Большая игра - Ярослав Маратович Васильев
– Так точно.
Молодой полицейский сглотнул, представив себе, что с ним стало бы, надумай он показать власть и двинуть бабе в морду. Видеть ангелов он не видел, игрушка и в самом деле дорогая, но был наслышан. Выглядели ангелы как подростки, могли при нужде использоваться как секс-куклы. Исполнить самые извращённые желания «особых ценителей», ведь на некоторые вещи даже с бесправными несовершеннолетними обитателями трущоб могут быть проблемы. Как с родственниками, так и с законом. Не имеющие своей воли ангелы – вещь, их тела никого в плане морали не интересовали, а запредельная выносливость позволяла многое. Но всё же главной задачей ангелов была война.
Охрана хозяина, убийство по его приказу. Впрочем, основа ангелов когда-то и в самом деле была организмом подростка, который настолько был нафарширован разнообразным железом, мышечными усилителями и прочим, что становился фактически не улучшением человека, а биологической оболочкой, натянутой на процессоры и титановые сплавы. Потом развитие организма тормозили специальными препаратами, ангел на всё время функционирования застывал в одном и том же возрасте и облике – зато ему не надо было менять имплантаты и вставки, как у обычного растущего или стареющего организма. По закону нормальных людей переделывать было строго запрещено. Раньше использовали подростков с умственными отклонениями и тому подобное, лет десять назад научились выращивать клонов – за год от закладки эмбриона до пятнадцатилетнего организма с развитием полного дебила-овоща. Всё равно слухи ходили самые тёмные.
Начальник смены проводил взглядом заехавший в ворота Периметра зелёный пикап, усмехнулся, прочитав на лицах растерянные мысли подчинённых. И пошёл обратно в караульное помещение под кондиционер. Да, владельцы ангелов обычно не бедствуют. Женщина в поношенной одежде на обшарпанной старой машине тут не вписывалась. Но какой смысл проявлять лишнее любопытство к тому, чего его принципиально не касается? Он встретил, кому надо доложил. Мало ли какие причины могли довести до такого состояния? Может болезнь, может пагубная привычка, не зря за женщиной вроде тянулся непонятный еле уловимый медицинский запах. Всё, стоп, забыть: это не его дело.
***
Регистрационный зал Игр был пуст. Последние из желающих принять участие давно закончились. Огромный экран на стене зала, где горела эмблема Игр – составленные из мечей песочные часы, сейчас отмерял последние символические крупинки-минуты до окончания приёма заявок претендентов: подавали в электронной форме, но каждую надо было подтвердить лично на терминале. Вышколенные девушки всё равно стояли каждая возле своего терминала, ожидая конца дня и возможности наконец-то присесть. Уйти никто и не пытался, хотя в зале уже несколько часов кроме них было никого. Получишь замечание и, отдел кадров вышибет на улицу, а там дорога только на конвейер в сборочные цеха. Офисная работа в городе – большая ценность.
Сопровождаемая внимательными взглядами тонкая струйка песка на экране, сыпавшаяся из верхней чаши в нижнюю, истончилась, затем почти исчезла. Совсем немного и... С лёгким шипением стеклянные двери разошлись в сторону, невольно вынудив девушек вздрогнуть, потом уставиться на вошедшую в зал женщину.
– Я зарегистрироваться. Уведомление и анкета лежат на входящем сервере.
Вышколенные девушки дружно произнесли:
– Добро пожаловать на Игры, уважаемая!
Гостиница, куда Эрминия заселилась после регистрации, занимала пару этажей в глубине трущоб. Узкий номер-пенал, такая же узкая кровать с застиранным бельём, грязный давно не мытый пол. Без сил упав на кровать, женщина посмотрела на своего ангела, замершего без движения на колченогом табурете в углу, и подключилась к нему через контрольный интерфейс. Слова при этом можно было говорить без звука, интерфейс снимал всё сам со связок, а ответы передавал через кости черепа прямо в ухо:
– Повезло, что это дерьмо не пользуется спросом даже в такое время. Хозяин чуть в штаны не обоссался, когда узнал, что мы берём комнату на неделю.
– Где твои манеры, моя госпожа? Что за выражения для девушки из приличного общества, – в цифровом синтезированном голосе ангела послышалась насмешка.
– Ой, давай не будем. Как будто ты лучше меня не знаешь…
– Знаю.
– Тогда остальное сам понять должен. Какой здесь контингент… И воняет так, что никаких вопросов.
Женщина посмотрела на браслет часов, резко выдохнула, достала ампулу, вложила в пневмошприц и уже заученным движением вколола себе в бедро. Ногу словно обожгло кипятком, но очень быстро по всему телу распространилась сладкая истома, а номер заполнил резкий медицинский запах.
– Не экономь, мы взяли с запасом. Нечего себя мучить.
– Человек предполагает, а судьба располагает. Хрен его знает, как всё пойдёт, и не застрянем ли мы. Есть будешь?
– Нет.
– Тогда я не хочу даже подозревать, какую органику ты будешь употреблять.
Женщина помолчала, затем посмотрела на грубо штампованную миску, в которую было налито непонятное месиво. Заставила взять себя ложку и начать есть. Вкус как у пластика, но денег у них оставалось мало. Тайник, на который так рассчитывала Эрминия, больше не существовал. Здание снесли и новое строили с котлована. Рисковать же доступом к старым счетам оба не собирались. За столько лет враги могли найти самый тайный.
– Нам нужны деньги, моя госпожа.
– Ты ведь всё равно пойдёшь? Я всё чаще забываю, – она хрипло рассмеялась вслух, – насколько в тебе мало от человека. Ты обещал меня беречь, и в этих вопросах слушаться не будешь. Но договору нас был.
– Я ничего не забываю.
– Конечно, денег ты найдёшь. Только моя честь – единственное, что у меня осталось. Прошу, не отнимай её.
– Я не нарушу наш договор.
– Хорошо. Ты обещал.
