Ржевский. Том 5 - Семён Афанасьев
— Дима, общаясь с графом, дал слово. — Ариса принялась рассказывать суть, будто имело дело с обычным человеком.
Наджиб красноречиво ухмыльнулась и наклонила голову к плечу.
— Я была на связи через амулет. — Продолжила Накасонэ.- Невольно стала свидетелем, как он обещал, что никто не узнает… — на лице посетительницы мелькнуло понимание. — Ты уже поняла⁈
— Шутишь? Конечно. Могу даже сказать, сколько ты глотков чая сделала, пока уши развешивала, — фыркнула менталистка.
— Стирай! — японка решительно наклонила лоб вперёд, как будто это что-то решало. — Весь эпизод! Слово Ржевского священно.
Наджиб вздохнула, словно имела дело с трёхлетним ребёнком:
— Лови.
— Ой! Что это⁈
— Ментальный блок. Не всегда обязательно тереть, чтобы обеспечить конфиденциальность, — просветила она знакомую.
— А я смогу…?
— Только с его разрешения.
— А кто-то другой сможет…?
— Нет! Только если уровнем выше меня, тоже менталист, ещё и лет на двадцать старше. — Мадина ненадолго задумалась. — Но я таких людей знаю совсем немного, причём в масштабах глобуса. Тебе они точно не грозят.
— Почему это⁈ — шиноби не возмутилась, а скорее эмоционально уточнила.
— Потому что львы бабочкам не страшны, — честно ответила Наджиб. — Информация в безопасности. Прочесть принудительно у тебя её не смогут, а рассказать сама не получится уже у тебя. Без разрешения.
— Даже шестой ранг не сможет прочесть? — Накасонэ с сомнением сверлила взглядом собеседницу.
— Даже. Слово подопечной Ржевского, — развлечения ради, Мадина полыхнула с ладони язычком плазмы. — Что тебя смущает? Нет, сейчас мыслей не читала, по твоей физиономии видно.
— Не верится, что так просто, — призналась Ариса.
— Совсем непросто, — покачала головой менталистка. — Ты даже не представляешь, сколько я пролила пота и крови, пока вышла на свой предыдущий ранг в мои годы. И сколько ещё потом всего пережить пришлось! Ну и повезло кое в чём.
— В чем? Если не секрет?
— У одного знакомого случайно подсмотрела новую структуру ментального блока. В точности не воспроизведу, но моих коллег в этой части суши можешь точно не опасаться — твою защиту теперь надо двумя стационарными амулетами неделю колупать.
— В принципе, школа Залива — самая сильная в ментале, — задумчиво согласилась японка.
— А я — одна из лучших текущих адептов этой школы, — без ложной скромности призналась Наджиб. — Чё, программа визита выполнена? Расходимся? Ты обратно порталом или?…
— К тебе дел больше нет, но мне ещё с ней поговорить, — Ариса ткнула пальцем в сторону Норимацу, ходившей вокруг огороженного участка в участке и наблюдавший за деятельностью рабочих.
— Вызови Его сама? — предложила Мадина. — Скажи, что Его честное слово Воронцову в безопасности?
— А ты почему не хочешь? — удивилась шиноби. — Ты ж блок ставила?
— Он китаянку трахнул, — воровато оглядевшись по сторонам, объяснила тихо менталистка. — Буквально час назад. По факту, на твоих глазах — я из твоей головы достала все сцены крупным планом. Тьху, блин, — она растеряно развела руками и вздохнула. — Ревную.
— Эй, он у китаянки после этого в лоб спрашивал, как она отнесётся к тому, что ты — его жена! — добросовестно напомнила Накасонэ. — Ну, не совсем в лоб, имени твоего не назвал, но по контексту же понятно⁈
— Только это меня и наполняет сдержанным оптимизмом, — с нечитаемым выражением лица признала Мадина. — Кабы не это, был бы мрак. И депрессия.
— Давать, когда просят, надо чаще, — заметила подошедшая пару секунд назад аль-Футаим. — И на месте другой бабы была бы ты.
— Слушай, ты ныряла в ванной? Иди обратно ныряй, а? — завелась с полоборота Наджиб. — Кстати, услышать ты не могла. С чего взяла?
