Хамелеон 3 (СИ) - Буланов Константин Николаевич
— Так его как раз на ХПЗ и создавали. Тоже V-образный и 12-цилиндровый, как вот этот, — указал Александр рукой на содержимое моторного отсека. — Сперва на 400 лошадиных сил его планировали делать, но теперь, вроде как, на 500 замахнулись. Они ведь над ним тоже уже лет пять как трудятся.
— Не знаю, откуда ты эту информацию взял, но лично я о таком слыхом не слыхивал, — ушел в откровенную несознанку Семён. — А трудятся они не первый год, как я уже говорил, над приведением в удобоваримый вид Д-300 для установки того на их новейший тяжелый артиллерийский тягач — «Ворошиловец». Может у тебя в голове просто перемешалась информация по ПГЕ, который как раз 400 кобыл выдавал, и по авиационному дизелю АН-1, которым УНИИДВС[1] занимается? Последний-то как раз V-образный и 12-цилиндровый. Да и его дефорсированная танковая версия, как я слышал, на 550 лошадиных сил рассчитывалась. Правда, размеров он огроменных вышел. В длину, как половина этого танка, — нежно и ласково погладил он броню Т-46, к появлению которого на свет тоже приложил руку в своё время. — Ну, может чуть поменьше. Но только чуть!
Александр этого вовсе не мог знать, но его вмешательство в танковую программу Советского Союза, в результате которой в РККА не нашлось места танкам БТ, привел к закономерному итогу. Поскольку эти самые БТ так и не начали собирать на «Харьковском паровозостроительном заводе», то в его стенах не возникло и потребности в новом дизельном моторе для них взамен авиационных, что в иной истории ставились на быстроходные колесно-гусеничные танки. Зато существующий с 1912 года тепловой отдел завода, или отдел «400», как его официально называли ныне, что занимался разработкой стационарных дизельных силовых установок, был озадачен созданием дизельного двигателя для новейшего тяжелого тягача корпусной артиллерии. Вот и пришелся ко двору как раз спроектированный в Москве V-образный мотор Д-300. А было предпринятая попытка спроектировать с нуля что-то своё, наткнулась на жесткое требование со стороны курировавшего в первые годы данный вопрос Калиновского — сперва довести до серии Д-300, а только после заниматься своими разработками. Так оказалось, что самый известный танковый двигатель СССР, ныне вовсе не появился на свет. Более того, вряд ли теперь мог вообще родиться, поскольку после пяти лет, ушедших на исправление детских болезней, сильно доработанную «тракторную» версию изначального Д-300, а именно В-4[2] мощностью в 330 л. с., уже удачно обкатали на этих самых «Ворошиловцах» и танках ПТ-1, добившись установленных военным заказчиком 250 часов работы до капремонта. Сказались, как заложенные изначально гораздо бо́льшие запасы прочности конструкции чисто танкового двигателя по сравнению с В-2, который также пытались пристроить в авиацию, так и меньшая степень сжатия с мощностью при примерно равном объеме мотора, отчего проблема пробоя прокладок головки блока цилиндров, постоянно преследовавшей В-2, не возникло вовсе. В Д-300 с итоговыми нагрузками, пусть и на пределе своей прочности, но справлялись-таки прокладки из меди, повсеместно принятие в двигателестроении. Не пришлось тратить годы на поиск и последующие испытания новых материалов, что привело к гораздо более скорому приемлемому итоговому результату. Благо и на «Челябинском тракторном заводе», наконец, вышел на рабочую мощность единственный в стране цех изготовления топливной аппаратуры для дизельных двигателей, где на малюсеньких и сверхточных станочках было впору трудиться исключительно прирожденным ювелирам. И всё вместе это привело к тому, что на ХПЗ уже в августе месяце планировали запускать В-4 в серию на собственном двигательном производстве, в современное обустройство которого дирекция завода, самым активным образом поддержанная центральным комитетом партии УССР, вбухала огромные валютные средства.
— Вот и мне интересно, откуда я эту информацию взял, — едва слышно пробубнил себе под нос Александр, прежде чем вновь уделить внимание представшему его взгляду мотору. — Так ты говоришь Д-300? — задал он риторический вопрос. — И какая у него моща, да и все прочие характеристики?
