Исчадие Кромки - lanpirot
Через несколько часов блужданий, мне наконец-то повезло — в одном месте сухой сосновый опад был явно промыт потоком воды, образовавшейся после сильного дождя. Именно в этом месте, меж двух горбинок, скопившаяся влага и пробила себе дорогу в мягкой сосновой хвое, а не поглотилась рыхлой песчаной почвой. Канавка вывела меня в большой овраг, спустившись на дне которого, я и нашел вожделенную воду метров через двести. Чистейший родник бил из-под корней поваленной гигантской сосны, образовав небольшую запруду.
К моему облегчению, найденная вода оказалось обычной, и не излучала то самое подозрительное изумрудное сияние, которым было пропитано все вокруг. Видимо земля, из которой вырывался источник, служила своеобразным природным фильтром, не дававшим воде насытиться этим странным (и хорошо, если не ядовитым) излучением.
Однако светящийся воздух, которым мне приходилось дышать волей-неволей, пока никаких негативных воздействий на меня не оказал. Либо концентрация яда в нем была невелика. Вот когда перехлестнет концентрация через некую критическую линию, вот тогда мне и поплохеет. А сейчас — пить, пить и пить! Я упал на колени перед живительным источником и погрузил лицо в ледяную воду.
— Как же здорово-то, а⁈ — Вытащив голову из этой небольшой бочаги, я не сумел сдержать восторженного возгласа. А после, отдышавшись, нырнул в ледяную воду еще раз.
Напившись до отвала, так, что раздувшееся брюхо едва не трескалось от переполнившей желудок воды (когда еще в следующий раз напьюсь?), я упал на травку. Нужно было немного отдышаться и перевести дух. А заодно и прикинуть: что же делать дальше? Понятно, что надо искать людей. Ведь должны же они где-то здесь обитать? Если только меня не занесло на какой-нибудь необитаемый остров. Хорошо, что приятно булькающая внутри свежая прохладная влага немного притупила нарастающий голод.
А жизнь-то потихоньку налаживается! Еще бы пожрать, да приодеться, хоть немного. А то, как-то, не комильфо с голой задницей, словно дикий папуас, по лесу бегать. Да и у папуасов какая-никакая юбка из пальмовых листьев имеется, чтобы срам прикрыть. А у меня и того нет. Ну, не под сосновыми же ветками свои чресла прятать? Мало приятного иголками по коже, да в такую жару.
Я немного полежал, дождавшись, пока водичка слегка рассосется в желудке, и не будет угрожающе «сдавать назад», выплескиваясь едва ли не из ушей. Потом встал и попытался из убитых в хлам лоскутов одежды сообразить себе некое подобие набедренной повязки, типа индийского короткого дхоти для низших каст[1]. Честно сказать, получилось так себе — едва мудя прикрыл.
Чертыхнувшись несколько раз, я поплелся дальше, внимательно глядя по сторонам в поисках какой-нибудь подходящей растительности для сооружения туземной юбки. Но, как назло, ничего подходящего не наблюдалось — исполинские сосны на корню изничтожали любые побеги, высасывая из земли всевозможные соки. Так что никакого подлеска в обозримом пространстве совсем не наблюдалось.
Лишь спустя несколько часов пути, прямые и ровные сосны остались позади, уступив жизненное пространство смешанному лесу. Вот тут-то я себе и сообразил юбчонку поприличнее из какого-то травянистого растения, связав все это остатками одежды.
Красавец! Теперь и к любому местному туземному корольку на прием можно спокойно заявиться, и стыдно не будет.
И еще один странный факт я взял на заметку: блуждая по лесу, не встретилось мне ни зверя, ни птахи, ни еще какой живности, словно разбежались подальше от этих мест. Либо попрятались, что хрен отыщешь. Так что, поймать себе что-нибудь для пропитания не представлялось возможным, по причине его полного отсутствия. Но я, опять же, отчаиваться не спешил — понадобится я кашу из топора… ну, из коры там и лебеды сварганить сумею.
Так что проживу, как-нибудь, пока к людям не выйду. А то, что рано или поздно это произойдет, я не сомневался. Чуйка говорила, что они в этих странных краях точно отыщутся. А когда я неожиданно выскочил на большую лесную поляну, понял точно — люди здесь живут. Вот только люди это, или натуральные нелюди, мне еще предстояло решить. Ибо, какая бессердечная и злобная тварь так над живыми существами измываться станет?
[1] Длина дхоти — признак касты. Чем она повязка длиннее, тем выше каста.
Глава 2
Поляна, куда я так скоропалительно вывалился, задумавшись и совсем потеряв бдительность, была метров двадцать-двадцать пять в поперечнике. Сосны, которые когда-то на ней росли, местами были вырублены — из вытоптанной до каменного состояния земли торчали лишь невысокие пеньки.
А те, что остались, казались высушенными, ободранными от коры на уровень человеческого роста, и лишены ветвей. И вот к этим самым деревьями были привязаны люди… Вернее, то, что от них осталось: изуродованные голые костяки, местами лишенные рук, ног и голов.
Да и сама полянка была щедро усыпана старыми желтыми костями, некоторые из которых оказались либо расщепленными, либо разгрызенными какими-то неизвестными тварями. На крупной берцовой кости, что валялась немного поодаль от того места, на котором я замер, виднелись следы острых, и явно нечеловеческих зубов. Кто бы все это мог натворить, я себе даже не представлял.
Я осторожно попятился, пытаясь вновь скрыться в зарослях, из которых выбрался. Пусть, я никого и не заметил, но это не означало, что здесь никого нет. Не стоило привлекать к себе внимания, пока я не разберусь, что за лютая хрень здесь творится. Все эти люди были явно принесены кому-то в жертву. Какому-то кровавому Чудовищу, обитающему в этом лесу. Ну, ничего, и не таких Тварей давили! За мной дело не станет…
На этой оптимистической ноте я и остановился, почувствовав, как мне в спину, между моими лопатками, воткнулось что-то весьма неприятное, и настолько же острое. В то, что я просто наткнулся на какой-то сучок, мне абсолютно не верилось.
— Не дергайся, тля! — очень недобро прошипел кто-то за моей спиной. — А то, сука, как жука на пику насажу!
— Даже не думаю, дружище! — произнес я как можно более миролюбивым голосом. Пребывать в роли экспоната энтомологической коллекции мне совсем не светило. Даже если моя супер-пупер регенерация до сих пор работает, и не даст мне вновь отъехать на тот свет, ощущения все же будут не самые радужные.
— Чё, сука, полакомиться прибежал, уродец? — продолжая больно тыкать мне чем-то острым в спину, продолжал с ненавистью нашептывать незнакомец. — Горячего человеческого мясца отведать захотелось, пока Стрига[1] не приперлась?
— Слушай, старичок, а с чего
