Лечить нельзя помиловать (СИ) - Александра Логинова
— И вовсе не помогло, — возмутилась пациентка. — Я сегодня весь день ищу свои очки и совершенно забыла, куда их сунула.
Вдох-выдох, выдох-выдох, вдо-о-о-ох…
— Чего вы дышите, как груженый конь? — вознегодовала миссис. — Воздуха мне жалко? Добить бабушку решили?
— Вы забыли очки у меня во время прошлого приема, — судорожно растянув губы в улыбке, я достала из стола современные окуляры. — Зато не забыли дату и время своей записи.
Тёща торговца тканями обладала удивительной способностью приходить сразу после открытия. Как настоящая советская комсомолка, бабушка, не знавшая партии, считала, что лень — это грех. И не дай боги, лекарка Алевтина будет весела с утра пораньше! А чтобы избавить ее от искушения, нужно занимать «очередь» за полчаса до открытия кабинета. И встречать меня прямо на улице криками, какая я лентяйка и дармоедка. Жители соседних домов приветливо распахивали окна, заваривали чай и садились поближе, слушая эмоциональные всплески как радио. Так-так, какая сегодня передача? «Целители от диавола», любимая всей улицей.
— Зачем же вы их спрятали? Лучше бы зрение мне вылечили.
— Я предлагала, вы отказались, — прими неизбежное, Аля. Её сын тебе отлично платит.
— Да? А, точно. И правильно отказалась, вы же шарлатанка, каких свет не видывал. Я чего пришла-то…
Терпение и труд — все перетрут. Наконец-то она разродилась целью визита.
— Давление у меня скачет. Выпишите какую-нибудь таблетку, а то спасу нет. Еще и невестка-змея все нервы мне вытрепала. Немыслимую гадость подстроила!
— Да ну? — пальцы легли на пульсирующий сосуд, считывая показатели.
— Да! — с готовностью принялась делиться миссис. — Забеременеть вздумала! Наставила рога моему старшенькому и ходит довольная, пузом светит. А какое там пузо-то? Смех один. Так мой сыночка ей и виноград, и новое платье… Ха-тьфу, бездельница!
— Поздравляю с пополнением, — образцовое давление, хоть в космос запускай эту боевую Стрелку.
— Поздравляете?! Да как вам не стыдно. Это же катастрофа! Сыночек только-только женился, а эта стервь его тут же в оборот отцовский закрутила. Он ведь и на подработки теперь бегает по вечерам, — в голосе пациентки послышались непритворные слезы. — А не с нами ужинает. Чтобы у этой крали служанка была!
Опа! Где-то я уже это слышала.
— Погодите. Разве ваш сын не продает ткани ниже по улице? И у него уже есть дочь?
— Это младшенький, — возрадовалась бабка моему участию. Видимо, я в ее глазах стала заинтересованным слушателем. — А старшенький женился совсем недавно. Не везло ему до сорока с бабами. Да и опосля тоже не свезло, стерва в жены попалась. Даром, что скромница, а ночами моего сыночку из спальни не впускает. Я уже и стучусь, и зову, и по утрам ему выговариваю… Приворожила мою кровиночку, ведьма.
— Значит, молодые живут с вами? — держитесь, Анжелина.
— А как же. Младший-то сразу из дома лыжи навострил, бессовестный, женушка его подговорила. Мол, старший — бобыль, он за родителями и присмотрит, а им свой дом нужен. Тоже стерва! Да еще и девчонку родила, брак.
— А как получилось, что…
— Генри я от первого мужа родила, — с достоинством прервала меня женщина. — Долгожданный первенец. Потом супруг ушел, гад ползучий, бросил нас. Прямо на войну ушел, представляете? А кто его просил? Как похоронка пришла, я второй раз замуж вышла. И этот ушел! В могилу… Потом, правда, вернулся. Откачали. Да только с тех пор молчит, пень трухлявый, ни слова мне не сказал.
Уши начинали сворачиваться в трубочку. Ставку психолога в Объединенном королевстве еще не придумали, поэтому словоохотливые пенсионеры ищут неравнодушных и не успевших убежать граждан, вываливая на них свои заботы и переживания. В таких условиях не только медитация превращается в цирк, но и обед… Точно, обед!
— Миссис О'Кинли, вам пора.
— Да как же? — вытаращилась на меня старушка. — Погодите…
Великий Авиценна, сколько трудов мне стоило выставить упрямую пенсионерку за дверь! Скандальная старушка упиралась конечностями, грозилась лечь на пороге костьми и отпугивать других пациентов, шантажировала нелестными слухами — будто моя репутация недостаточно противоречива. Трижды согласившись с собственным статусом бездельницы и обманщицы, я кое-как смогла закрыть дверь. Фух! Милосердный Земмельвейс, ты ее слышал, ты не осудишь.
Сегодня должен зайти Клод и преподать мне парочку уроков медитации. Еще вчера, вернувшись домой, я отписалась маркизу, что он знатно накосячил, забыв предоставить своей невесте расширенный доступ. Или не знал, что сведения о божественных дарах живут в другой секции? Недобитый фазан каялся, обещал помочь с концентрацией и обсудить целесообразность расширения резерва.
Судя по тону письма, Алеон сожалеет о своей невнимательности, но явно занят. Неровные буквы прыгали по бумаге, словно капитан писал на коленке, сидя в седле. Что абсолютно неудивительно — по результатам вступительного экзамена рекрутский набор пополнился порядка тридцатью новыми курсантами. И каждого из них нужно приветить, распределить и снабдить довольствием. А еще собрать документы, в том числе и заключение медицинской комиссии с категорией годности. И заключения одного целителя вполне достаточно.
— Ты уверен?
— Конечно, — сиял вечером феникс, требуя подписанную бумагу. — Шлепайте печать, эрла, и пряник ваш.
Сравнительно новорожденный перевертыш дышал здоровьем и готовностью заколачивать сваи лбом. С тяжелым сердцем присвоив парнишке наивысшую категорию годности, я отказалась от пряников и медяков. И почему у меня предчувствие, словно толкаю Поля на верную гибель? Бр-р-р-р, ну и фантазии у вас, голубушка-лекарь. Всё будет хорошо, эрлы-капитаны не позволят новобранцам сложить головы за здорово живешь.
— Служи с честью, — потрепав недотепу по голове, я на всякий случай притупила чувствительность его медиаторов к этанолу. — И напомни маме, что диспансеризация для школьников проводится непосредственно перед началом учебного года.
— А вы тут без меня от тоски не помрете?
— Не смеши мои надпочечники. Три дня праздновать буду, золото на вино выменяю, печень продам и тоже пропью. Всё, иди, иди.
И раз уж выдалась свободная минутка, проведу время с пользой. Главное, не смотреть на часы и оставить надежду, будучи в полной боевой готовности. Так Вселенная не поймет, что я задумала.
Шуршащая бумага тихо канула в урну. Вслед за ней — испачканные, пропитавшиеся маслом салфетки. Тихонько достать кружку и как можно тише открутить бутылку с водой, чтобы никто не услышал. Вилка… Вилку протереть и осторожно положить на стол. Нож не доставать! Мало ли, рисковать не стану. Кажется, сегодня мой день. Рукава закатаны, руки вымыты, до старта три, две, одна…
— Алевтина!
Чтоб ты жил и не тужил, фазан ощипанный!
— Эрла Алевтина, — на пороге высился довольный капитан. Мол,
