Намбандзин - Александр Васильевич Чернобровкин
— Что тебя так смутило, сын мой? — полюбопытствовал иезуит.
— Мне предсказали, что умру в тысяча пятьсот шестьдесят восьмом году. Вот и подсчитывал, сколько еще осталось, чтобы успеть замолить грехи, — выдал я.
— Не верь всяким мошенникам! — произнес он очень эмоционально, потому что самый лютый враг обманщика — его коллега, и посоветовал: — Исповедуйся почаще — и бог простит тебе все грехи. Если хочешь, могу прямо сейчас.
— Позавчера, в начале шторма, исповедовался. Мало ли что могло случиться. С тех пор, вроде бы, не грешил, ни делами, ни помыслами, — отбился я от предложения.
— Как хочешь, — сказал Афонсу Гомеш и обратился на японском языке к пожилой женщине, наверное, хозяйке, которая вышла из дома и замерла от удивления, увидев меня.
Что он сказал, я не понял, но женщина вернулась в дом.
— Сейчас приготовит нам чай, — сообщил иезуит. — Пробовал такой напиток?
— Приходилось, — ответил я, — хотя вина выпил бы с большим удовольствием.
— Я тоже! — с глубокой горечью признался Афонсу Гомеш. — Здесь его нет. Делают нихонсю из риса. Это что-то типа вашего пива, только слаще.
Наверное, он говорил о сакэ, как иностранцы будут называть все японские алкогольные напитки. На самом деле, как мне когда-то рассказал судовой агент в Осаке за рюмкой русской водки, которую японцы предпочитают западноевропейским винам, будет их много, так сказать, на любой кошелек, разной крепости, приготовленных из разных сортов риса разной шлифовки и с разными, странными и не очень, добавками.
Хозяйка первым делом принесла мне раскладной стульчик с деревянной основой и кожаным сиденьем, второй ходкой — маленький низкий столик и только третьей керамический чайник и чашки, простенькие, без узоров и других изысков.
Пока она шустрила, я поинтересовался у иезуита:
— Давно здесь?
— Второй год, — ответил он.
— И как продвигаются дела? — продолжил я расспрос.
— Неплохо! Я бы даже сказал, что лучше, чем в Гоа! — радостно сообщил Афонсу Гомеш. — Даймё — герцог по-нашему, потому что боковая ветвь королевской семьи — Китабатакэ Харумото был крещен моим предшественником. Не поверишь, но согласился после того, как ему пообещали всего полсотни аркебуз. Аборигены не знали огнестрельного оружия, хотя порох у них был. Использовали его во время языческих ритуалов. Получив оружие, даймё разрешил нам нести слово божье в его провинцию Исэ. Она считается самой богатой: тут и земли много плодородной, и море, и торговые пути проходят.
Когда хозяйка наполнили наши чаши зеленым чаем, я поблагодарил ее на японском языке, после чего она, улыбаясь, трижды поклонилась мне.
— Откуда знаешь их язык? — подозрительно спросил иезуит.
— Даны научили. Они наведывались сюда три года назад, — нашелся я.
— Наверное, гугенотами были, и бог покарал, — сделал вывод Афонсу Гомеш, после чего добавил очень эмоционально: — Только здесь их не хватало! Развели бы смуту, настроили местных против истинных христиан!
Во всех бедах виноваты иноверцы, иноземцы, инопланетяне… Нужное подчеркнуть.
2
Все люди предпочитают говорить. Слушать готовы только шпионы и невесты, да и то до тех пор, пока не услышат нужное. Афонсу Гомеш не был исключением, несмотря на то, что иезуит и шпион — это синонимы. Видимо, у него давно не было свободных ушей, понимающих португальский язык, потому что просвещал меня без умолку. Надо отдать должное, человеком он был наблюдательным, образованным по меркам этой эпохи и умеющим делать логические выводы.
Как он рассказал мне, что остров, на котором мы нахожимся, самый большой в архипелаге, называется, как и вся страна, Нихон (Место, где восходит солнце). Так их прозвали китайцы, проживавшие западнее, и аборигены не стали спорить, самоназвавшись нихондзинами. Королем — тэнно или субэроги (правящий хозяин) — сейчас числится пятидесятишестилетний Го-Нара. Именно числится, потому что власть его номинальна. Тэнно настолько беден, что десять лет собирал деньги на свою коронацию, в том числе продавая подданным листы бумаги со своими каллиграфическими упражнениями. Говорят, каллиграф он отменный. Я заметил, что у плохих правителей всегда хороший почерк. Про обратные варианты ничего не скажу, не хватает фактов. Злые языки утверждают, что живет Правящий хозяин в лесу в деревянной хижине, и его дети играют, вылепливая «пирожки» из грязи. Вместо него, тоже номинально и всего над несколькими провинциями, правил тринадцатый сейи-тайсёгун (карающий главнокомандующий) Асикага Ёситэру, которому в этом году стукнуло пятнадцать лет. Точнее, он исполнял советы своего родственника и канрэя (советника) Хосокавы Харумото, пока два года назад обоих не выгнал из столицы Кёто (наверное, Киото) их самый опытный и влиятельный полководец Миёси Нагаёси — воистину карающий главнокомандующий. В итоге страна развалилась на несколько регионов разной величины, которыми правили даймё (рассказчик называл их графами), иногда подлого происхождения. Каждый хотел стать главным, поэтому все дружили против всех. Хорошие воины и оружие, особенно огнестрельное, были на вес золота. Иезуиты с помощью аркебуз быстро находили общий язык с местными правителями, получая взамен неслыханные привилегии. Христианским миссионерам было разрешено не только прельщать лохов, но и строить храмы на бросовых или купленных землях и не платить налоги.
Кстати, аборигены сейчас называют европейцев намбандзинами (варварами с юга), потому что каравеллы приходили с юга и члены экипажа были по местным меркам исключительно некультурными людьми. В мои предыдущие визиты на Японские острова прозвищем залетных было презрительное сокращение от гайкокудзин (вне страны человек, иностранец) — гайдзин (вне человек), то есть животное. В то время ни в одной стране мира не было такого настороженного и презрительного отношения к понаехавшим, как в Москве и во всей Японии. В последнем случае на тебя не будут нападать, оскорблять, а просто тихо игнорировать. Если вдруг повезет и займешь сиденье в битком набитом вагоне метро, а других здесь не бывает, разве что поздно ночью, соседнее будет свободно. Я специально садился посередине ряда — и всю поездку слева и справа от меня было пусто, ехал фон-бароном, хотя пассажиры стояли рядом впритык. При этом тебе обязательно помогут, если окажешься в затруднительном положении, как вытаскивают, держа двумя пальцами за шкирку, мокрого блохастого котёнка из глубокой грязной лужи.
Афонсу Гомеш потому и находился в рыбацкой деревне, что следил за строительством новой церкви. Возводили ее быстро из бамбука, которого здесь валом, целые рощи. Когда-то для меня было большим открытием, что это не дерево, а многолетняя трава. Иногда вымахивает в высоту метров до десяти. Строительство обещали завершить к вечеру.
Во второй половине дня
