Закон Долга. Вестница - Гюрза Левантская
— Плохо. Нет хороший дни.
— Именно. Беглянок, ищущих лучшей доли, у нас принято пытаться вернуть на путь истинный, пока они не совершают непоправимого, то есть не находят себе мужчин. А вот преступивших эту черту, наоборот — прогоняют. Далеко не все женщины лишаются чистоты не по своей воле. Есть и те, кто добровольно идут на это. И таких изгоняют не щадя. Отречься от долга жрицы, это… И на самом деле у изгнанницы, коли она одумается, есть способы продолжить благочестивую жизнь, замолить свои грехи. Пойти на службу в Каро-Эль-Тан, например. Стереть своё бесчестье. Но, как ни печально, многие предпочитают сытую жизнь под крышей покровителя.
— Или есть Шукар и другой люди. Ловить. Не давать делать правильно.
Доваль отвернулся, пряча взгляд.
— Или. Я понимаю, что эти преступления и невозможность устранить последствия — огромное пятно на наших традициях, но не вижу, как и что можно исправить.
— Что, наставник веры, каково это: слушать, как по-зверски со стороны выглядят ваши обычаи? — неожиданно вклинился в разговор тихо подошедший Изаниэн, набирая из котла миску походной каши.
— Помолчал бы, эйуна! — не остался в долгу капитан. — Нам никогда не понять, как ваши матери могут брать детей в те же руки, которые омыли в крови!
— Как берёт зубами щенка самка дэфа. И у наших женщин нет проблем с защитой собственной чести от всяких уродов.
— Люди — не звери, потомок Первых.
— Верно. Вы можете поступать куда более люто.
— Изаниэн. Вы, кажется, голодны, — тихий голос подошедшего Альтариэна заставил его резко обернуться, поклониться и удалиться стремительным шагом.
— Ириан, я бы рекомендовал вам следить за окружением, если ведёте разговоры на тему традиций. Капитан, я не ваш командир, но попросил бы… попросил! Следить за тем, о чём вы говорите и с кем. Госпожа судья — гость нашей земли и не понимает, как подобные беседы способны разжечь беспорядки в одно мгновенье, но вы-то должны понимать! Нам ещё не один день ехать вместе.
Он ушёл, оставив Доваля досадливо кусать губу от полученной отповеди.
Желая прервать неловкое молчание, Ира спросила:
— Доваль, одарённый как вы быть? Вы такой быть родиться?
— Сложно сказать. Мой дар проявил себя, когда я ушёл в солдаты, — ответил он, стряхнув с себя неприятные мысли. — В моей деревне люди были погружены в заботы. Денег хватало, но без излишков. Потому за Голосом Рити посылали от случая к случаю, как правило, когда у зажиточных чадо рождалось. Тогда всех ребятишек сразу и проверяли. Меня как-то сия участь миновала. Те, кого миновала проверка, было их у нас один или два, проявили себя спонтанными всплесками. Благо обошлось без жертв. А во время службы случилось, что наш ротный Длань Хараны был в отъезде. Тут военное столкновение, мы тогда очередных бандитов по лесам гоняли. Ну, я как услышал крики умирающих друзей, так меня и… Пикнуть не успел, как в оборот взяли: учиться, контроль, практика… Потом Карраж, экзамен. А там советник Дэбальт. Знаете, Ирина, я же среди прочих Дланей Хараны довольно средний по силам и способностям. Много не могу. Но вот наградили Сёстры: не многое, да, но то, что умею, делаю точно, соразмерно и как бы… Мерини обозначает словом «ювелирно». Уж не знаю, так или нет, но меня рекомендовали его величеству. С тех пор и служу при нём.
— А семья? Мама, папа, жена?
— Отец с матушкой всё там же живут. Видимся редко, но каждую весну я навещаю родные места. Родных проведать, поля благословить, полечить, кто захворал. Обычно моя работа вне военной службы стоит денег, но со своих односельчан я их не беру. Мне и армейского довольствия для жизни хватает. А жены у меня нет. На службе не до семейной жизни как-то.
— Поля? Это есть как?
— Как обычно. А… вы же не знаете… На полях амелуту всегда хорошие урожаи. Длани Хараны заботятся о том, чтобы погода или вредители не мешали расти всходам. Та ещё работка, конечно, поле благословить… Потом цельную декаду можно проваляться с ломотой в мышцах, но зато мы не знаем голода, еда дешёвая, да и платят за эту работу неплохо. Для увольнительной приработок в самый раз.
После того разговора Ира часто возвращалась к нему в мыслях. Диалог между эйуна и человеком заставил её осознать тот факт, что она совершенно не знает, что собой представляет вторая сторона. Перспектива выносить решения в подобной обстановке и судейский ярлык, навешенный против воли, спокойствия не добавляли и вселяли страх. Эйуна не стремились общаться, об их традициях она знала ровно то, что поведали ей люди. Она поняла, что не может оставаться в таком положении. Если уж ей предстоит проходить какое-то неведомое испытание, то хотя бы надо знать ситуацию со всех сторон. Кто мог ей в этом помочь? Кандидатур было только две, и она решила начать с той, что рангом пониже. Выловив Изаниэна, когда он остался один, она извинилась, что стала невольной причиной выговора, и попросила уделить время.
Солдат не возражал, но, когда она озвучила тему беседы, отреагировал неприкрытым скепсисом.
— Зачем вам это, Ириан? Ведь вы, милостью Сестёр, скоро вернётесь на родину.
— Я не хотеть быть судья. Богиня сказать так. Я не хотеть быть судья и знать эйуна только слова люди.
— Хм… я удивлён, что вам не всё равно. Что же… спрашивайте.
Они уединились в сторонке от лагеря под толстым многолетним деревом и повели неспешную беседу.
— Изаниэн, сказать ты для я: как получиться такое — вы и люди молиться Божественные Сёстры, но сильно-сильно разный правила быть. Люди прятать женщины, вы женщины есть боевой подруга. Волосы и другой правила тоже…
— На этот вопрос вам только Хранители истории нашего народа смогли бы ответить. А я обычный солдат. Но если простыми словами… Пропасть меж нами и амелуту была с самого начала. Мы — потомки Первых, тех, кого создали Илаэра и Харана в начале творения. Амелуту — плоть и образ творцов… Вижу, что вы не поняли и фразы из того, что я сказал. Для нас это очевидные вещи. Чтобы объяснить это существу, совершенно не знакомому с нашей историей…
