На своем месте (СИ) - Казьмин Михаил Иванович
Общение с женой и сыном, пусть Андрюшенька по большей части сладко спал в коляске, вернуло меня к нормальному душевному состоянию, и возвратившись в кабинет, я уже спокойно и деловито перечитал отлежавшийся текст, внёс в него небольшие правки и отдал секретарю, велев переписать набело и отправить с посыльным Смирнову, да дать посыльному для скорости денег на извозчика. Потом мы с Варей отобедали, и я отправился к дяде Андрею.
— Странно, Алексей, что ты этого не знал, — мягко попенял мне дядя, — но господин Смирнов не только книги печатает да газеты с журналами. Лет восемь тому назад открыл он Русское телеграфное агентство. Его агенты сидят и по всему Царству Русскому, и во всех странах, куда телеграф проложен, и присылают оттуда свежие новости. Он эти новости и в своих газетах печатает, и другим нашим газетчикам продаёт.
— Я, дядя Андрей, восемь лет назад вообще-то в Мюнхене обретался, — напомнил я.
— Обретался, — согласился дядя. — Да только сейчас-то ты не в Мюнхене, и со Смирновым видишься часто, мог бы и знать.
Мне оставалось виновато развести руками. Что же, вопрос о скорости, с которой к Смирнову поступило известие из Мюнхена, дядя закрыл, но вот откуда всё-таки Смирнов знал те подробности моей жизни, о коих у меня с ним разговора не было, оставалось пока непрояснённым.
— Ну, Алексей, что ты в Мюнхене учился, то ни для кого в свете не секрет, — дядя даже плечами пожал, не желая принимать такую мою непонятливость. — Пусть Иван Фёдорович и не дворянин даже, человек он в Москве всё не последний, так что тоже слышать мог. Впрочем, университет университетом, а что ты с Левенгауптом личное знакомство водил, а не просто на лекциях его штаны просиживал, это уже мало кто знает… Я пока что ума не приложу, у кого бы поспрашивать, но постараюсь. Да, постараюсь и как только что-то разузнаю, сразу тебя извещу, — задумчиво закончил он.
Такой подход понравился мне уже больше. Мы ещё поговорили с дядей о моих заводских делах, о наших делах оружейных, выпили по чарочке да легко закусили, на том я и откланялся.
Не прошло и седмицы, как я угощал в ресторации «Полная чаша» некоего господина Лямцева, столоначальника Московской городской управы. Выпить, закусить и покушать господин Лямцев оказался большим умельцем, сам я употребил за разделённым с ним столом куда меньше и яств, и напитков.
— Видите ли, ваше сиятельство, — тихо говорил Лямцев, — что господин Смирнов всегда прилагает усилия к прояснению жизненных обстоятельств лиц, с коими имеет дело, знают многие. Но вот как ему такое удаётся, в точности не знает никто. Однако же мне доподлинно известен случай, когда к некоему, поверьте, довольно значительному лицу, пытавшемуся в свою очередь узнать кое-что о господине Смирнове, пришли с Никитникова и дружески посоветовали умерить любопытство. Я, ваше сиятельство, имею определённые обязательства перед персонами, кои попросили меня сюда прийти, и понимаю, что неосмотрительно было бы с моей стороны просить ваше сиятельство делать вид, будто вы ничего сейчас не услышали, однако же со всею почтительностью прошу ваше сиятельство не разглашать, что не слышали вы это именно от меня.
Трапезу мы закончили в молчании, под десерт поговорили о чём-то отвлечённом и расстались. Что ж, пусть Лямцев сказал мне всего ничего, главное я от него услышал. Или не услышал, выражаясь его же словами. В неприметном Никитникове переулке, который и найдёшь-то не сразу, если не знаешь, где искать, располагается Палата тайных дел. И именно оттуда кому-то, как не особо изящно пошутил Лямцев, дружески посоветовали умерить любопытство в отношении Ивана Фёдоровича. И что, спрашивается, могло бы связывать Смирнова с тайным ведомством?
