Мне не нужен муж! Что значит, вы настаиваете?!
Глава 2. Письмо
Яна задумчиво глядела на пустой лист бумаги, не зная с чего начать.
Написать почти-мужу, что его благоверная удрала в земной мир, а отдуваться приходится Яне? Вот только Моррис вряд ли воспримет такие слова адекватно, скорее, посчитает насмешкой. Здесь же не верят в существование иных реальностей. Она уже на тётушке проверила и убедилась. Хоть двойник и предупреждала, что говорить с Селестиной о других мирах — дохлый номер, но Яна прямо в первый же день и попробовала. Она заявила, что никакая она не Вивьен, а её двойник из другого мира, но тётушка только глаза закатила: "Опять за своё? Вивьен, когда ты повзрослеешь и выкинешь свои сказки из головы?"
И если тётушка обошлась нотацией, то Моррис с его тёмным даром вряд ли этим ограничится. Уж лучше ему просто отказать.
Но Яне ещё никогда не приходилось отказывать мужчинам. В земной жизни у неё таких проблем не возникало. И хоть друзей и приятелей было много, но серьёзных отношений ни с кем не завязалось — руку и сердце никто не предлагал и в ЗАГС не заманивал. Если, конечно, не брать во внимание Даню. Но его она когда-то усилием воли напрочь забыла, чтобы болезненные воспоминания не портили жизнь. Вот и теперь вспоминать не будет.
Яна взяла в руки автоперьевую ручку и вывела:
Монсир Моррис
Подумав немного, приписала — "уважаемый". Или лучше было написать "многоуважаемый"? Да тут как ни напиши, хоть "премногоуважаемый", следующая строчка всё равно приведёт его в бешенство. Может, как-то Морриса подготовить? Начать, к примеру, с погоды? "Прекрасный сегодня денёк, не правда ли? Травка зеленеет, птички поют. Кстати, о птичках — мне не нужен муж". Сойдёт?
Вообще-то, у Яны обычно не бывало проблем с тем, чтобы накатать любой текст. Она целые романы сочиняла. В земной жизни она была писателем. А тут речь всего лишь о письме — о какой-то паре абзацев. Её писательский опыт подсказывал, что не нужно лить воду, не нужно ходить вокруг да около. Чем проще и точнее текст, чем ёмче фразы, тем лучше воспринимается написанное. И в конце-то концов, письмо адресовано мужчине, а не неоперившемуся чувствительному юноше, поэтому лучше без обиняков — самую суть.
Уважаемый монсир Моррис,
время, которое долгая брачная церемония отводит новобрачным на раздумья, не прошло даром. Я поняла, что пока не готова к семейной жизни, поэтому вынуждена Вам отказать.
С искренним почтением,
Вивьен.
Яна осталась довольна формулировкой — звучало достаточно мягко. Да и для двойника припрятана лазейка. Когда Яна добьётся обратного обмена, Вивьен сможет, если захочет, снова возобновить отношения с Моррисом, сославшись на то, что раньше не чувствовала готовности к семейной жизни, а теперь почувствовала.
Вон как Яна о ней печётся, несмотря на то, что сама-то Вивьен поступила с ней, мягко говоря, не корректно. Но Яна не злопамятна.
Закончив с письмом, она принялась собирать дорожный баул. Личных вещей у двойника было немного. Чувствовалось, что они с тётушкой последнее время едва сводили концы с концами. Всё более-менее ценное, видимо, было продано. Три смены белья, пара платьев, юбка, блуза, плащ, туфли — всё уже достаточно поношенное, плюс кое-какая мелочёвка для личной гигиены — вот и весь скарб.
Яна захватила с собой ещё пару книг. И хоть домашняя библиотека была заложена вместе с домом, но кто там будет сверять, все ли фолианты на месте?
Последнее, что было кинуто в сумку — это писчие принадлежности и блокнот. Без этих предметов Яна себе жизнь не представляла. Она чувствовала себя комфортно, только если под рукой было что-нибудь, на чём можно делать заметки. У неё была потребность фиксировать всё необычное и интересное — эти материалы она потом использовала для написания книг. И хоть Яна, конечно, предпочла бы смартфон, но за неимением электроники сгодится и бумага.
Тётушка при её сборах не присутствовала. Узнав о намерениях племянницы уехать, она разразилась потоком отповедей и нравоучений, корила и отговаривала, а когда поняла, что переубедить не получится, страшно надулась и закрылась в своей комнате. Однако, когда до отъезда осталось совсем чуть-чуть, она вышла проводить.
— Какая же ты упрямица, Вивьен, — сказала Селестина уже беззлобно. — Вся в мать, — вздохнула с грустью. — Послушала бы меня, вышла бы за монсира Морриса и жила бы как райская пташка — беззаботно и безбедно…
…в золотой клетке — подумалось Яне.
— Вот, возьми, — тётушка протянула обшитое бисером портмоне. — Тут двадцать луардов. На первое время хватит. Я продала брошь с рубином. Из моих запасов…
— А как же ты? — Яне не хотелось оставлять тётушку без последней копейки. А то, что это последние копейки, она почему-то не сомневалась. — Может, всё-таки поедешь со мной?
Яна с самого начала предлагала Селестине вместе отправиться в Трэ-Скавель. Дом ведь всё равно не сегодня-завтра пойдёт с молотка. Но та при упоминании об артефакторной лавке в лице менялась. Вот и теперь отчаянно замотала головой.
— И не проси, Вивьен. Место недоброе там, ты же знаешь.
Яна не знала. Могла только догадываться. Она успела понять, что дядюшка Жюль был в семье изгоем. Мало общался с родственниками. По своей ли инициативе или близкие сами отвернулись от него, непонятно. С ним и его лавкой была связана какая-то тёмная история. Но расспросить Селестину о дядюшке не получилось. Она сворачивала разговор, если речь заходила о Жюле.
— За меня не беспокойся, — губы Селестины тронула успокаивающая улыбка. — Я вернусь на родину. В Дюджон. Там меня ещё помнят — помогут. Не пропаду. Я оставила себе несколько луардов на дорогу.
За окном послышался звук подъезжающего экипажа.
— Ладно, девочка моя, в добрый путь, — тётушка смахнула слезу и крепко обняла. — Береги себя.
Яна в ответ тоже прижала к себе Селестину.
