Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник (СИ) - Чиркунов Игорь
Хм, отметил я с уважением, хорошая мотивация.
— Значит так, боец, не знаю, чему там тебя учили, у воинов. Но сейчас я тебе покажу разминочный и силовой комплекс, который делаю сам. Смотришь, делаешь так же. Принял? Повтори.
— А зачем ты всегда просишь меня повторять? — удивился «боец».
— Рассказываю один раз. Смотри: я даю тебе команду. И мне надо, чтоб ты её выполнил в точности, как я сказал.… Это понятно? — дождался кивка. — А как я пойму, что ты понял мою команду правильно? Ты же сам часто говоришь, что не понимаешь моих слов. Вот я и должен убедиться, что приказ ты услышал и понял правильно. Понятно?… Тогда повтори, что я сказал перед этим.
— Я должен смотреть, как ты делаешь, и повторять… А зачем?
— Блин, что за вопросы, боец? — я начал закипать. — Во-первых, ты мой человек.
— Я не человек…
— Молчать! Я сказал: человек.… Если нет, значит будешь. Как понял?
Каналоа кивнул.
— Не слышу!
— Да понял я тебя…
— Так-то лучше. Во-вторых, мне надо, чтоб мой человек… — задумался, подбирая слова, — соответствовал тем задачам, что я на него возлагаю!… — вздохнул, повторил: — Мне надо, чтоб ты мог справиться с тем, что я тебе поручу. Понятно?
— Понятно.
— И, в-третьих,… — тут я завис на некоторое время, размышляя: а надо ли такое говорить? Но потом всё же выдал, — фактически ты — вся моя… кхм, каста. Кроме тебя, мне и положиться не на кого… А я, — добавил решительно, — не хочу, чтоб мне спину прикрывал хлюпик.
— Я не хлюпик! — обиделся бывший воин.
— А это, — зловеще ухмыльнулся я, — сейчас проверю!
И я проверил. Разминка-растяжка, пять циклов круговой, жаль только под турник столбы мы так и не вкопали. Добил плаваньем.
Каналоа схватывал всё налету и физически уступал мне мало. А в чём-то даже превосходил — сказывалось его недавнее прошлое.
Под завязку провел с ним пару спаррингов, чисто рукопашных.
Ну что сказать? Вывод: без оружия местные не воюют… Зато физически Каналоа пока меня превосходил, что, впрочем, не удивительно: он так-то и старше меня, года на три или даже на четыре. А в этом возрасте четыре года — пропасть. Только полное отсутствие хоть какой-то борцовской подготовки у противника спасало меня от провала в ближнем бою. Да и бить, ни руками, ни ногами, бывший воин не умел.
— Молодцом, — похвалил я парня, после трёх схваток, — хорошо держишься.
— А зачем это? — с налётом пренебрежительности Каналоа пожал плечами, — против противника с хорошей палицей всё равно не устоять.
— А тебе можно? Палицу носить.
— Нет, конечно. Палица — это оружие. А оружие только у воинов.
— А если, — прищурился я, — ты окажешься против воина с палицей?
— Он меня убьёт, — словно, о чём-то само-собой разумеющимся, сказал Каналоа, — он же воин!
— А ты? — спросил я и пожалел.
— А я больше никто, — словно обвинение выдал бывший воин.
Спасибо не напомнил, по чьей вине.
— Ты, в первую очередь мой помощник, — оборвал его жёстко. Задрал уже со своим настроем! — Мой… человек. Мой боец! — наконец подобрал я слово. — И, если не будешь филонить, воин с палицей для тебя будет не противник! Понял?
Каналоа не ответил. Но и я не стал додавливать. Человеческая психика пластична, даже у таких незатейливых ребят. Вот только передавливать не надо. Мне же не сломать его нужно!
— Тогда заканчиваем на сегодня, — резюмировал по-деловому, — я за едой, — показал на океан, — а с тебя костёр и питьевая вода.
* * *После завтрака я планировал перебазироваться к гевеям, но вначале надо было уделить время другому «долгострою»: сначала снял пену, с бамбуковых «кастрюль», где бродило банановое сусло. А потом пришлось вы́резать крышки, заморочиться с водяными затворами из тонких бамбуковых трубочек и чашек из кокосовых скорлупок. Подумал мимоходом: надо потом крышки латексом загерметизировать.
Не знаю, получится у меня или нет, но попробовать я должен!
