Не желаю быть королевой - Елена Тихая
А что я могла сделать? Я понятия не имею, почему зелье взорвалось. Оно должно было всего лишь шипеть, по моим расчётам. Что с ним случилось, я не знаю. Как и с предыдущими. Меня обвиняли в подлоге, а я ничего такого не делала.
Ещё полгода назад всё было нормально. Я экспериментировала с разными травами. Именно они меня захватили, когда я поняла, что при множестве обстоятельств одна и та же безобидная травка может стать как красителем, так и отравой. И узнала я это чисто случайно.
– Юная леди, а зачем вы дали лошади недосушенную тапинку? – очень подозрительно спрашивал меня учитель по животному миру. Случился этот разговор почти два года назад.
– А что? Вон же целый тюк тапинки. Лошади же её едят, – не понимала я претензий тогда. Хотя и сама заметила, что конь после моей кормёжки стал каким-то нервным. Он постоянно перебирал копытами, жалобно ржал и пытался выбраться из загона. Но признаваться, что это из-за меня, не хотелось. Особенно если ничего особенного я не сделала.
– Да, только тюк с сухой тапинкой. И ей кормят исключительно кобыл. Жеребцам её не дают, Лефания.
– Почему?
– Эффект не тот. Тапинку жеребцам дают только с определённой целью. Поэтому не делайте так больше. А сейчас мы уйдём, не будем мучить животное, – подтолкнул он меня на выход, а я испугалась за коня.
– Что с ним сделают? Почему вы меня уводите? Вы же убьёте его? Я не специально. Я не знала, что нельзя, – к концу я уже кричала и рвалась назад в конюшню.
– Никто не будет вредить жеребцу. Просто вам, принцесса, не стоит видеть того, чего благодаря тапинке он теперь хочет. С животным всё будет в порядке.
– Точно?
– Абсолютно.
– А чего ему хочется? Почему мне нельзя видеть? – нахмурилась я, хотя вывести учитель меня уже успел.
– Понимаете, Лефания, тапинка – такая интересная травка, которая очень нужна в разведении животных. Свежую травку дают животным для молока. Благодаря её соку молока прибывает больше, и оно само по себе жирнее. Так молока хватает и для выкармливания детёнышей, и для надоев. А сухая тапинка сохраняет много важных микроэлементов, необходимых для вынашивания детёнышей. В холодное время года это важно, чтобы и малышу, и будущей маме всего хватало.
– Если она такая полезная, то почему коню от неё стало плохо? – всё равно не понимала я.
– Ему не плохо, – усмехнулся учитель, – Ладно, ты же уже почти взрослая, скажу. У животных мужского пола эта травка в подсушенном и сухом виде вызывает желание к спариванию. Понимаешь?
Я лишь кивнула, краснея.
– Свежая тапинка не имеет такого свойства, поэтому летом животные спокойно пасутся, а осенью их уже на поля не пускают. Ну или запускают с определённой целью.
– Я поняла. Больше не буду, – проговорила я. Сама же заинтересовалась такой странностью, как изменение свойств в зависимости от сушки. Так появилось новое и со временем самое любимое увлечение. В следующие полтора года я столько нового открыла для себя, а иногда и для преподавателей.
Отцы даже создали для меня отдельную оранжерею под обещание не разрушать дворец, не бросать другие занятия и предупреждать о весёлых экспериментах. Это отец Милон произносил заговорщически, намекая на резко изменивших цвет волос и местами кожи придворных. Это случилось год назад. И вот что-то резко случилось полгода спустя.
Многие мои зелья и отвары стали приобретать неожиданные свойства. И при этом я действительно всё просчитывала, заранее изучая травки отдельно и только потом смешивая их. Почему некоторые превращались в катастрофы местного масштаба, я понятия не имела.
– Опять нашкодили, принцесса? – перехватили меня крепкие мужские руки.
Резко подняла взгляд, готовясь вырываться, но передумала. Это был Татинкор, которого мама называла исключительно детским именем – Татик. Больше никто себе этого не позволял. А всё потому, что он давно уже не мальчик, которого мама вытащила из трущоб (да и самого этого района уже нет давно). Сейчас Татинкор – правая рука главного мага Шамбуры Панока Кираске. И есть все основания, что со временем именно он станет главным магом, поскольку уже сейчас сильнее Панока.
А ещё это был высокий мужчина под два метра ростом, с широкими мощными плечами и с мечом за спиной. И вот зачем такому сильному магу меч? Но я всегда робела в его присутствии. Сама его аура давила на меня, заставляя отводить взгляд от тонких губ, изогнутых в кривой улыбке, от проницательных карих глаз под изломанными бровями.
– Я не специально, – выпуталась я из его рук. Меня не стали удерживать. А вот голос учителя позади заставил вжать голову в плечи.
– Это надо же! Разнесла мне всю лабораторию и удирает. Негодница вы, а не принцесса. Это ж надо же!
– Разнесла? – усмехнулся Татинкор. – Прямо совсем?
– Большая часть помещения теперь пустует. Стол в щепки разнесло, – выдохнул учитель рядом.
– Цела? – приподнял моё лицо за подбородок Татинкор, осматривая его и вглядываясь в глаза.
– Цела, – сглотнула я, часто моргая. Вот не должны карие глаза пугать, а я перед ним как кролик перед хищником замирала.
– Слава Богине, что невредима. Мне бы миледи голову лично за вас оторвала, – выдохнул позади учитель, а меня опять отпустили. Я даже шаг назад сделала.
– Неправда. Мама добрая, – возмутилась я наговору.
– Ага, как же, – опять усмехнулся Татинкор.
– Вы просто не представляете, какой страшной женщиной может быть миледи, если её довести. А вы прямо смерти моей хотите, принцесса Лефания. Если не от ваших «чудесных» зелий, то от миледи.
– Я не знаю, что с зельями не так, – закричала я, топнув ногой в отчаянии, – я ничего лишнего не делала. Все ингредиенты до смешивания проверила, как положено.
– Ага, зелье само взорвалось. А до него запенилось, ещё раньше стало вонять так, что дышать было невозможно. И каждое зелье само? – упёр руки в бока учитель. А мне было так обидно, ну просто до слёз. Только реветь я не собиралась, тем более перед Татинкором. У него небось таких проблем и не было никогда.
– Подождите. Само, говорите, – произнёс он задумчиво. – И давно такое стало происходить? Раньше всё было в
