец, и Хельги усмехнулся: кто бы спорил?
– Учись владеть словом так же, как мечом, – продолжал Велунд. – Ибо бывают случаи, когда меч твой, копье и секира окажутся вдруг бесполезными. Никогда не давай выводить тебя из себя, следи за своими словами и не менее внимательно следи за словами других, помни: враг многое может узнать из неосторожно произнесенного слова.
Познай руны речи,Если не хочешь,Чтоб мстили тебе.
Хельги вздрогнул, услыхав эти слова, и его волнение не укрылось от Велунда. Ничего не спросив, старый кузнец продолжал обучение:
Совет тебе мой —Клятв не давайЗаведомо ложных;Другой же совет —На тинг придешь ты,С глупцами не спорь;Злые словаГлупый промолвит,О зле не помыслив.Но и смолчатьТы не должен в ответ —Трусом сочтутИль навету поверят;Славы дурнойОпасайся всегда…
Велунд замолк, давая возможность ученику осмыслить сказанное. Хельги сильно изменился за год: стал выше ростом, раздался в плечах, на верхней губе и подбородке появился пушок, правда, лицо его оставалось с виду таким же детским, как и физиономия малыша Снорри. Детским, если не смотреть в глаза – взгляд Хельги был даже не юношеским, это был взгляд взрослого, много чего повидавшего, человека. И один только Велунд догадывался – почему…
Заике неожиданно повезло: хозяйка Гудрун вызвала его из лагеря через узколицего Конхобара Ирландца, управителя домом. Зачем он понадобился Гудрун – об этом Заика мог только гадать, впрочем, Ирландец просветил его еще на подходе к усадьбе.
– Это я посоветовал хозяйке вызвать тебя, – тихо сказал он, останавливаясь на узком мосточке через Радужный ручей. Слева от них шумел водопад, справа высились скалы. В синих водах залива отражалось утреннее желтое солнце.
– Гудрун пошлет тебя в усадьбу Альвсенов, – продолжал Конхобар, и Дирмунд вздрогнул: слишком уж памятна была ему та ночка, когда в коровник неожиданно ворвались Альвсены. Одни боги знают, чего стоило тогда Фриддлейву не допустить кровопролития: младший из братьев, рыжебородый Бьярни по прозвищу Тупой Котел, так дико вращал над головою секирой, словно берсерк, выбежавший из дальних лесов покрушить черепа. Разговор шел в основном только со старшим братом, Скьольдом, тот, хоть и прозван был Жадиной, однако понимал еще слова, а более того – свою непосредственную выгоду.
– Что я должен д-д-делать у Альвсенов? – хрипловато спросил Заика, не показывая виду, что изрядно напуган.
– Ты скажешь им о Хельги, сыне Сигурда, – оглянувшись, пояснил Конхобар. – Братья должны знать: в случае смерти Сигурда-ярла – а она не за горами – их главный соперник на усадьбу вовсе не Гудрун, как они думают, а этот молодой щенок, Хельги.
«Он и мой ближайший соперник. – Усмехнулся про себя Заика. – И не только по усадьбе Сигурда».
Дирмунду внезапно вспомнилась Сельма, дочка Торкеля-бонда, как приезжала она прошлым летом в усадьбу: высокая, красивая, с длинной светлой косой и кожей, белой, словно морская пена. Дирмунд тогда пытался заговорить с девушкой, та что-то отвечала, Заика не слышал – что – будучи не в силах оторвать взгляд от этих глаз, темно-голубых, бездонных, глубоких, как воды фьорда.
– Ты в точности исполнишь все, что попросит тебя хозяйка Гудрун. – Ирландец посмотрел прямо в глаза Заики: ну и взгляд у него был, аж мурашки по коже!
– За это я тоже помогу тебе кое в чем. – Конхобар улыбнулся. – Тебе ведь нравится дочка Торкеля из Снольди-Хольма?
Откуда? Откуда он узнал? Проследил, иль сказал кто?
– Не волнуйся так, Дирмунд, ты ж вовсе не дурак. – Хрипловато засмеялся Ирландец. – И не смотри на меня такими глазами. Помни, сказал: помогу – значит, помогу. Не стой же изваянием, иди в усадьбу.
– Значит, Хельги… – тихо протянул Скьольд, старший из братьев Альвсенов. – Значит, Хельги.
– Кто такой этот Хельги? – С шумом встал из-за очага младший, буйнобородый Бьярни. – А, тот желторотик, сын Сигурда, да я с ним одним пальцем справлюсь! – Бьярни громко захохотал.
– Э, не торопись. – Скьольд недоверчиво посмотрел на Дирмунда Заику, что сидел перед ним тихо, словно амбарная мышь. – Ты, парень, часом, не хочешь ли нас подставить?
Заика побелел, представив, что с ним могут сейчас сделать Альвсены.
– Ну, убьем мы этого Хельги – и что скажут все люди в Бильрест-фьорде? – обернувшись к младшему брату, продолжал Скьольд.
– Что скажут в Бильрест-фьорде? – эхом повторил тот и вопросительно уставился на брата.
– А то и скажут: Альвсены специально его убили, чтобы в будущем завладеть усадьбой Сигурда. Вот как скажут! – Скьольд с размаху ухнул кулаком по столу.
