Сын Моржа и Куницы - Елисей Дым

Ощутимо похолодало.

Из-под поддонов скользнули робкие струйки воды.

Старикан отмер и осклабился.

— Мы вся сделали, многа-многа харашо, г’сспадин! Извольтя выдеть.

— Что это?

— Извольтя смытреть, г’сспадин!

По знаку старика безликие тени размотали верёвки, сбросили цепи и сдернули черную плёнку. В тусклом свете подземелья открылись две здоровенные глыбы льда, высотой метра в три и шириной… шириной в человека с распахнутыми руками.

Калинин встал.

Подошёл.

Осмотрел глыбы.

В одной застыла почти обнажённая огневолосая девушка. Невысокая, но очень ладная. Небрежно замотанная в белое полотенце, почти ничего не закрывающее, она казалась статуей дискобола в момент метания диска. Бугрились мышцы. Замерли в напряжении стройные бедра. Вздулись вены на руках. А вместо спортивного снаряда в руке пылал огненный кинжал. Пламя остановилось на полувздохе.

Позволь времени двинуться и рыжая разогнётся, с дикой силой метнёт огненный клинок. И если противник недостаточно силён — его пробьёт навылет.

Калинин облизал губы.

Руки непроизвольно сжались в кулаки.

Отступив, он перевёл взгляд на другую ледяную фигуру.

А там было на что посмотреть! Мужчина-гигант, седой и мощный, босой и в широких штанах стоял в защитной позе. Над поднятой левой рукой, прикрывающей лицо, распахнулась блистающая серебром полусфера. Правую отвёл назад и вверх, будто готовясь ударить… чем-то. Рука хоть пуста, но легко представить в ней палицу или молот. Оружия не было, из полусжатого кулака вырывалась плотная полоса тумана.

И ещё нашлось интересное. Полусфера выходила к самой поверхности льда, отрубив кому-то руку. Видимо, невезучему противнику гиганта. И теперь эта рука с размазанными по застывшему воздуху кровавыми каплями, была вморожена в глыбу.

Огневолосая и седой не сдались без боя.

Но силу превозмогла сила много выше. И теперь оба — жуки, наколотые на булавку в альбоме коллекционера.

— Впечатляет, — мёртвым голосом признал гость. — Какое заклинание применили?

— Ох, г’сспадин, наш бог ны любит ымён. Братья ударили его волей, без нызваний.

— Это ведь воздушный щит, уровня второго?

— Чытвёртаго, г’сспадин.

— Чья рука?

— Уже нычья, г’сспадин. Хозяын ытой руки ушёл ны встречу с ВыликойТ’мой. Ныудачникам ныт места в нашем мире, — захихикал старикашка и утёр грязным рукавом сопливый нос.

И вновь возникли серые тени.

Шустро и со знанием дела растащили глыбы, опустили поддоны с ледяными грузом на пол и уволокли тележки. После чего заметались туда и сюда, притаскивая из темноты старые стулья, барные табуретки, даже деревянные ящики из-под водки. Расставили вокруг глыб в одном им известном порядке.

На всё это, как на постаменты, водрузили уже знакомые подсвечники с коптящими свечами. Зал тут же наполнился отвратительной вонью горящего сала.

— Что это? — спросил гость и поморщился. — Экономите?

Жрец оскалился:

— Храм беден, нам ны да жыру. Или да жыру? Дыа, савсем-савсем да жыру!

И заперхал, хихикая.

— И как?

— Высё палучается, г’сспадин. А еслы работает, зычем тратить больше?

Калинин вернулся в кресло, задумчиво налил себе сока. Понюхал и отставил в сторону.

— Рассказывай.

— Наш чылавек в Круге ныемныков, очень савсем чуть-чуть дорогой знакомыц…

— Сколько?

— Трыццать кругляшков, г’сспадин. Так, наш дорогой знакомыц прислал бумажку. Ваши увыжаемые друзья запросыли в Круге двух наёмныков. Паручение сходить савсем многа-многа далеко и прывести одного чылавека. Мы подмыгнули знакомцу…

— Сколько?