Впрочем, подумав получше, я признал, что такую связь вряд ли можно посчитать противоестественной. В самом же деле, информация, на которой сидит господин Смирнов, и тайна, которую оберегают люди князя Свирского, это две стороны одной медали. И не медали даже, а скорее монеты, поскольку и знания, и тайны дают такие же возможности, как и деньги. Более того, здешний мир развивается сходным образом с тем, который я десять лет назад оставил, а значит, сила знаний и тайн будет только возрастать.
От общих закономерностей я перешёл к частному вопросу, непосредственно касающемуся меня, любимого. Исключать вероятность того, что Смирнов оказывал некие услуги Палате тайных дел, вовсе не следовало. Более того, такие услуги он оказывает наверняка и до сих пор, и будет оказывать их в дальнейшем. Ну и почему бы тогда подчинённым князя Свирского не оплачивать помощь Ивана Фёдоровича в их нелёгкой службе той же монетой, делясь со здешним медиа-магнатом, как обозвали бы господина Смирнова в бывшем моём мире, некоторыми подробностями из жизни людей, имеющих с ним дела? Вполне себе взаимовыгодный обмен интересующими друг друга сведениями…
Кто другой на том бы и успокоился. Успокоился и я, но в той лишь части, что касалась меня. Зато мне вдруг стало жутко интересно, как мой издатель, что называется, дошёл до жизни такой. Конечно, тут особых секретов могло и не быть, и дядя Андрей, обратись я с этим к нему, мне бы наверняка посодействовал, но я же сам умный, вот сам и поищу. М-да, похоже, долгое отсутствие розыскных занятий — это совсем не то, в чём нуждается мой разум. Что же, вот мне такое занятие и нашлось.
Дурная голова, как известно, ногам покоя не даёт. Менее известно, что голова умная в этом деле дурной ничуть не уступает. В данном случае моя голова заставила переставлять ноги лошадку, что везла карету, в каковой я приехал к величественному зданию Царской библиотеки. По пути вспомнилось, что ссылки на Русское телеграфное агентство мне в том же «Московском вестнике» попадались, но почему-то я никогда не думал, что и агентство, и печатающая его сообщения газета принадлежат одному и тому же владельцу. Похоже, Иван Фёдорович это хоть и не скрывал, но и не сильно афишировал, прямо как я свои особые отношения с профессором Левенгауптом. Тоже, знаете ли, интересная деталь…
Просматривая подшивки «Московского вестника» за последние лет двенадцать, я установил, что тираж газеты начал неуклонно и довольно-таки быстро расти семь лет назад. Получалось, что за год господин Смирнов сумел наладить работу открытого им телеграфного агентства и раскрутить на поставляемых агентством свежих новостях газету. Ну что, всё логично. Жаль, конечно, что я совершенно не помнил, когда именно появились такие агентства в истории бывшего моего мира, нелишне было бы сравнить. Хотя… Телефон тут изобретён однозначно раньше, так что и такое новшество могло появиться быстрее.
Проверка этой догадки привела меня к ещё более интересному открытию — оказывается, Русское телеграфное агентство в этом мире стало первым, подобные агентства в европейских странах открылись годом-двумя-тремя позже, и везде их, как и у нас в Царстве Русском, открывали частные лица. Есть чем гордиться, однако — я веду дела аж с целым первопроходцем передовых методов работы с информацией!
Конечно, настоящие основания для гордости были у меня иными. Мне удалось прояснить для себя вопросы относительно источников настороживших было меня познаний господина Смирнова, как установить и то, что опасности в этих познаниях для меня нет. Последнее, кстати, подтверждалось и тем, что сам же Иван Фёдорович и показал своё обладание теми самыми знаниями. Хотел бы как-то использовать их мне во вред, уж точно бы не проговорился.
Проговориться, что ли, и мне Смирнову относительно моей осведомлённости о его особых отношениях с тайными? Да нет, пока точно не стоит, а там поглядим, может, когда и понадобится…
Глава 2
Ночной переполох
— Ваше сиятельство! Алексей Филиппович! Проснитесь скорее! — судя по встревоженным голосам и частым беспорядочным стукам в дверь, моего пробуждения добивались сразу несколько слуг.
— Тише вы там! — недовольно прошипел я, подойдя к двери. — Варвару Дмитриевну не разбудите! Иду уже!