– Так вы т-т-тайно, – вздрогнув от удара, осмелился посоветовать Заика.
– Т-т-тайно! – передразнил его старший Альвсен, светлая, щеголевато заплетенная в две косички, борода его задрожала от гнева. – А что, считаешь в Бильрест-фьорде одни дураки живут? Не догадаются?
Спавший с лица Заика попытался было улизнуть, да не тут-то было: Бьярни крепко схватил его за шиворот и, приподняв над лавкой, встряхнул так, что клацнули зубы:
– Ну, длинноносый, готовься отправиться в Нифлгейм.
Старший Альвсен едва успел вырвать кинжал из руки братца. Воспользовавшись этим, Дирмунд Заика освободился от мощной хватки Бьярни и в страхе забился под лавку.
– А ну, вылезай, червь! – с угрозой произнесли братья. Бьярни потянулся к копью.
– С-с-стойте, с-с-стойте. – Встав на ноги, замахал руками Дирмунд. – Я п-п-придумал, что в-в-вам делать, п-п-придумал.
– Придумал бы лучше, как тебе сейчас в живых остаться! – Поднимая копье, гулко захохотал младший братец.
– Постой-ка, Бьярни. – Скьольд придержал копье за древко и обратился к Заике: – Ну, говори, что ты там придумал?
– Н-надо в-в-вызвать Хельги н-на бой, в-вязаться в какой-нибудь спор, чтобы он… ну, в-вроде как в-в-вас оскорбил бы где-нибудь н-на людях.
Скьольд задумчиво почесал бороду. Хоть и прозывали его Скупой На Еду (а в просторечье – Жадиной), а мозги у него были в полном порядке, в отличие от младшего братца.
– Оскорбил, говоришь? Угу… Где только вот у нас людное место?
– Да хоть на рыбном причале напротив усадьбы Сигурда, – неожиданно подсказал Бьярни. – Там всегда народишко трется.
Скьольд с удивлением посмотрел на брата – видно не ожидал от него подобной быстроты мысли.
– Ладно. – Жадина положил мощную длань на дрожащее плечо Заики. – Задумка неплохая. Только смотри, не проговорись, червь! – Он красноречиво поднес огромный, поросший рыжими волосами, кулак к самому носу Дирмунда.
Заика от всего сердца возблагодарил богов, когда ему наконец удалось покинуть навязчиво гостеприимную усадьбу. Да и то, младший Альвсен нагнал его уже у дороги:
– Есть разговор, – зачем-то оглядываясь на ворота, тихо произнес он.
Дирмунд вопросительно поднял глаза. Бьярни снова оглянулся и вытащил из-за пазухи небольшой предмет в виде золотого молоточка – Мьелнира:
– Случайно, не знаешь, чей?
Заика присмотрелся. Изящная золотая вещь, украшенная рунами. Похоже, подобная была у Хельги.
– Опять этот Хельги! – Злобно ощерился Бьярни. – Так точно его?
– П-п-по крайней мере, очень п-п-похожа. – Пожал плечами Заика.
Полные серебристой рыбой лодки весело покачивались на волнах у причала. По причалу деловито сновали люди, в основном, конечно, с усадьбы Сигурда, но была лодка и из Снольди-Хольма, приплыли за солью. Молодежь весело перекликалась, отгоняя обнаглевших чаек, рабы деловито таскали рыбу в больших плетеных корзинах. Шумел невдалеке радужный водопад, в спокойных водах фьорда отражалось лазоревое небо с медленно двигающимися по нему белыми, как морская пена, облаками.
Хельги с друзьями – Ингви и малышом Снорри – тоже спустился с усадьбы к причалу, якобы сильно интересовало его, где сейчас снуют треска да пикша, на самом-то деле – просто хотелось повидать Сельму. Ну, неужели же она не приехала, не воспользовалась такой возможностью? Хотя, вполне могла и не приехать, если задержалась в гостях на Ерунд-озере, у тетки своей, Курид. Еще когда вышли из усадьбы, Хельги все выглядывал – не мелькнет ли где светлая коса? И вот, наконец, увидел. Вернее, сначала услышал.
Сельма сидела на скамейке, перед самым причалом, и что-то со смехом рассказывала сестрице Еффинде. Та громко смеялась.
Когда подошли ближе, Хельги тоже повысил голос. Сельма обернулась – на губах ее на миг заиграла улыбка. Заиграла и тут же погасла. И в самом деле: открыто, при всех, улыбаться кому-то – не очень-то скромно для юной девушки, потом пойдут пересуды, кому улыбнулась, да как, чего и не было придумают, особенно долгими зимними вечерами. Подойдя ближе, Хельги почтительно поздоровался, не сводя глаз с девушки. Та выглядела, как истинная красавица – примоднилась в дорогу: синее плиссированное платье из заморской ткани, красно-коричневый сарафан с орнаментом, заколотый двумя бронзовыми застежками-фибулами с причудливым рисунком. К одной из фибул на тонкой цепочке был привешен большой ключ, видимо, от амбара – не малый знак почтения для юной девушки. На висках солнцем поблескивали кольца, ожерелье из темного янтаря красиво оттеняло белизну кожи. Для кого нарядилась?
