Старинный медальон - Алёна Токарева
Глава 2
Вот потолок. Он белый и украшен причудливой лепниной. А вот окно, занавешенное тяжёлой бархатной портьерой. Почему-то в комнате полумрак. Горят лишь несколько свечей в подсвечнике. Странно. Как будто нельзя зажечь настольную лампу! Маша с трудом разлепила веки и приподнялась. Оказывается, она лежит на огромной кровати, рядом на столе какие-то скляночки, а в углу в кресле дремлет старушка. Как только Маша подала признаки жизни, старушка тут же встрепенулась.
- Деточка моя! Очнулась! - обрадовано заговорила она дребезжащим старческим голосом. - Вот радость-то! Надо сказать их сиятельству!
У Маши округлились глаза.
-Их… сиятельству? - спросила она, словно пробуя на вкус малознакомое слово.
-Ну да, ну да! - закивала старушка. - Вашей бабушке, их сиятельству княгине Приваловой. Ох уж и переволновались они, пока вы хворали!
-Они? - переспросила Маша. - А их много?
Старушка непонимающе на неё уставилась.
- Бедная моя деточка, Мария Алексеевна! - лицо старушки сморщилось в жалостливой гримасе. - Не помните свою бабушку! Вот хворь-то что творит!
«Бабушку свою я помню! Но не знаю я никаких «их сиятельств», - хотелось возразить Маше, но на всякий случай она сдержалась.
-А что со мной приключилась за «хворь»? - осторожно спросила она.
Старушка заохала.
- Хворали вы долго! И всё разные лекари наезжали. А без толку! Вы-то, моя голубка, глазонек своих не открывали. Уж их сиятельство боялись, - тут она стала всхлипывать, - что не увидит больше свою кровиночку…
И старушка залилась горючими слезами.
- Бабушка… а как вас зовут? - решилась спросить Маша.
- Что вы, Мария Алексеевна, - замахала на неё руками старушка, - я не бабушка ваша, я - нянька Матрёна.
- А по отчеству? То есть… по батюшке?
- Да нешто нам пристало зваться по батюшке? - удивилась старая женщина. - Нянька я, нянька Матрёна!
«Странно, - подумала Маша. - Как же можно обращаться к старушке без отчества?»
- А где я? - решила она сменить тему разговора.
Лицо няни опять жалостливо сморщилось.
- Да неужто, моя голубка, не признаете родного дома?
- Может быть, потом… признаю, - осторожно предположила Маша.
- Знамо дело! - охотно согласилась няня. - Вот хворь-то пройдёт и признаете!
Тут в комнату вошла пожилая статная женщина. Наверное, ей было приблизительно столько же лет, сколько и няне, но выглядела она совершенно иначе. Из-за безупречной, горделивой осанки она казалась высокой, её зачёсанные назад седые волосы были собраны в красивую причёску, венчавшую покрытый морщинами высокий лоб, проницательный взгляд синих глаз свидетельствовал о живости ума и твёрдости характера. Изысканное в своей простоте закрытое платье подчёркивало её статную фигуру.
- Машенька! - воскликнула вошедшая дама, бросаясь к девочке и заключая её в объятия.
При этом глаза дамы увлажнились, а с лица исчезло надменное выражение. Маша замерла, почувствовав себя неловко в объятиях посторонней женщины.
- Наконец-то ты очнулась! - прошептала она, продолжая прижимать к себе девочку.
- Я в порядке, - буркнула та и постаралась освободиться.
- Дитя моё, как ты себя чувствуешь? Не болит ли у тебя голова? - поинтересовалась пожилая дама, чуть отстраняясь от Маши.
- Я в порядке, - повторила она.
Воспользовавшись моментом, выскользнула из объятий дамы и спрыгнула на пол.
- Осторожней! - воскликнула дама, пытаясь её поймать. - Ты ещё очень слаба!
- Ерунда! - отрезала Маша, уверенно прошлёпав по полу босыми ногами.
- Как странно ты говоришь, дитя моё! - удивилась дама, уставившись на её босые ноги. - А босой ходить просто недопустимо. Машенька, надо обуться!
- Нет проблем! - весело ответила девочка. - Дайте мне какую-нибудь обувь.
- Туфли стоят возле твоей кровати, - задумчиво проговорила дама, не сводя с неё глаз.
- Ох, да что же это я, старая! - опомнившись, встрепенулась няня и бросилась обувать Машу. - Негоже дитю-то босиком! Простите меня, старуху!
- Что вы делаете? - удивилась девочка, забирая у неё из рук пару изящных туфелек причудливой формы. - Я сама! Меня обували последний раз, наверное, когда мне было года полтора или два!
Пожилая дама и няня непонимающе переглянулись.
- Дитя моё, няня Матрёна обувает тебя с первых лет и по сию пору! - воскликнула дама.
- Это лишнее! - решительно заявила Маша, с трудом натягивая на ноги странные туфли.
- Но таков порядок вещей! Ведь ты княжна! - последовал новый аргумент.
- Спорный вопрос! - парировала Маша. - В любом случае, я что, не могу сама обуться? Кажется, руки-ноги у меня на месте!
И она для пущей убедительности помахала руками перед носом пожилой дамы.
- Боже мой, дитя моё, что у тебя с ногтями? - вдруг ужаснулась та, хватая Машу за руки. - Они все почернели!
- А, да просто лак чёрного цвета! - охотно объяснила Маша.
- Бедное дитя! - воскликнула дама, как будто не расслышав её слов. - Это болезнь тому виной! Она так изуродовала твои ногти!
- Не в этом дело… - стала было возражать Маша, но вовремя спохватилась, решив, что тему чёрного лака будет благоразумнее опустить.
- А вы кто? - добродушно спросила она, обращаясь к пожилой даме, и поняла, что вновь попала впросак.
У той округлились глаза.
- Машенька, внучка моя, ты что же, меня не узнаёшь? - срывающимся голосом спросила она, и у неё мелко-мелко задрожал подбородок.
- Ну почему… - пробормотала Маша и беспомощно уставилась на няню.
- Это ваша бабушка, их сиятельство княгиня Привалова! - шепнула ей на ухо добрая няня.
Княгиня быстро справилась с волнением.
- Машенька, ложись в постель. Ты ещё не совсем здорова, - ласково, но твёрдо проговорила она, привычно взяв бразды правления в свои руки.
- Глаз с неё не спускать! - тихо приказала она Матрёне, когда Маша, не посмев ослушаться, снова поплелась в постель. - Головой отвечаешь! Барышня очень
