Кто ты, Такидзиро Решетников? - Семён Афанасьев
Идёт нелегко, но я справляюсь. Одна новость хорошая, вторая неясно.
У этой головы нет никаких девиаций несмотря на, это первая, хорошая. Вторая: вокруг — самая что ни на есть реальность, просто в новых реалиях. Здесь пока непонятно, как относиться.
В следующее мгновение благодаря чуть апнувшейся чувствительности организма обнаруживаю, что я не один: за рулём машины, багажник которой пришлось оседлать ввиду отсутствия поблизости лавочек и стульев, сидит человек. И этот кто-то не спит, не пьян, не под наркозом.
Бросить лёгкий фокус за спину, не оборачиваясь, пытаясь определить личность.
В салоне женщина.
Ладно. В принципе, ничего критичного.
Самое большое, чем чревато — прослыть не совсем нормальным на голову (бормотал тарабарщину, странно двигался, корчил дурацкие гримасы).
Стоп. Последнего можно не считать: сидел к ней спиной, моего лица ей было не разглядеть даже в зеркало.
Лишь затылок.
Глава 2
Кажется, хафу то ли что-то почувствовал, то ли просто услышал движение в салоне: он качнулся с пятки на носок, задумчиво посверлил взглядом непрозрачное с его стороны стёкло, даже открыл рот.
В следующую секунду из здания не вышла, а выбежала Ута Уэки, ровесница и заместитель директора айти. Теоретически, вторая в своём департаменте, на практике она была главной: именно её готовят на смену нынешнему без-пяти-минут-пенсионеру.
Что стряслось? Чтоб Уэки лично выскочила под дождь с таким видом, должны быть основания. И где её сотрудники, которые должны нести контейнер?
Хонока подобралась.
Мазнув взглядом по парковке, Ута без паузы рванула к премиальному спорткару Хаяси-младшей. Не глядя по сторонам, не обращая внимания на высокий каблук своих туфлей от Кензо, стоимость которых равна квартальной зарплате среднего айтишника.
Хаяси чертыхнулась, открывая водительскую дверь и уже ни от кого не скрываясь. Она проигнорировала замершего метиса, шагнула на мокрый асфальт и спросила коллегу в лоб:
— Что стряслось?
Хотелось добавить непечатного по поводу своего ожидания с грузом в багажнике, но не позволил этикет: любые эмоции при Решетникове недопустимы. Так-то, Уэки и Хаяси общались без купюр хотя бы потому, что дружили их семьи. Но ругаться при стажёре… Директору одного департамента (де-факто) с начальником секретариата другого…
Через секунду Хонока заскрипела зубами, коря себя за недогадливость: айтишница закономерно предположила, что голубоглазый топчется возле красной машины потому, что они типа вместе.
Не заморачиваясь прелюдиями, запыхавшаяся шефиня компьютерных гениев выдала:
— Проблема! Прибыли люди из комиссии Наблюдательного совета и такое впечатление, они знают, что искать!
— Этот не со мной. — Хаяси невозмутимо указала на Решетникова, намекая на его непосвящённость.
— ОЙ. — Взъерошенная Уэки распахнула глаза и накрыла рот рукой, косясь на мужика, как заяц на волка.
— Дамы, мои извинения за беспокойство. — Хафу на удивление резво сориентировался, поднимая вверх раскрытые ладони. — Меня здесь не было, я ничего не слышал и уже ухожу. Хорошего дня. Давайте договоримся, что вы меня тоже не видели?
Теперь понятно, почему он застрял в самом низу иерархии, сопоставила Хонока. Этническое происхождение ни при чём.
Наглость. И вопиющая неотёсанность, которые данный персонаж себе в принципе позволять не может. Точнее, не должен позволять, если хочет чего-то добиться в этой жизни и в этой компании.
Для начала, от стажёра не прозвучало положенного приветствия тем, кто для него является недосягаемым уровнем.
Далее, он не исполнил абсолютно обязательный в данной ситуации глубокий поклон (дважды — демонстрировать уважение следовало каждой персонально).
Голубоглазый в принципе не обозначил ни малейшей попытки соблюсти хоть что-то из повседневного этикета плюс от него фонило едва ли не превосходством.
Это же надо так уметь себя подать, удивилась чужой отбитости финансистка. Как не надо, не осознавая собственного места в окружающем мире, словно белобрысый в нём не ориентируется.
Реально дурак, что ли?
Если он такой постоянно, пожизненной должности стажёра можно не удивляться. Пусть скажет спасибо чрезмерно доброму начальству, что его вообще не уволили.
— В своём уме? — холодно поинтересовалась Хаяси-младшая в спину на полном серьёзе собравшегося уходить мужлана. — Хафу, я к тебе обращаюсь. — Спустить вопиющую выходку без внимания было невозможно, тут уже вопрос собственной репутации.
Она не стала унижаться до демонстрации гнева, лишь коротко бросила замершему с поднятой ногой Решетникову:
— Стоять. — Затем повернулась к Уте. — Рассказывай.
Та многозначительно покосилась в сторону белобрысого, намекая на лишние уши.
— Стажёр складской логистики, — пояснила Хонока в ответ. — Тридцать с лишним лет, постоянный бессрочный контракт с корпорацией. Говори.
Безликий и тупой муравей, но свой. Такой, который никуда из муравейника по доброй воле не денется, чтобы не умереть с голоду — вслух сказано не было, но между строк прозвучало.
Менеджеры друг друга поняли.
Зачем тормозить Решетникова, начальница секретариата финансов сформулировать не могла. Просто чувствовала, что это сейчас правильно.
* * *
Ута Уэки, и.о. Директора департамента информационных технологий, 28 лет.
Попасть на нынешнюю должность в такой корпорации до тридцати, ещё и женщине — не просто шанс (даже с учётом её семьи и происхождения). Это, в том числе, результат многолетних усилий матери и отца, заложивших базу и отстраивавших нужные отношения всю жизнь.
Уэки очень старалась оправдать доверие родителей, оттого эту неделю регулярно нервничала. К сожалению, некоторые промахи, незначительные на первый взгляд, в перспективе могли обернуться серьёзными неприятностями.
Например сейчас, когда она как последняя идиотка выплеснула непредназначенную для чужих ушей информацию при странном типе.
Хорошо ещё, Хаяси-младшая проявила максимум деликатности и по-товарищески сгладила острые углы:
— … тридцать с лишним лет, постоянный бессрочный контракт с корпорацией. Говори.
Другими словами, перестарок-стажёр — свой и упоминать о мимолётной оплошности коллеги главная секретарша финансов нигде не будет.
— Спасибо. — Айтишница с благодарностью кивнула. — Я до третьего этажа ехала на служебном лифте, сюда по лестнице. Его на твоём багажнике видела в окно, — кивок на светловолосого. — При этом знаю, ты сидишь внутри машины и ждёшь нас! Что нужно было думать? Что он не с тобой?
— Логично, — признала Хонока, чуть краснея. — В таком разрезе я не подумала. Почему служебный лифт, а не директорский?
— Комиссия затеяла перетряхивать складские помещения департамента, сверяя номенклатуру до последнего коннектора. Первым делом активируют электронный бланк акта осмотра при входе в новую комнату, — пояснила Уэки. — Идут от верхнего этажа вниз. Улавливаешь?
— Вот же…
— Да. Я сбежала через служебный, чтоб не увидели, что я отлучилась.