— Изначально, как ты мог бы понять по названию, проектировали на 300 лошадей. Но на испытательном стенде первый же образец, который ты сейчас имеешь счастье лицезреть установленным в танке, выдал 320. А на тех, что вот-вот пойдут в серию, на пару миллиметров расточили цилиндры и довели до 330, чтобы сравняться по мощности с подобным мотором «Заурер», на который и выдали приказ ориентироваться. Чтоб, значит, не хуже сделали. Габаритами же он плюс-минус с авиационный М-17. Вес — 1200 килограмм. Объем — почти 36 литров. Ресурс, как обещают, — 250 моточасов. Бед с ним, конечно, было много. Особенно с распредвалами и системой смазки, не говоря уже о топливной аппаратуре. Но двигателисты ХПЗ, с помощью инженеров НАТИ, ЦНИДИ[3] и УНИИДВС, навалившись совместно, справились. За что им всем честь и слава. Тогда как мы, увы, ничем помочь не смогли. Всё же, стоит признать, что моторы — это не наш профиль. Но кто бы меня слушал!
— И как скоро ты сможешь поставить подобный мотор в свой Т-111? — переварив в мозгу полученную информацию, Геркан мотнул головой в сторону покоившегося по соседству танка.
— В середине августа обещали прислать парочку моторов из первой предсерийной партии, — не сильно обрадовал, но и не огорчил визитера своим ответом Семён. — Я, конечно, в своё время пытался добыть один из опытных. Но харьковские товарищи уперлись рогом и не дали ни одного до полного завершения испытаний. Так что раньше конца сентября даже не мечтай увидеть мой танк с новым пламенным сердцем в действии.
— Это три месяца, стало быть, — замначальника АБТУ задумчиво побарабанил пальцами по броне танка, на котором до сих пор стоял. — Как раз успеешь и торсионную подвеску на свой Т-111 прикрутить. Как думаешь?
— Издеваешься? — едва не задохнулся от возмущения Гинзбург. — Да там же тогда вообще всё внутри танка переделывать придется!
— Не придется, — тут же отмахнулся Геркан. — Ты для проведения тестов покуда пусти торсионы с наружной части танка — под днищем, — предложил он тот же вариант, что, согласно его воспоминаниям о будущем, применялся специалистами Кировского завода на «ходовой лаборатории» выполненной из танка Т-28 при создании тяжелого танка СМК[4]. — Тогда переделки будут минимальными, да и обратно на балансирную подвеску сможешь легко перевести свою машину, ежели что пойдет не так. Зато разом два нововведения опробуешь!
— Хм. А ты знаешь. Может чего и получится, — бросил Семён задумчивый взгляд на своё детище, уже прикидывая в уме, как оно может быть реализовано в металле.
— Конечно, получится! — улыбнувшись, одобрительно хлопнул приятеля по плечу Александр, прежде чем начать сползать с танка обратно на землю. — Главное, чтобы желание имелось!
— И фонды! — тут же вставил свои немаловажные 5 копеек ушлый представитель завода. — А то собственные средства предприятия я как раз эти три месяца и буду выбивать ан все твои пожелания. Всё же своими силами мы торсионы не сделаем. Придется на Кировский завод обращаться. А там нас не очень-то любят после того, как их танковое конструкторское бюро переподчинили нам, с чем местные, естественно, не согласились и всячески сопротивляются нашему внешнему управлению. Особенно после назначения новым главным конструктором Жореса Котина.
— Как же мне надоели все эти интриги, — тяжело и устало вздохнул Геркан, которому уже совсем скоро предстояла командировка в Нижний Новгород в гости к Грабину, с трудом отбивающемуся от «помощи» подмосковных и ленинградских «коллег-конкурентов» в деле производства своей пушки Ф-22, и после ещё тяжелая беседа с московскими двигателистами из НАТИ и ЗИС-а, которые вместо оказания взаимопомощи, всячески топили друг друга в плане проектирования и продвижения в производство нового автомобильного мотора. — И как ты только умудряешься оставаться спокойным во всей этой кухне? А, Семён?
— Привык, — лишь пожал плечами в ответ Гинзбург. — Это ты, то здесь, то там, то проектируешь танки, то воюешь на них. Меняешь обстановку и вид деятельности из года в год. Потому тебе ныне и тяжело вновь вливаться в процесс. Учитывая же количество подросшей и набравшейся какого-никакого опыта, не говоря уже о наглости, «молодежи», ты вернулся совсем не в те конструкторские дебри, из которых некогда ушел в войска. Сам вспомни, насколько зубастой «молодежью» являлись мы с тобой еще лет семь назад! И как мы «рычали» на «стариков»-инженеров еще царской школы. Нынче же подросшая смена скалит зубы уже на нас с тобой в целях занять место под Солнцем. Такова жизнь.
