Девяностые приближаются (СИ) - Иванов Дмитрий

– Ты кто, Анатолий?

Глава 3

Глава 3

– Я, в первую очередь, советский человек, потом, сын своих родителей, потом… – сделав вид тупого малого начал говорить я, причём лишь для заполнения паузы в нашем общении.

– Я не об этом, – впервые за время знакомства показал свое недовольство дядя Саша. – Ты был обычный двоечник, и если бы не отец, сидел бы по два года в классе. Да и в комнате милиции стоял бы на учёте. Сейчас ты – математик и физик, знаешь английский, танцуешь, как никто не умеет, боксом стал заниматься. Кто ты?

– Так, парашют я сжёг, рацию спрятал, пулемёт ещё не откапывал. На чем же я прокололся? – с серьёзной мордой вслух рассуждал я. – Черт! Я же негр! Дядь Саша, зачем вы меня допрашиваете? Это потому, что я чёрный?

– Что? – с удивлением слушал меня комитетский. – Какой негр? Ну, ты клоун! Ладно, можно сказать беседу провел, галочку поставил.

– Какую галочку? – вправду заинтересовался я. – Ну взялся я за ум, а способности у меня всегда были, планы другие имел – это да, но сейчас так как пацан уже не думаю.

– Ты же едешь в Венгрию, вот и проверяют тебя. Но не переживай, подкопаться не к чему, тем более, твоя бабуля кого-то там уже просила. А у неё связей и в нашей структуре больше чем у меня.

Посидели. Дядя Саша выпил, заказал ещё двести – итого, выпил четыреста. Настроение у него стало совсем благодушным. Заплатил он сам за всё, естественно. Расспрашивал меня про мои планы на будущее, расписывал прелести военной службы. Сам он служил в своё время на границе, и по его рассказам не служба была, а благодать.

– Это смотря на какой границе служить. За полярным кругом тоже есть границы, и там не так весело как в Армении, например, – взросло заметил я. Моё намерение идти в высшую комсомольскую школу он одобрил. Вербовать не стал, может, мал я ещё. Короче, неплохо пообщались.

«Надо же, всё про меня разузнали. Умеют же работать! Как же вы, суки, страну просрали-то»? – размышлял я по дороге домой.

Дома меня ждал Аркаша с тремя бутылками пепси-колы, на которую уже облизывались Бейбут и Карлыгаш, у неё уже и свой ключ от нашей комнаты был. Ан нет, бутылок было четыре, но одну Карлыгаш уже отняла и выпила. Хотя, наверняка, малолетнему другу своему дала попробовать. А перед этим просто дала, вон кровать расправлена.

– Спасибо, Толян, я сейчас понял, что меня туда заманили. И главное выиграть дали сорок рублей, хитрые такие, – благодарил Аркадий.

– Двадцать, – сказал я переодеваясь.

– Что двадцать? Сорок я выиграл, – не понял Аркадий.

– Половина мне, – пояснил ему.

– Я пепси-колу…

– Пепси-колу Бейбуту, он бегал от вахтёрши, – не согласился с намечающимся торгом я.

Стук в дверь. Там Ленка. Я уже побаиваюсь её на полном серьёзе, хрен её знает, что ей в голову взбредёт. Сразу после больницы, например, заставила меня оценивать лифчики!

– Лена! Почему я? Пусть подруги оценивают, – возражал я.

– Мне нужен мужской взгляд, – хмыкает она.

– Они тут в очередь выстроятся, только намекни!

– Толя, ты дурак? Кроме тебя никто из парней меня голой не видел! – с пылом сказала она.

– Ну да, ну да, – ехидно сказал я, намекая, что в наш единственный секс, она показалась мне не девочкой, а значит, кто-то её голой-таки видел.

– Я про общагу, Штыба! – с металлом в голосе сказала она.

Зная Ленку, после таких интонаций, надо молчать или каяться. Я сильный, взрослый мужик! Буду я перед малолеткой каяться! Поэтому молча, разглядывал все восемь!! (убью Аркашу) лифчиков, из которых она не выбрала ни одного! Очень хотелось полапать, да и отодрать, чего уж греха скрывать, но меня держали на расстоянии. Страдал молча. Короче, от визита соседки нихрена хорошего не ждал.

– Толя, у меня для тебя подарок! – радостно заявила она, покачивая бедрами в трико и короткой юбке.

Три орудийные башни, присутствующие в комнате, взяли меня на прицел!