Потом мы затащили «корыто» и «прокатный стан» к плантации. Как раз набралось достаточно латекса, чтоб заполнить всю форму.
— Вот что, Каналоа, — обратился я к парню, — давай-ка, пока тут караулишь, первым делом, вырежи планочку, такую, чтоб плотно входила в форму, и можно было прижать содержимое. Может, под гнётом не так сворачиваться будет? Повтори задачу.
Убедившись, что парень сделает именно то, что мне нужно, я оставил его караулить застывающий в «корыте» латекс и кокосы, заполняемые новым соком, а сам отправился в посёлок.
— Привет, сестрёнка, — Хаэату я нашел возле дома. — Как жизнь молодая?
На удивление в доме было безлюдно. Братья куда-то подевались, жена старшенького с отпрысками ушла к водоёму стирать. Внутри лежал больной отец, да хлопотавшая вокруг него мама… Но я к родителям Хеху не испытывал ровным счётом ничего. Вот даже в душе ничего не шевелилось — это не мои родители, по сути.
А сестре я был рад.
— Здравствуй, Хеху! — обрадовалась та. И тут же подмигнула заговорщически. — Очень хорошо, что пришёл, я как раз думала тебя кое с кем познакомить.
— Познакомить? — затупил я. — Э-э-э-э… а разве мне нужно с кем-то знакомиться? Я, вообще-то, за другим. Помнишь, я у тебя просил семена для батата или чем его там сажают?
— А-а, точно… — протянула Хаэата упавшим голосом.
Мне это не понравилось.
— Что, не дали? — спросил, уже готовя себя к худшему.
— Да нет, что-ты, — отмахнулась сестра, — Энеле для моего брата ничего не пожалеет.
— Так в чём же проблема?
— Понимаешь… Я, когда ему рассказала, что ты собрался посадить у себя батат, он ответил, что если ты не человек земли, то тебе нельзя заниматься земледелием…
— Да ладно, — изумился я. Усмехнулся, — Да кто ж узнает то? Ну… Если твой Энеле никому не расскажет.
— Я так ему и сказала, — вздохнула Хаэата, — да только он настаивал, что всё равно у тебя ничего не получится…
— Это почему это? — я аж хохотнул. — Тоже мне, бином Ньютона, можно подумать я никогда ничего не выращивал?
А что, подумал весело, у отца… настоящего моего отца, на даче порой впахивал, что твой раб галерный. Там не то, что батат, там и что покапризнее росло, и ни чё, собирали урожай!
— Ты, выращивал⁈ — рассмеялась сестра. — Ты мне то не рассказывай! Вечно с делянки пропадал… — потом внезапно посерьёзнела. — Нет, не поэтому. Энеле сказал, что батату надо… — она призадумалась, потом видать вспомнила, — девяносто дней, чтоб созреть. Даже, если сегодня посадишь, всё одно до сезона бурь не успеешь. Ты же где-то на берегу теперь живёшь? Там вообще ничего нельзя сажать.
— Да, на берегу, — кивнул автоматически, сам думая о другом.
Блин, девяносто дней! Постойте, но мы же в тропиках! Здесь же всё должно расти, как на дрожжах!
— Ты не ошиблась? — покосился на сестрёнку подозрительно, — Может он что-то другое сказал? Может… девять?
— Ну что ты, Хеху! — она даже возмутилась. Немного. — Будто я и сама не знаю, сколько зреет батат… Просто забыла. А вот ты… — она погрозила пальчиком, — тоже мог бы знать! Хоть ты сейчас и в другой касте, но мог бы и помнить, чему тебя отец учил!
— Да, точно, — поморщился я, — извини. Уже всё забыл.
Вот, засада! А я так расчитывал…
— Но ничего, — ободряюще улыбнулась Хаэата, — бури пройдут, и сможешь посадить свой батат. Или… — она посмотрела мне за спину.
Какие-то лёгкие шаги за спиной я заметил давно, но поскольку человек не крался, да и близко не подходил, решил пока не дёргаться. Но сейчас обернулся.
Метрах в шести от нас, держась рукой за дерево, стояла девушка. Не высокая. Фигура… Ну а что я ждал от «дочери земли»? Короткие руки и ноги, талия… так называемое платье от подмышек до колен из растительных волокон конечно скрывает, но почему-то мне показалось, что талия отсутствует в принципе. Хотя не толстая. Просто такая комплекция. Я бы даже сказал, по меркам клана она худая.