— Пытдесят кругляшков, г’сспадин. Знакомыц памог нам, наёмныки паселились гды нада. Мы пазалатили ручку и… и братья вашли, а патом волей бога нашега и ушли. Са льдом.

— Сколько?

— Савсем мало-мало нымного, г’сспадин. Сотня кругляшков.

Дышать в зале становилось всё тяжелее. Сладковатая гарь растекалась по помещению и выплёскивалась в кривые коридоры, заполняя подвал смрадом, в котором явственно, даже для неодарённого гостя, ощущалась дикая и равнодушная сила.

Но серым теням и меднокожему гоблину всё нипочём: тени жирной и вонючей смесью чертили на полу странные фигуры вокруг ледяных статуй, а старик всё зудел и зудел, вытягивая круглое золото из Калинина. Вытащил уже больше трёх сотен, впрочем гость был готов заплатить много больше.

Старикашка совершил ошибку: ненадолго умолк, желая савсем чуть-чуть передохнуть. Тяжёлая работка-то и опасная, — нервная, ой как! — разводить на золото главу теховского Конгломерата Калининых.

Гость и вклинился в монолог.

— Ритуал?

— Дыа, г’сспадин.

— Подчинение?

Старик замотал головой:

— Ныт, господин, ныльзя! Бог наш, Безымянный, протыв рабства!

— А что?

— Паследний прыказ. И нымного забвения, чтобы утром нычего ны вспомнили.

Калинин слышал о таком.

В жертву ритуала внедрялся особый духовный ключ. И человек, владеющий этим ключом, мог отдать жертве приказ. Любой. Но — один-единственный. Если потерпевший силён духом или находится на высоком уровне, он мог затянуть исполнение приказа, но в конце концов всё равно его исполнял.

А дальше… дальше по-разному. Иные попавшие под ритуал позже со всем тщанием и изобретательностью казнили своих обидчиков.

— Ты подготовил жертвы?

— Дыа, г’сспадин, извольтя взглынуть. Прыкрасные экзымпляры!

Калинин саркастически хмыкнул.

Вот ещё чего, самому себе обвинительный приговор шить. Всегда надо помнить, что есть существа много могущественнее тебя, способные выпотрошить твою память. И если слова могут быть сказаны любые, от них можно отбиться, то лично увидеть приготовленных в жертву людей и существ… Тут не отбояришься незнанием. Придётся платить. Откупиться можно, раз или два. Раз, два, а потом и расценки поднимутся до цены твоей жизни.

Да и кто уважает глупца, с готовностью лезущего в ловушку? Вот этот же старший жрец гнусного и забытого всеми храма первым задумается — где можно безопасно надуть?

Гоблин же сверкнул глазами, сбился на мгновение, но продолжил:

— Есть сывсем чуть-чуть мелкая прыблема, г’сспадин. Еслы рытуал основать на крывавой жертве, то воздействые будет ныкак ны меньше трытьего круга.

— Моржи не заметят. У них не осталось сильных водных магов.

— Зыметят, г’сспадин. У ных двое Старших-на-Сыребре, а от сильного сыребра ныдалеко да воды, еслы помныть о… о том, о чём вы прасыли ны упыминать.

Гость помолчал.

Покривился.

Признал правоту старикашки.

— Предлагай!

— Пырвый круг, г’сспадин. Крывавые жертвы ны нужны. Давление ляжет ны на рытуал, а на магические ядра наёмныков. Но каму ынтересна, что там с ых ядрами? Падумаешь, пывреждены. Быльшое дело! Пазволю зыметить, Моржи относятся к астральныкам лучшы, чем многые арыстократы, но ровнёй людям ны считают. Ны станут оны сматреть ядра, ны по чину тварям такая честь. Еслы кто и увидит тень рытуала, то савсем-савсем чуть-чуть по сыльна ныудачному случаю. А