Алиса (СИ) - Варава Алевтина Ивановна
Заполучив наконец запоздавшую на целый час доставку, Алиса завалилась на кровать и стала перечитывать написанное.
Получилась бессвязная бредовая пошлятина.
Она захлопнула ноут, и мрачно уставилась в потолок.
Что же делать, как же жить дальше?
Соус собрался с двойным сыром в увесистую вражескую каплю и злокозненно спикировал прямо на белую футболку, упавшее и раздавленное кольцо маслины оставило пятно на свежей простыне. Опять хотелось реветь.
Она уже пробовала, пробовала ещё позавчера, ответить на гнусное сообщение с достоинством, обстоятельно и понятно.
Никто не фига не понял. Зато оскорбления из абстрактных с «она» и «эта» стали личными, адресными, тыкающими и матерящими. Даже когда Алиса удалила свои оправдания, оказалось, что их заскринили, и продолжали на них отвечать со всё растущей яростью.
Получалось, что осуждать других за свои собственные грехи — любимое занятие общества. Для Алисы это стало настоящим ударом.
Некоторых моралистов-комментаторов она знала лично, и о большей части из таких знала истории сильно похлеще её собственной «неразборчивости в связях». Но зря, ох как зря Алиса в четверг написала в личку Юли Терновой о том, что та, вообще-то, сама как минимум трижды изменяла своему Жорику, и лучше бы ей помалкивать.
Помалкивать Тернова не стала. Именно она процитировала злосчастный пост на стене группы отцовского завода с припиской «Лучшие сотрудники пищеблока». А вечером в пятницу Алиса уже подписывала заявление по собственному желанию под осуждающим гневным взором тучной тётки из отдела кадров. Воспитывающей двоих внебрачных сыновей, между прочим.
Но история с Терновой успела научить Алису помалкивать по поводу чужих прегрешений. А лучше теперь вообще помалкивать. Любое её слово использовали против неё, как в дрянном американском детективном кино.
Нет, жить тут уже не получится. Запас нервных клеток подходил к отметке критичной.
Размазав липкое пятно по футболке, от чего оно стало только больше, Алиса решительно залезла в банковское приложение и проверила свой накопительный счёт. Потом встала, откопала в комоде конверт с наличными, и пересчитала. Принялась смотреть цены на аренду квартир сначала вообще в столице, но потом умерила свои аппетиты до областного центра.
За полтора часа Алиса нашла три приемлемых варианта, сохранила адреса и написала владельцам. Потом присмотрела запасной хостел и забронировала его. Заполнила форму на сайте техникума, уведомив таким образом, что с нового семестра переводится на удалённое обучение и будет приезжать на сессии. Со времён пандемии осталась такая возможность. Сочинила, но не отправила, длинное и путанное письмо матери, а потом встала и принялась решительно собирать вещи.
Они абсолютно не умещались в имеющиеся два чемодана, пришлось безжалостно отсеивать лишнее. Ничего, обустроится на новом месте — вернётся и заберёт. А бабкину квартиру будет сдавать. И пусть мать верещит, сколько хочет.
Утрамбовав пожитки и взгромоздив на опухшие чемоданы ещё спортивную сумку и два огромных пакета, Алиса воинственно приземлилась рядом с пиццей, вгрызлась в очередной кусок и купила билет на автобус.
Потом пересмотрела своё резюме, подправила его и принялась рассылать в ответ на обнаруженные подходящие вакансии.
В конце концов, если поваром нигде не возьмут, поработает официанткой! Всё лучше, чем тут оставаться.
Схватившись за последний кусок остывшей пиццы, Алиса снесла к чёртовой матери свои загаженные посетителями страницы в социальных сетях. Хотела завести новые, но оказалось, что требуется номер телефона, а её — уже использовался.
Алиса решила, что первым делом на автовокзале купит завтра новую симку. И гори огнём вся её прошлая жизнь.
Может, оно и к лучшему.
Сунув недоеденный последний кусок в опустевшую коробку, Алиса поняла, что капитально обожралась. Вот станет толстой, никто на неё даже не посмотрит, — и никаких, мать его, рисков на новом месте.