– Лукарь, у меня день рождения в мае, раньше подарка от тебя не жду!

Ой, ты ещё не знаешь, от чего отказываешься, – изогнула бедро в трико нимфетка.

Мягкий изгиб бедра меня добил. Делать нечего, этот бой мне не выиграть, обреченно выхожу в коридор, оставив трех любопытных в комнате. А нечего быть не на моей стороне, мучайтесь теперь от неизвестности.

– Ну как тебе? А? Толя? Ты рад? – тыкала мне в морду пятнистым маленьким котёнком Ленка.

– Я собак люблю, кошаков нет, неискренние они, как ты. Себе на уме. У меня дома и собака есть, Снежок зовут, – отпихивался от нежданной радости я. – Котёнка его маме верни!

– Это подарок, Штыыыба! Цени! Тебе как соседу взяла! Он замерзнуть мог на улице! – убеждала Ленка.

– Ты его с улицы взяла? А если он блохастый? – возмутился ещё больше я.

Тут в коридор выглянула любопытная подружка Бейбута и котёнка двумя голосами девочек против моего одного решили у нас оставить. Аркашу и Бейбута не спрашивали.

Котенок прибавил нам хлопот. На самом деле с собакой не лучше, она и больше места занимает, и гулять с ней надо. С котенком гулять не надо, он гадит, где захочет. Гад!

А я взял в пожарном ящике на этаже песка, из картонной коробки сделал лоток. Даже мордой в лоток его потыкал. Не помогло. Может не кормить его? Мурчит ещё как паровоз. Имя я ему принципиально придумывать не стал! Привяжусь ещё, я к старости сентиментальный стал, тут я молод, но только телом.

Понедельник, география. Вернее экономическая география зарубежных стран. Два лагеря – две линии развития. Скукотища. Всё я знаю про эти развития, но говорить не могу. Время ещё не пришло. Географичка это чувствует и злится на меня. Молодая, красивая, замужем.

– Штыба, ты слушаешь меня или нет? О чем думаешь? – строго спросила Лизавета, наша географичка.

– Думаю куда котёнка пристроить, красивый такой, породистый, – говорю чистую правду я. – Не пристрою – выкину!

Класс заржал, обе наши группы уже знали, что мне сунули вчера котёнка, а сегодня он нагадил в комнате, и я убирал за ним. На котёнка я, конечно, не злился. Маленькое существо, жизни не нюхало, и лоток ему непривычен.

– Как котёнка? Причём тут котёнок? – удивилась Елизавета.

– Лизавета Андреевна, с географией мне всё понятно, а вот, что с малышом делать я не знаю, – опять по-взрослому отвечаю я.

– Я бы котёнка взяла, вдруг тепло сказала двадцатитрёхлетняя географичка, и тут же попыталась исправить милоту ситуации. – Если ответишь на вопрос про пенсионную систему в странах капитализма и в странах СЭВ.

– Что там говорить, нет справедливости в мире. Женщины живут дольше, а выходят на пенсию раньше, – вздохнул я.

– А это несправедливо? И мужчины зачастую сами виноваты, что умирают раньше! Войны, пьянки и так далее.

– Мужчина – воин, и если он умирает за Отечество это не его вина, а его доблесть, – встал я, поняв, что сейчас можно избавиться от полосатой проблемы. – Теперь насчёт пьянок. Да, от них умирают! И сколько погибло от водки людей, все знают. Но сколько выжило мужиков потому, что снимали стресс водкой? А сколько родилось людей потому, что пары выпивали? Если всё посчитать, то от водки население растёт!

– Демагогия! Женщина следит за собой, она мать, и это нормально, что она живёт дольше и выходит на пенсию раньше.

– Елизавет Андреевна! То, что женщина живёт дольше – это особенности её физиологии. Нет ни одной страны мира, где бы женщины жили меньше мужчин, и неважно, что там мужики не пьют и не воюют. Так устроен этот мир! Женщина живет дольше, так заложено природой! Она должна выходить на пенсию позже! – гну свою линию я.

– А, то, что женщина – мать, и рожает в муках… – пыталась сказать учительница.

– У нас равноправие! – отрезал я, и добил её фразой. – Вы комсомолка?

– Аморальный тип! Садись – два! И котёнка чтобы принёс после урока! – зло сказала молодая дурочка.

После урока ко мне подошла Ленка.

– Толя, ты на котенка не обижайся, он маленький ещё. А у Лизаветы ему лучше будет. Она только с виду строгая. И двойку в журнал тебе не поставила.