Небесный тренер - Евгений Лебедев
Когда Сатаниэль оказался в покоях сына, то застал его крепко спящим в обнимку с подушкой. Прикрыл его тонким покрывалом, выключил музыку и мысленно пожелал ему удачи. Всё, что мог, он уже сделал для любимого сына. Теперь оставалось только ждать решения Создателя и надеяться, что он прислушается к его просьбе. Тогда вместо наказания Эллей получит приятное времяпровождение в теле хоть и малоизвестного, но причастного к футболу человека.
Глава 2. Вот это я попал!
Планета Земля. Точное местоположение неизвестно. Воскресенье.
Пробуждение было резким и мучительным: не успел окончательно проснуться, как на меня тут же навалилась дикая волна боли, какую я раньше никогда не испытывал. Болело всё тело. Было такое ощущение, что меня недавно побили палками. Трясло в ознобе, и струйки пота стекали по лицу. Я сжал голову руками и попытался понять, что же со мной происходит. Голова жила своей отдельной жизнью и желала только одного — побыстрее лопнуть и разлететься мелкими кусочками на все четыре стороны. Сердце бешено колотилось и с каждым своим ударом болезненно отдавало в висках. А во рту была такая несусветная помойка, что её вонь чувствовалась даже при сомкнутых губах.
Я приоткрыл глаза и мутным взглядом стал осматривать окружающее меня пространство. То, что нахожусь не в родных покоях, я понял сразу. Но когда я осознал, что человеческая рука, вытянутая на кровати, принадлежит не мне, то моё сознание попыталось заорать благим матом, но не тут-то было. В горле настолько всё пересохло и слиплось, что я элементарно не смог произнести ни единого слова, не говоря уже о целых ругательных трёхэтажных предложениях. Мысленно я, конечно же, всех ругал отборным матом, в особенности Создателя и его любимую внучку Арнию.
Значит, всё-таки меня наказали и отправили в «ссылку» на Землю. И теперь я нахожусь в настоящем аду и в чужом теле! Только одного не пойму: «Почему я помню свою прошлую жизнь?». Ведь, насколько я знаю, при таком виде наказания все обитатели рая попадают в тела младенцев и своей прошлой жизни не помнят. Им даётся новое сознание, и воспоминания к ним приходит только после смерти. Может быть, для меня сделали исключение? Типа, я сын уважаемого бога и всё такое? Как говорится, получил некие привилегии. Возможно. Но я в этом не был уверен. Да и мне, если честно, от этого легче не становилось.
Я вытер мокрый лоб рукой, ощутив на лице внушительную бороду. Ну хоть здесь Создатель меня не подвёл и закинул в тело мужика. Но на всякий случай я ощупал паховую область. Нормалёк. Все мужские причиндалы были на месте.
Нужно срочно что-то делать и спасать это непонятное тело. Я бы сейчас с огромнейшим удовольствием выпил воды, но как это сделать, если эта тушка плохо управляема и окружающая обстановка мне абсолютно неизвестна. Но немного поразмыслив, я понял, что если нахожусь в человеческом жилище, то здесь должен быть холодильник, а также раковина на кухне и санузел. Уж где-то там я точно найду питьевую воду.
На моё счастье, в спальне горел ночной светильник. Теперь остаётся пересилить себя и заставить это тело встать. Я подполз к краю кровати, скинул сначала одну, а затем и другую ногу на пол и, опираясь руками на постель, попытался подняться. С трудом, но у меня получилось принять сидячее положение. Правда, голова сильно закружилась, и к горлу подкатил тошнотик. Я собрал все свои силы в кулак и, придерживаясь одной рукой за прикроватную тумбочку, начал медленно подниматься. Ура! У меня получилось. Делаю неуверенный шаг, другой, тело слегка покачивает, но я упорно иду к двери. И спотыкаясь обо что-то на полу, лечу вперёд головой. Инстинктивно выставляю руки, но это меня не спасает. Больно ударяюсь головой о дверной косяк. Лёжа на полу, потираю ушибленное место по центру лба. Хочется полежать и немного отдохнуть, но чувство жажды сильнее физической боли. Поднимаюсь на карачки и ползу в сторону яркого света.
Уверенно, словно тяжёлый танк, продвигаюсь по коридору. Поднимаю голову и по увиденным предметам понимаю, что это кухня. Аллилуйя! Я почти спасён. Сейчас я напьюсь воды и мне станет гораздо легче. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Как же хорошо, что этот дебил оставил невыключенным свет на кухне. А то бы сейчас в потёмках ползал.
Проползаю мимо кухонного стола и оказываюсь возле спасительной мойки. Цепляюсь руками за край столешницы и поднимаю тело. Затем открываю вентиль крана с синей крышкой на всю мощность и с жадностью припадаю к широкому носику смесителя. Напившись холодной и невкусной воды, я опускаю голову в широкую раковину, наслаждаясь прохладными струями воды. Отмокал, наверное, минут пять, пока не почувствовал, что голова замёрзла. Закрыл вентиль холодной воды и аккуратно опустился на пол. Легче не стало, но в моём сознании хотя бы появилась некая ясность.
Опёршись спиной на дверцу мойки, стал разглядывать выпирающее пузо, широкие руки, похожие на грабли, и длинные волосатые ноги со стопой как минимум сорок пятого размера. И тут до меня дошло, что я попал в тело здорового темнокожего мужика. Я что, «чёрный»?! Охренеть! Вы, блядь, что, издеваетесь?! Ну ладно, запихнули сына бога в какого-то африканца. Ну и хер с вами. Как-нибудь это переживу. Так зачем было и дальше издеваться надо мной и вселять в тело пьяницы? Вы что, хотите, чтобы я умер от цирроза печени в грязной канаве или захлебнулся своей блевотиной? Совсем не смешно.
«Арния, вот сучка! Окажусь в своём теле, найду тебя и за все мои страдания и мучения вы*бу так, что потом целую неделю нормально ходить не сможешь. Мстя моя будет жестокой и долгой, — мысленно разорялся я. — И мне будет совсем пофигу на твоего всемогущего деда. Плевал я на него с большой колокольни. Пускай он после этого меня хоть четвертует или повторно вселяет в кого угодно. Хоть в умственно отсталого дебила, хоть в самого мерзкого червя или болотную жабу. Мне реально уже без разницы».
И тут я понял, что меня сейчас стошнит. Успел наклонить голову влево, и фонтан какой-то вонючей кашеобразной жидкости вырвался наружу, залив кафельную плитку до ближайших ножек кухонного стола. Сил больше не было. Склонив голову на грудь, тыльной стороной руки вытер грязный рот, прикрыл глаза и заплакал. До глубины души было обидно и одновременно унизительно находиться в такой паршивой ситуации.
Через какое-то время
