Анахорет - Самат Айдосович Сейтимбетов
Если кто-то войдет внутрь периметра, то датчики подадут сигнал.
— А если туда забежит зверь или птица? - ворчал он на ходу, все ускоряя шаг. - Имплант, я сплю?
— Нет, - ответил тот. - Вы бодрствуете и находитесь в опасной ситуации, вне сети и сервисов, способных спасти вам жизнь, если потребуется. Следует незамедлительно принять меры, длительное нахождение вдали от цивилизации и других людей, может представлять для вас опасность!
— Всю жизнь бы слушал! - восхитился Олег, слегка успокаиваясь.
Лес подходил вплотную к скалам, нагромождению бугров и наплывов, шершавых даже на вид. Олег отдал команду, активируя шипы в своих горных ботинках и нацепил перчатки-липучки. Затем начал карабкаться и довольно быстро, благодаря опыту и тому, что сухая поверхность отлично держала, не давая скатываться вниз.
— Породы вулканического происхождения, - сообщил «Варяг», просканировав скалы поблизости.
Олег как раз выбрался на очередной гребень и увидел, что оказался посреди смеси скал и этих самых пород вулканического происхождения. Вулкан маячил справа, оставалось только удивляться, как Олег не рассмотрел его через листву. Скалы и наплывы вокруг, изредка кривые кустики или одиноко торчащие деревца, хилые даже на вид издалека.
Слева доносился невнятный шум реки, и виднелись еще скалы и наплывы. Олег развернулся и посмотрел туда, откуда пришел, обнаружив, что поднялся над лесным массивом, создающим ощущение непроходимой тайги. Где-то далеко вдали виднелись еще горы и блестела река, но при этом ни дымка от костра, ни проглядывающих городских стен, ничего.
— Стоило бы убедиться, - пробормотал Олег, меряя взглядом склон вулкана.
Тот выглядел мирно, не дымился и не пытался извергать лаву. Вулкан, похоже, являлся самой высокой точкой в округе, оттуда точно удалось бы разглядеть больше, но... ящики и синтезатор. Здесь, в пределах условной прямой видимости, еще ладно, но оставить их и карабкаться туда? Нет и нет, решил Олег, вначале осмотреться, обустроиться, а затем все остальное.
Жужжание винтов и бляшки разлетелись, непрерывно отсылая картинку в его имплант, сортировавший все на лету. Никаких людей вокруг, скалы, лес и река, уходившая под эти самые скалы, небольшой остров, но тоже необитаемый. Облет леса, пусть и без заглядывания под густую сень - никаких следов людей, только их подобие дальше к югу. Оплывшие, бесформенные карикатуры на здания, явно давно брошенные и не используемые.
Может даже вовсе и не здания, а просто наплывы почвы.
— Неужели мне повезло с первого раза? - усомнился Олег.
Судьба неоднократно так насмехалась над ним, казалось, дарила долгожданную передышку от людей и социальных обязательств, но стоило ему расслабиться, как все наваливалось с утроенной силой, разговоры и взаимодействия, которых не удавалось избежать, что дополнительно бесило и раздражало. Нет, он не сошел с ума, не подхватил цифроз, не пошел убивать других, твердил себе, что надо укреплять социальные мышцы и предпринимал потуги на этом поприще, пытался изменить себя, сближался с людьми и доверял им, общался, не следя за словами.
Вспоминать о результатах Олегу не хотелось. Социальный нож в спину, самое мягкое, что приходило на ум.
Он неоднократно думал о том, что возможно именно поэтому в итоге и оказался в сфере обслуживания техники, наивно полагая, что там будет только техника, которую надо чинить и исправлять. Впрочем, пока он был таким техником, сантехником, как они сами себя называли, потому что чаще всего приходилось идти и ковыряться в говне и мусоре, созданном другими людьми, все еще оставалось условно терпимо.
Настоящие пытки начались, когда он принял предложение возглавить отдел обслуживания. Вся приятная молчаливая возня с техникой исчезла, осталась только говорильня, возня с говном и мусором в обличье людей и их слов. Претензии, жалобы, угрозы, крики, приказы все исправить, разговоры и разговоры, неважно, вербальные или цифровые, и Олег сдерживался, пытаясь не транслировать все плохое своим сотрудникам, но с каждым днем это удавалось ему все хуже.
Отношения с подчиненными испортились окончательно, но и это не привело к блаженному молчаливому выполнению приказов, наоборот, опять стало только хуже. Выходило так, что чтобы меньше общаться с людьми, ему требовалось общаться с людьми, опять повторялась история с попыткой удрать в космос, где ему не хватило социальных навыков.
Олег поднял руки и помассировал виски, пытаясь избавиться от гнетущих мыслей. Самоедство на социальном фронте, бесконечные пережевывания сцен разговоров в голове, с придумыванием других ответов, бесполезно потраченное время, так как в реальной жизни сцены, конечно же, не повторялись. С этим своим недугом Олег тоже боролся, с переменным успехом, так как не хотел обращаться к мозгоправам или просто в больницы.
Там тоже потребовалось бы обнажать душу, рассказывать все о себе, а он этого не хотел, знал из опыта, что все закончится ударом в спину.
Следы других живых, пусть и старые, указывали, что кто-то тут да есть. Олег, впрочем, и не рассчитывал попасть в полностью безлюдный мир, если там были пригодные для жизни условия, эта самая жизнь наверняка там зародилась. Но он втайне рассчитывал оказаться в не столь развитом мире, как Земля и прочие планеты Солнечной Системы, забиться в уголок и жить там в тишине и одиночестве, полным анахоретом, до самой смерти.
Имелся у него и запасной план: если мир окажется развитым, влиться в него как-то, взломать системы и сбежать в космос, раз уж на Земле не удалось, по молодости и глупости. Олегу вскоре должно было исполниться сорок, но он все равно ощущал себя молодым и глупым, только уже не таким энергичным, как раньше. То, что еще десять лет назад переносилось легко, теперь чаще всего вызывало в нем раздражение и желание стукнуть собеседника, как минимум, а то и просто застрелить, чтобы не шумел, не говорил ерунды, просто не говорил.
Сейчас Олег колебался и возвращался к неприятным воспоминаниям, так как ему предстояло принять непростое решение. Осесть прямо здесь или пройтись туда и сюда, провести разведку, осмотреться и поискать следы людей или кто тут обитал, чтобы лучше спрятаться от них. Оба варианта были ему одинаково неприятны, так как несли в себе риски.
Он мог нацепить на себя прихваченную броню и
