Цивилизатор в СССР 1980 - Игорь Евгеньевич Кулаков
— Это что, он гражданскую в Союзе что-ли пророчит? Он сам ТАКОЕ рисовал?
— Да. Хорошо рисует, хотя и заявлял, что восстановить мышечные навыки в детском теле было тяжело.
Привлечённые словами главы минобороны, остальные «новенькие» потянулись к светокопиям карандашных рисунков.
Громыко подметил то, что на подсознательном уровне ощутили, но не поняли сразу все:
— Любопытная точка зрения… это я про воображаемое место наблюдения за полем боя. Действительно, трудно представить, что такие образные картины создал ребёнок.
— Кстати, да! — подтвердил Андропов — он заявляет, что рисовал по памяти, с телевизионных изображений, получаемых через всемирную сеть ЭВМ. Утверждает… — с непонятным выражением лица пояснил глава КГБ — … что весь мир мог наблюдать в этой всемирной сети ЭВМ за войной двух бывших советских республик с телекамер… он называет их видеокамерами на… очень дешёвых беспилотных летательных аппаратах, которые в огромных числах используются на поле боя. Кстати, это по вашей части, товарищ Устинов, «Свидетель» заявлял, да… вот здесь упомянуто, в том, что относится к 1982-му, что Израиль начнёт использовать недорогие БПЛА в военных действиях для выявления позиций сирийской ПВО в Ливане. Тут долина Бекаа упомянута. И изгнание сил Организации Освобождения Палестины из Ливана…
— Я эту фантастику почитаю… — хмыкнул Громыко — Чёрт! Что, пятилетний действительно всё это сочинил? Конечно, Юрий Владимирович, ваши слова и работу группы из Комитета я не ставлю так сразу под сомнение, но трудно поверить во всё услышанное…
— Поверить… по крайней мере в то, что это говорит он сам… при личном общении можно. Среди его аргументов… в пользу его заявления о том, что его сознание вернулось из будущего в собственной детское тело, мы отметили не только подробнейшие детали быта будущих десятилетий, но и пути развития военной техники, упоминания будущих конфликтов военных и это уже по вашей части, Дмитрий Федорович, а? — глава Комитета кивнул в сторону министра обороны. — он ведь признаётся, что дилетант, но, начитанный прямо скажем, много нахватался. Чтобы сомнения рассеять, чем не способ? Это же ваше поле ответственности, что… если?
Тёртые жизнью и часто весьма кровавыми годами своей молодости стариканы из самой верхушки КПСС могли не поверить даже одному из них — главе КГБ. И он знал, какие проверки у них были свои и чем их можно было «досадить до печёнок»…
… бывшие советские танки на стороне врага и натовская техника на советской земле… с ненавистными крестами!
Устинов покачал головой. И развёл руками:
— Ну, Юрий Владимирович, удивили вы! А… давай, я его сам погоняю! Посмотрим, что он там про ход военного дела насочиняет. Чтобы своё суждение вынести — хитрован тут какой или что-то тут дело нечисто.
— Как я понимаю, — поджав губы заметил Михаил Андреевич, листавший и по диагонали просматривавший листы копии «расшифровки», речь во всех этих предсказаниях идёт о провале крупнейших реформ, затеянных новым руководством СССР, так? И последствия чего приобрели характер катастрофы? Очень громкое заявление… не знаю, как и относиться к подобной информации. Тяжело принять не только якобы событие — появление человека из будущего, но и верить в истинность подобной истории… что наша страна распадётся буквально за десяток лет! У нас есть проблемы в экономике и в обществе, но чтобы так…
Суслов сразу ухватил главное в событиях ныне пока не случившихся 80-х — провал затеянных Горбачёвым реформ! — отметил про себя глава КГБ, пояснявший «текущий момент», из-за чего в его речи появились некоторые официальные нотки:
— Тем не менее, силами Комитета уже приняты некоторые неотложные меры, а именно…
После чего заверил присутствующих о проводимой работе по нейтрализации последствий действий предателей в структурах КГБ и ГРУ.
Хотя, разумеется, все присутствующие понимали, что вред нанесённый теми, будет сказываться ещё долгие годы, если не десятилетия.
— Как я понимаю, наши дружеские, почти что неформальные пожелания, которые, тем не менее, мы официально довели до руководства Афганистана, появились в попытке использовать эти сомнительные сведения? Мы уже ориентируемся на них? — поинтересовался Громыко, готовивший ранее, с подачи Генсека «дружеские пожелания».
— Хуже не будет — обрезал Брежнев… — дальнейшие наши действия, после того, как всеми присутствующим будут изучены и осознаны сведения, должны быть произведены на основании коллективного решения…
По фразе, которую произнёс Генсек, все «новенькие» поняли — он разделяет точку зрения Андропова на феномен «Свидетеля», но решение, как всегда, должно быть единогласным, хоть и без бурных аплодисментов. Случай был совсем не тот.
* * *
Вяткин И. Ю.
Легендарное «малое Политбюро» (упоминание о котором я несколько раз встречал ранее в интернете и хорошо запомнил) и «коллективный стиль руководства» — вот пара эпитетов от того решающего дня.
Они — не миф и не словотворчество авторов бравурных передовиц партийной и остальной периодической прессы СССР. Именно по тому, как окончательно решался вопрос со мной, я убедился в день 7-го июня 1979-го, что они — вполне себе существующие факторы в реальности брежневского СССР.
Ни в том году, ни много позже я больше не присутствовал при подобных сборищах. По отдельности — да, вблизи видал ещё не раз геронтократов, прощёлкавших в моей первой жизни уже один раз продвижение на самый верх советской власти хорошо ориентировавшегося в партийных махинациях, но бездаря в политике и экономике Михуила меченого, времена чьёго руководства стали закатом расслабившегося СССР.
Но чтобы вместе видеть на расстоянии вытянутой руки от себя тех, кто рулил СССР ещё несколько лет, больше мне не довелось.
Как я понял в тот вечер, малое политбюро, это увешанное вполне себе заслуженными наградами старичьё, прошедшее войну, партийные чистки, сожравшее сто собак на партийных интригах, решало в те часы главное — верить всему тому, что я им говорил, или — нет. Ибо то, что в моей голове — взрослый разум, они похоже признали быстро.
Прав ли человечек Вяткин, неведомой силой заброшенный в прошлое в собственное детское тело, в главном или нет? Ему можно верить? Никто не посвящал меня ранее в мысли Андропова, который общался со мной чуть дольше, чем остальные… но мне кажется, раз они с Брежневым показали остальным членам «коллективного руководства СССР», то оба всё же, в целом поверили моим словам.
СССР действительно правил коллектив.
И он назывался «Малое Политбюро».
Старички зашевелились (натурально и в переносном смысле), а под прицелами их взглядов за меня взялся Устинов.
Не
