Ученичество. Книга 5 - Евгений Понарошку
Пройдя по коридору, мы оказались в большом приемном зале. Здесь уже находилось небольшое количество людей. Наше появление прошло в полной тишине. Герольд не открывал рот, да и вообще в зале царила тихая, не праздничная атмосфера.
Молча мы прошли вперед, к трону, где уже собралась основная масса людей.
Я окинул взглядом представителей аристократов. Те держались тише воды. Насколько я знал, следствие уже вышло на некоторые фамилии сотрудничавших со Старейшим семей. Так как все проходило в тайне от основных масс населения, то открыто их арестовывать не стали, но какие-то репрессивные меры точно последовали. Назревал серьезный скандал.
Переведя взгляд вперед, я увидел моего давнего знакомца — принца Альбрехта. Тот о чем-то говорил с секретарем. Чуть дальше перед троном замерли четыре фигурки. Троих из них я знал — это были Трюк, Бархат и Веер. Все, кто стал национальными героями после событий с аномалией.
Четвертой была неприметная женщина лет тридцати пяти. Она держалась, опустив взгляд. На сгибе локтя виднелась сложенная мантия государственного мага.
«Мантия Крепыша», — понял я.
Я тяжело вздохнул. Так случилось, что именно этот немногословный маг не пережил событий той ночи. Одной атаки Старейшего хватило ему с лихвой.
— Жена Крепыша, — негромко пояснил Винтерс, заметив мой интерес. — У него еще двое сыновей осталось.
Голос учителя потяжелел. Если для меня Крепыш был лишь знакомцем, то для него — старым другом. И это была невосполнимая потеря.
Мы подошли ближе. Винтерс молча поздоровался за руку с коллегами. Неожиданно для меня Трюк, а потом и остальные протянули руки и мне, здороваясь абсолютно серьезно, как с равным. Раньше они хоть и общались дружелюбно, но все равно я для них был ребенком. Похоже, меня в какой-то мере признали.
Я с любопытством посмотрел на друзей Винтерса. Те выглядели так же изможденно, как и наставник. Разве что женщины явно перед мероприятием привели себя в порядок не в пример тщательнее мужчин — косметика скрывала их усталость.
Помимо прочего, на лице Бархат розовел свежий шрам. Это был единственный видимый след от ранений.
Пока Винтерс и остальные тихо переговаривались, перейдя на рабочие темы, жена погибшего Крепыша лишь молча стояла. Глядя на ее безэмоциональное лицо, я ощутил укол совести.
«Тебе не в чем себя винить, — мысленно успокоил я себя. — Ты сделал все правильно».
Однако червячок сомнения все же грыз душу. Благо, надолго пауза не затянулась. Мы еще постояли пару минут в тишине, нарушаемой лишь негромкими разговорами в зале, а затем Альбрехт закончил разговор с подчиненными и обратил на нас внимание.
— Думаю, пора начинать, — произнес он.
Голос еще вчерашнего ребенка прозвучал громко — с ровно необходимыми нотками властности и приказного тона.
Собравшиеся в зале люди затихли. Кто-то без особого интереса поглядывал на Альбрехта, иные и вовсе в пол голоса продолжали разговоры. Казалось, что интересного мог сказать принц-марионетка?
Ребят! Приветствую на новой книге)) Читайте с удовольствием, лайк, библиотека) Всем спасибо.
Глава 2
Когда принц вышел вперед, зал огласили аплодисменты. Невольно оглянувшись, я заметил, что людей стало больше. Судя по одеяниям, присутствовали в равной доле как представители новой, так и старой знати.
«В основном мелочь, — отмели я и добавил. — Хотя и серьезные дяди есть».
Год в этом мире, уроки Телдры, да и просто жизненный опыт, похоже, дали качественный скачок. Рассматривая аристократов, я хоть и не знал имён, но примерно оценивал, насколько те наделены властью и возможностями. Это было не так уж и трудно, если понимать поведение и детали в одежде.
«Обживаемся помаленьку», — удовлетворенно подумал я.
Взгляд скользнул по отцу Фиделии. Тот как раз смотрел на меня, а потому небрежно кивнул. Хотелось сделать так же, но мне пришлось отвесить кивок помедленнее и поуважительнее. Все же нужно было играть по местным правилам. Непривычно хмурый лорд Шекл ответ заметил и на этом интерес ко мне потерял.
Больше рассматривать людей времени не было. Пауза, подкрепленная аплодисментами, закончилась. Принц кивнул в благодарность, после чего наконец разразился речью.
— Последние события заставляют меня быть кратким, — произнес он. — Сегодня мы чествуем людей, которые спасли наш любимый город от катастрофы. Герои, прошу выйти вперед!
Невольно расправив плечи, я, остальные государственные маги и вдова Крепыша сделали несколько шагов. Чтобы подойти к принцу, мы поднялись по трем ступенькам на пьедестал, где располагался трон.
В это же время к Альбрехту подошел один из слуг, неся что-то на белой подушечке. По очереди принц подошел к каждому из магов и приколол им на грудь награды в виде звезды.
— Звезда Магии — это высшая награда для магов, совершивших героические поступки! — произнес он.
Зал вновь разразился аплодисментами, на этот раз куда более громкими. Какими бы хитрецами и интриганами не были присутствующие, они отдавали искреннюю дань уважения тем, кто первым встретил монстров.
Я, оставшийся без награды, уже подумал было, что меня просто решили показать общественности, но принц не остановился на этом.
— Помимо магов, спасших город, отличился студиозус, чьи любопытство и пытливый ум помогли вовремя обнаружить беду, — произнес он. — Знак «Горячее сердце» для него!
Он подошел ко мне и, подмигнув, приколол мне на грудь уже другой знак, выглядящий как сверкающее пламя. Это была более мелкая награда, присуждаемая в основном за выдающиеся поступки представителям молодого поколения. Хоть и намного менее ценный, для начинающего мага он был настоящим пределом мечтаний.
Новая волна рукоплесканий охватила зал. И пусть я понимал, сколько лжи и подхалимства в этом скрыто, невольно я ощутил гордость. Вслед за остальными я повернулся в сторону зала. Сегодня я был героем.
Аплодисменты закончились, а вслед за ними схлынула и волна внимания в наш адрес. Аристократы заозирались и возобновили негромкие разговоры. Я и остальные маги спустились вниз, присоединяясь к толпе. И мы, и они считали, что повод для сбора исчерпан. В конце концов, тратить время, когда в городе ситуация еще далека от стабильной, смысла не было.
Однако Альбрехт, кажется, собирался сказать что-то еще.
— Я хочу… — начал он и осекся.
Его прервал далекий вой сирены, донесшийся со стороны огромных витражных окон. Он был приглушенным, но все равно оставался достаточно громким, чтобы все узнали звук. Невольно по рядам аристократов пробежался беспокойный шепоток, но в панику никто ударяться не спешил.
Подобные сигналы уже были не такими частыми, как в первую неделю, но
