Стать Магом - Антон Клеттин
Как бы там ни было, но неравный бой будущим стейкам я проиграл и позорно ретировался в ближайшую дверь. К моему несказанному счастью, вывела она меня на улицу.
Помните я упоминал картошечку да под водочку? Фигня все это. Дышать свежим воздухом, вот где настоящий кайф!
— Ты смотри, малой оклемался. Да, еще так быстро, — вырвал меня из нирваны чей-то гнусавый говорок.
— Ну знач, мало ему было, — добавил кто-то чуть менее гнусаво, но не менее противно, — эй, Талек, а ну ходь сюды!
Я огляделся по сторонам. А слона то я и не заметил! Или та тетка не соврала, или я нахожусь сейчас в какой-то деревне староверов. В последнее верилось с трудом, так как даже староверы не станут жить в таких жутких халупах: низких, кособоких, обмазанных глиной да с соломенными крышами. Значит оставался первый вариант.
Честно говоря, под «отсталым миром» я лично подразумевал нечто другое. Ну, нечто вроде того, как старые поселения в компьютерных играх изображают. Или фильмах фентезийных. Реальность же оказалось гораздо более серой и непритязательной. Вообще, я сейчас вряд ли бы смог отличить жилой дом от того же свинарника. Разве что по запаху.
— Эй, скотина, я к кому обращаюсь? — вновь донесся до меня мерзкий голос гнусавого, подкрепленный прилетевшим мне в голову комком грязи.
И только тут до меня дошло к кому они обращались. Ко мне! Я повернулся в сторону откуда прилетела плюха и увидел перед собой двух крепышей лет четырнадцати-пятнадцати отроду, похожих один на одного как братья.
Одеты они были в грязные домотканые рубахи из некрашеного полотна, широкие штаны из того же материала и самые настоящие лапти.
«Марек и Малик» — тут же всплыло у меня в сознании, — «кузнецовы дети».
— Кто это сделал? — поинтересовался я, подразумевая брошенную в меня грязь.
— Я, — подбоченившись, ответил Марек, старший из них двоих. И было столько в его позе «ну а что ты мне сделаешь?», что мне даже смешно немного стало. И правда, два щегла наезжают на меня, взрослого мужика. Ну а что? Для современной молодежи любой, кому слегка за двадцать — уже глубокий старик. Вряд ли тут дела обстояли по иному. Да еще без пяти минут величайшего из магов (нет, я обычно скромный, но сегодня не тянет что-то). Смешно.
— Иди сюда, — поманил я его пальцем.
Тот, усмехаясь и периодически оглядываясь на братца, подошел ко мне вплотную и остановился.
— Ну? — поинтересовался он, нависая надо мной. И тут я понял, что где-то просчитался. Ну не мог этот парниша быть выше моих классических метра-девяносто, никак не мог. Но был. Так что или все дети в этом мире акселераты или со мной что-то не так.
Но нужно было что-то делать. А то нехорошо как-то. Ну я и сделал. Попытался садануть кузнецову сынку лоу-киком в район колена. Нет, сам удар я сумел нанести, только вот результата он не принес абсолютно никакого. Если не считать, конечно, дикую боль в отбитой ноге. Моей ноге, хочу заметить.
А дальше в меня врезался камаз. Ну, по крайней мере, мне так показалось. В голове взорвалась сверхновая и я, не эстетично махнув пятками в воздухе, свалился на землю. В черную даль неопределенности мое сознание уплывало под аккомпанемент вспышек боли, регистрируемых моими рецепторами в разнообразных частях тела.
* * *
Разбудили меня чьи-то ласковые поглаживания по лицу. Их мое сознание, к счастью, зарегистрировало раньше чем жуткую, но такую знакомую боль. Второго ежика за день (или сколько там прошло с момента моей отключки?) я вряд ли бы выдержал.
Нет, естественно я ее чувствовал, просто успел создать заклинание исцеления раньше, чем осознал. Новая волна непередаваемого удовольствия и мы со свиньей смотрим друг другу в глаза.
Да, я снова оказался в свинарнике. Только, на этот раз, меня бросили непосредственно в загон. С осознанием данного факта пришли и обонятельные ощущения. А понимание того, что я весь, с головы до ног, перемазан ЭТИМ, заставило мой желудок исторгнуть все ранее съеденное.
Не обращая внимания на осуждающий взгляд свиньи, недовольной то ли количеством исторгнутого (его было удручающе мало), то ли самим фактом подобного поступка, я выбежал на улицу.
Смеркалось. Я осмотрелся по сторонам. Дореволюционные домики никуда не делись, по-прежнему кучками разбросанные на значительном расстоянии от свинарника. А вот детей кузнеца видно не было. Да и вообще из людей никого. Днем — да, помню, были, а вот сейчас уже нет.
Но меня этот факт пока мало интересовал. Во мне горели сейчас два желания: отмыться и убить этих малолетних уродов с их кретинскими развлечениями за мой счет.
В конце концов чистоплотность с гуманизмом победили и я направился к ближайшей речушке. О местонахождении которой мне услужливо подсказала моя память.
Идти было недалеко, чему я был искренне рад. На речке-то и состоялся мой первый мирный контакт с аборигенами. Там, на ее бережку, необъятной задницей кверху, стояла пожилая женщина не менее необъятных размеров и что-то полоскала в проточной воде.
Услышав мои шаги она обернулась и слегка взвизгнула от неожиданности, но потом, присмотрелась и, сплюнув в сторону, проворчала:
— Талек, ты штоль? Ты чего такой грязнючий? Да и смердит от тебя!
Я проигнорировал тетку и пройдя чуть ниже по течению, забрался в речку. Как был в одежде.
— Скотина ты, Талек, хоть и блаженный. И батя твой скотина был и мамка, — тем временем продолжала ворчать тетка, — и чего они той зимой тебя с собой не взяли? Так глядишь и домик бы кому полезному отошел. Так нет. Пожалел тебя Ролех. А толку от тебя? Работаешь меньше всех, зато долю тебе как взрослому подавай! Скотина и есть.
А я тем временем, хоть и слышал теткины разглагольствования, но особого внимания не обращал. Не до нее было. Мои мысли сейчас другим были заняты. Я как-то вдруг осознал, что моя одежда ничуть не похожа на привычные мне джинсы и майку, а представляет собой нечто, сродни тем самым рубахам, в которые были обряжены кузнецовы дети. Только победнее и подряхлее. Да и лаптей на мне не имелось.
Смутные подозрения начали закрадываться в мою
