Три принца - Алексей Викторович Селютин
- А как ещё спасаться от душевных мук, если не через ублажение тела? Если корабль идёт ко дну и удержать на плаву его невозможно, как сохранить желание бороться за живучесть? Гораздо проще отринуть всё и погрузиться на самое дно.
- Правитель не должен так говорить! - сердито нахмурился я. А затем обернулся. - Ну-как оставьте нас с принцем наедине. Иберик, принеси вина и перекусить чего-нибудь... А мы тут пока разберёмся что к чему.
- Хикмат, покажи стражам милиха, где можно раздобыть снедь, - разрешил принц, ведь чернокожий громила и не думал выходить за дверь. Похоже, подчиняться приказам анирана он совершено не собирался.
- Ваше Высочество, вы понабрались этой ереси от послов Эзарии, что ли? - проворчал я, когда все удалились. - Ублажаете тело ибо в этом смысл вашей жизни?
- Совсем нет, - принц устроился в кресле, из которого недавно выпорхнула его жена. - Не скрою, я перепробовал многое. Но истинного удовольствия мне вряд ли суждено испытать. Поэтому остаётся лишь дым, вино и женщины.
- Но вы же правите целым городом! На вас лежит ответственность за тысячи жизней! Как можно отворачиваться от своих обязанностей!?
- Можно, - уверенно кивнул головой Тангвин. - Если незачем. Зачем что-то делать, если всё бессмысленно? Если неизбежно. Через рассвет, через декаду, через зиму... Всё равно всё закончится лишь одним - смертью государства, смертью мира.
- Утрата мотивации мне понятна, - немного стравил пар я. Парень, видимо, совсем раскис. С тех пор, как в небе засияла яркая звезда, начал киснуть. А совсем раскис, когда смирился с неизбежностью. И с неспособностью хоть что-то изменить. - Но вы не простой обычный человек. В ваших жилах течёт королевская кровь, ваши регалии обязывают принимать решения, ответственность за чужие жизни не позволяет давать слабину. Как истинный сын короля, вы обязаны нести на себе эту ношу. Название этой ноши - долг! Никуда вы от долга не сбежите, никуда не скроетесь.
- Я пытался. Честно, - Тангвин занервничал. - Поверь, милих. Я готовился к моменту, когда отец решит, что птенец оперился, и отправит на смену наместнику. Я очень старался в первые зимы. Хотел, чтобы Валензон процветал. И хоть тогда я ещё был крайне молод, я вникал в детали и учился у лучших. Но всё очень быстро приходило в упадок. У людей опускались руки. Творились бесчинства. Грабежи и убийства. Даже попытки сохранить порядок ни к чему не приводили. Лишь реки крови текли. А затем у меня просто опустились руки. Не потому, что город быстро приходил в упадок. А потому, что приходил в упадок я. Я окончательно утратил веру. Веру в то, что смогу когда-либо испытать то самое истинное удовольствие - взять на руки наследника, - грустный принц даже руки свои приподнял на манер, как держал руки я, когда принял от Дейдры сына. - Я видел твоё лицо, милих. Я сам всегда хотел, чтобы такая улыбка появилась на моём лице. Я мечтал об этом. Но, к сожалению, это невозможно. И не по моей вине, - он зло стиснул зубы. Но я так и не понял: про себя он обвиняет супругу или кару, которую ниспослало безжалостное божество. - Поэтому я утратил всяческое желание стараться. Мне хотелось забыться. Забыться и никогда не выбираться из дымных облаков. Смысл исчез из моей жизни...
Я растерянно почесал головешку. Опять же: слова понятны, слова логичны. Со всем можно согласиться. Ведь даже те, кто обременены ответственностью, тоже люди. Им свойственны те же слабости, те же сомнения. А с учётом того, что до моего появления в конце местного тоннеля никаким светом не пахло, утрата веры в будущее - закономерность.
- Но, услышав про анирана в Обертоне, узнав от отца, как сильно этот аниран на него повлиял, я задумался. Я читал письма и улыбался - так мне хотелось верить, что это правда. Я с энтузиазмом выполнял твои указания, милих. И хоть я так и не смог их выполнить, думаю, мои попытки подтолкнули события. Благодаря им, мне кажется, тебе удалось так быстро отыскать настолько важную для тебя деву. А сегодня... А сегодня, увидев своими глазами произошедшее, впервые в жизни увидев чудо, я больше не испытываю сомнений. Моя жизнь вновь наполнилась смыслом. Смысл этот - помощь тебе, милих. Помощь всегда и во всём. Я верю, что ты способен творить чудеса. И обязательно помогу. Скажи только, что я должен делать.
- Ваше Высочество, я понятия не имею, что вы должны делать, ведь не знаю, как обстоят дела. Перенаселение - это я понял... Ну, в смысле, ртов в Валензоне чересчур много. Но пока не пришла зима, пока плодородное лето и тёплая осень, перенаселение не критично. Меня больше волнует самый главный вопрос - вы всё ещё держите город крепкой рукой? Или, как писали в письмах, Валензон разделён на сферы влияния?
- Давно уже ничего не держу крепкой рукой. Боюсь даже, никогда она не была настолько крепка, как должна, - честно признался принц. - Доходы в казну поступать хоть как-то стали, когда весть об аниране укрепилась в сердцах черни. До этого сборщиков податей чаще камнями встречали, чем монетой. Солдаты покидали казармы по своему хотению. Тысячник Хокум оставил свою должность, собрал желающих и удалился в восточные земли грехи замаливать. Сотник Вальтер сейчас у меня за главного. Но он больше щёголь, чем военный... Но главная беда - вода.
- Вода?
- С некоторых пор с ней большие проблемы.
- В каком смысле? Валензон, судя по картам, между двух рек зажат. Наш обоз в течение декады шёл вдоль одной из них. Кормился из неё и поился.
- В Валензон эта вода не попадает, - заявил принц. - Акведук разобран, а реку Лоран отвели чуть севернее города. Ров выкопали, соорудили плотину и обороняют. Дважды в день спускают воду, чтобы город не умер от жажды.
- Кто? Разбойники? Работорговцы? Может, служители церкви?
Тангвин замялся.
- Не совсем. В каком-то смысле - мои родичи. Примо Каллам - двоюродный брат отца принцессы Алары - возомнил себя вершителем судеб. Верховным правителем Восточного Валензона, которого, замечу, никогда не существовало. Воды всегда было в избытке, но он решил исправить эту оплошность. И теперь его дамба опирается на сотню мечей, если вдруг кто-то решит оспорить его претензии на выдуманное правление.
- Ну а вы? - воздел я бровь.