Чревоугодие несколько успокоило взвинченные нервы. Ничего, завтра всё изменится.
Вся жизнь изменится!
И Алиса даже представить себе не могла, насколько…
Она совсем выбилась из сил. Лихорадочные сборы и подготовка побега вымотали организм окончательно. Руки и ноги отяжелели, гирями притянули к матрасу.
Привкус сыра во рту тревожил, по-хорошему нужно было встать и почистить зубы, но и на это уже не осталось никаких ресурсов.
«Низкий заряд аккумулятора», — успела подумать Алиса, проваливаясь в сон. Глубокий и тяжёлый, чем-то похожий на транс.
На новом месте она будет очень, очень осмотрительна. Впрочем, в больших городах никому нет дела до других. Или это только так считается? А на деле всё сказки, как и тут, как и везде.
Если бы только существовал этот честный свободный мир, где сексу не придают никакого значения… Если бы только он был…
Когда покрывшаяся от чего-то испариной Алиса натужно всхрапнула, вздрогнув всем телом, внезапно загорелся ушедший в спящий режим полуприкрытый ноутбук. Поверх сайта с вакансиями развернулся док «Свободная», вроде бы закрытый. Вроде бы, вообще перемещённый в корзину.
Само собой включилось автовоспроизведение текста, и приглушённый низким уровнем звука механический голос, коверкая ударения, забубнил придуманные вечером абзацы.
За окном перетекала в рассвет самая короткая ночь в году.
Час, когда могут исполниться самые заветные желания…
С телом Алисы происходило что-то странное, но она не чувствовала этого, придавленная дурманным лихорадочным сном. Две реальности скрещивались, измерения наползали друг на друга, проникали одно в другое.
И вот уже на запачканной смятой кровати остались только коробка из-под пиццы с единственным надгрызенным куском и ноутбук, снова уходящий в спящий режим.
Глава 2
В чужом мире
Алиса перевернулась на спину, потянулась. Хотелось ещё поспать, ведь, если будильник не зазвонил, значит, нет даже одиннадцати часов утра — а в новую жизнь нужно вступать, полной сил. День сегодня будет долгий и насыщенный.
Но очень уж требовалось в туалет.
Так что Алиса покорно открыла глаза. И завопила.
Она лежала в совершенно чужой постели и в совершенно чужой комнате. А в довершение — рядом проснулась совершенно незнакомая, да к тому же голая девица, тоже принявшаяся вопить, зажимая ладонями рот.
— Тихо! — секунд через пятнадцать прекратив визг, бросила девица и лихорадочно огляделась. — Меня же за шум выселят!
Алиса выскочила из кровати и попятилась к стене.
— Ты кто⁈ Где я⁈ — панически выдохнула она.
Девица привстала на постели на колени. Она была полностью раздета, но прикрывала почему-то лицо: согнув правую руку, прижалась губами к сгибу локтя, выставив его в сторону Алисы довольно угрожающе. Девица сощурилась.
— Что это у тебя на футболке? — внезапно спросила она.
Алиса моргнула от неожиданности. Учитывая всю дикость ситуации, вопрос показался ну просто самым дурацким из всех возможных.
Она автоматически скользнула взглядом по своей груди и так же на автомате ответила:
— Соус от пиццы капнул.
Девица, чьи глаза расширились, словно кофейные блюдца, медленно опустилась на задницу, не убирая локтя от лица. Потом свободной левой рукой нащупала на тумбочке какую-то штуковину, и отвернулась, прилаживая её к голове.
Алиса увидела, как руки завязали на затылке кривой бант, а потом девица повернулась обратно.
Теперь уже Алисины глаза полезли на лоб. Она вжалась в стену и почувствовала, как на шее проступает испарина.
Девица нацепила что-то вроде респиратора, переходящего в шарф. Он закрывал только рот, вытягиваясь вперёд широкой, затянутой тканью, трубкой.
— Ты что… ты… ты — Алиса? — наверное, девица спросила это даже жалобно, но из-за респиратора голос получился гулкий и искажённый.
О господи! Над ней собираются ставить эксперименты!
