Спасти красноармейца Райнова. Книга четвертая. Райнов - Владимир Геннадьевич Поселягин
Я же на три грузовика посадил часть освобождённых, и в сопровождении одного танка направил к комиссару. Нужно прочесать аэродром, вот пехоту к нему и направил, там капитан командовал, по сути рота стрелков была. Мои бойцы тоже. Вот так. А я на двух машинах рванул в сторону станции. Усиливать начштаба. Оттуда просьбы помощи пришли, как оказалось состав с самоходками захватить удалось, часть всё ещё на платформах были, часть спустили, но там же целый пехотный батальон Вермахта, только что прибыл, а это не эмоциональные итальянцы, они в панику особо не впали и из города не бежали. Тут тоже сканером работал, тот показывал где немцы залегли, и выбивал пушкой. Дело быстро пошло, так что немцы, не выдержав, начали отступать, и тут в спину им ударили освобождённые, около тысячи. Кое-как вооружённые, но управляемые командирами. Рукопашная закончилась нашей победой. Станцию тут же заполнили бойцы в нашей форме, около десяти тысяч, и ещё прибывали, начали команды разноситься, склады вскрыли, собирали оружие с убитых. Две сотни к самоходкам, принимали их, скатывали те что на платформах. Генерал в курсе, что самоходки я не беру, сразу руку на них наложил. Я тоже начал носиться по городу, мы добивали остатки сопротивления. К вечеру тот был полностью взят, итальянцы сбежали. Мы с окраин расстреливали зенитки, пользуясь тем что танки приземистые, используя складки местности сближались, и расстреливали, так что зачищали. Аэродром захватили, пусть и сгорело там половина техники. Однако были и механики, и лётчики изучали, они и что уцелело, будет использовано при обороне города. Сам я посетил рощу, с одной ротой, десять танков было, и наши тылы перевёл к аэродрому, укрыв рядом в лесополосе. Ремонтники тут же начали восстановление повреждённых машин, что им притаскивали на тросах, к сожалению, три не вернуть, сгорели, две с экипажами. У медиков тоже работы немало.
Вечером, уже стемнело, колонна моего батальона, двинула прочь. Мы уходили, генерал отпустил. Я просто объяснил свои мотивы и тот, подумав, кивнул, вооружения немало захватили, включая тяжёлого, по сути мы им особо и не нужны, а планы у меня шикарные, только на пользу пойдут, так чего на корню рубить инициативу? И да, как начало темнеть, в небо поднялось шесть транспортных «Юнкерсов», всё что было на аэродроме, тут дислоцировалась транспортная часть, помимо бомбардировщиков и истребителей, и полетели Москву. Связываться с командованием Юго-Западного фронта, и уж тем более Брянского, я не собирался. Опыт показал, что ни к чему хорошему это не приведёт. Помимо тщательно отобранных раненых, а их немало было, все самолёты забиты пострадавшими бойцами, также всех раненых моего батальона отправил, убитых похоронили. Были и рапорты, мой, с наградными списками, и от командарма. О захвате Харькова, какими силами располагаем и что планируем. Вот и всё. Надеюсь с Москвой будет легче работать, чем с командованием Брянского фронта. Вот так сидя в люке башни моего танка, шёл впереди, в дозоре, на броне шесть бойцов, и поглядывая по сторонам, тут и амулет ночного и дальнего виденья, и сканер, размышлял над тем что было. Здорово все прошло, как и спланировали. Город взят, освобождено аж сто шестьдесят тысяч военнопленных, треть из них, из трёх лагерей на окраинах Харькова, не в самом городе. Подразделения формируются, их отводят от города и там готовится мощная оборона. Точнее занимают то, что немцы сами приготовили, но не пригодилось.
Да, город в осаду встанет, на складах столько всего, пару месяцев хватит им сидеть. И не просто сидеть в обороне, генерал будет формировать моторизованные группы по типу моего батальона, и рассылать в разные стороны, диверсионные тоже, работать по тылам противника, создавать им немало проблем. Всё это было в рапортах. К слову, в обороне останется шестьдесят тысяч, этого хватит, тем более оружие только на них есть, остальных, кое-как вооружая, мелкими группами в сторону наших, глядишь кто и дойдёт. Это уже сам генерал решил. Что по моему батальону, то потери значительные. Из взвода автоматчиков уцелело двенадцать бойцов, взводный ранен, но в строю остался. У разведчиков не сильно лучше ситуация, семнадцать в строю, Егоров, тяжелораненый отправлен в тыл, Нахимов взвод принял. Всех раненых, как уже говорил, отправил воздухом к Москве, а павших похоронили. В первой танковой роте на ходу тринадцать танков. Пополнил из состава взвода управления, снова шестнадцать. Во второй роте четырнадцать машин, также пополнил до шестнадцати. Повезло, оба ротных живы и всё также командуют, получив немалый опыт боёв в городе. У разведчиков танков не осталось, на двух грузовиках едут. Во взводе управления три танка осталось, ещё один бросили на месте стоянки, не ремонтопригоден, списали, больше у нас танков нет. А в Харькове ничего не брал, там обороняющимся всё пригодиться. Оба «БТ» сгорели на аэродроме, у нас там самые большие потери в машинах были. Комиссар погиб.
Потери значительные, в людях, но не в технике. Два грузовика и четыре танка безвозвратно. Поэтому я приказал Ободзинскому, тот уцелел, без единой раны, хотя ему машину подбили, и он отбивался в обездвиженной. Вовремя я прибыл, немцы как раз подбирались чтобы сжечь его. Оглушён, но в порядке. Так вот, я приказал ему набрать людей из освобождённых. Чего-чего, вот их было в достатке. Вон, лишних даже прогнали, формируя роты по сто человек с одним командиром, давая что могли и отправляя прочь, пока город не блокирован. Ему помогал наш особист. Везучий парень, пять ранений и все легкие, впритирку. Более того, на базе взвода автоматчиков, приказал сформировать роту, с подразделениями усиления. Это отделение снайперов, взяли десять винтовок на складе. Немецкие с оптикой. Наш зампотылу там шарился, и вот увёл. Патроны тоже. Плюс отделение противотанкистов. А это уже наши находки, три ружья ПТР. Всё это под командование командира автоматчиков, ставшего вдруг ротным. Разведвзвод пополнили. Ещё набрали двух