— По твоему лицу всё видно, — фыркнула принцесса. — У тебя такая физиономия только в одном сценарии возможна, я тебя неплохо знаю, слава богу.
— Неприятно, — признала Наджиб. — Охота рвать и метать, ещё разбить что-нибудь. И убить кого-нибудь.
— Ну и дура. Завышенные ожидания, разрыв с реальностью, проецирование внутренней херни на окружающих, — пожала плечами близнец. — Тебе лекцию теоретическую почитать?
— Не надо… Кое-что ещё сама помню…
— Вопрос, кстати, яйца выеденного не стоит: человек с фамилией Ржевский всего-навсего кого-то трахнул. Нашла из-за чего нервничать. — Далия никогда никого не щадила и щадить не собиралась, если речь шла о том, чтобы сказать правду.
— Он на ней жениться собирался! — из вредности возразила менталистка.
— После того, как женится на тебе, — не дала передернуть карты японка. — И к хань у него вначале нетерпёж разгорелся, а чувства уже после того, как. А с тобой у него вообще ничего не было — а он о тебе как о жене думает!
— Вообще-то он много о ком как о жене думает, — хохотнула прямолинейная аль-Футаим. — Впрочем, обязательств своих этот человек ни при каких обстоятельствах не нарушает, — признала и она в следующую секунду. — А по нашим обычаям так и вовсе социальная норма.
— Тс-с-с-с-с, Барсуковы идут, — Наджиб обозначила фразу практически одними губами, но всё равно с досадой скривилась через мгновение.
— Мы всё слышали! — возмущённо заявила Наталья, выходя из-за угла деревянного строения.
— Ну, предположим, не слышали, а целенаправленно подслушали, — педантично возразила Мадина. — Ты как водный маг мембрану в воздухе создала, чтобы звук лучше был. Но нечем крыть, правда есть правда. И кстати, вы не всё уловили, — не удержалась она.
— Что уже успел Ржевский⁈ — от дальнего края имения по другой тропинке быстрой рысью приближались Асато и Юки Норимацу. — И с кем⁈
— Кого он уже вы***л⁈ — хмуро уточнила последняя, с подозрением рассматривая присутствующих.
— С чего взяла? — нейтрально поинтересовалась Накасонэ.
В данном случае это был чисто академический интерес на тему того, как соотечественница просекла, не будучи ни менталистом, ни стихийником (ни подслушать, ни в чужих мыслях прочесть, иначе говоря).
— А что тут думать? — Юки помрачнела сильнее. — Единственная из всех нас, у кого с ним что-то было — это я. Ты с ним сейчас на миссии, типа напарница. Прилетаешь вся такая в мыле, несёшься первым делом к менталистке — стоите, шепчетесь. Меня не зовёте. Значит, Ржевский кому-то засадил.
— Интересный ход рассуждений, — Накасонэ впечатлилась цепочкой не связанных между собой выводов, которые, тем не менее, безошибочно попали в цель.
— Жён по нашему обычаю может быть только четыре, — из ехидства заметила любящая правду аль-Футаим. — Остальные — наложницы.
Мадина знала, что двойняшка сейчас самым наглым образом развлекается: отлично читая по лицам эмоции присутствующих, одна действующая монарх осознанно подливала масла в огонь, заставляя других нервничать сильнее.
— Какая ты противная! — заметила она близнецу на родном языке. — Вредная, эгоистичная и незрелая!
Аль-Футаим загоготала, показала язык и успешно уклонилась от подзатыльника.
— Весело у нас. — Ни к кому не обращаясь, бросила по-русски Виктория Барсукова.
Наджиб с удивлением прочла в голове магессы-огневика, что та безошибочно догадалась о содержании перебранки, не поняв ни слова.
— Не парься, — Асато Норимацу хлопнула русскую по плечу. — У тебя самые большие сиськи из всех нас, раз. Ржевский на них смотрит сорок процентов времени, два. И лишь оставшееся время — на остальных, три. Говоря прагматично, если конкурировать за секс, ты вне конкурса: вторых таких буферов нет.
В следующую секунду все вздрогнули и повернулись в сторону принцессы: та тоже каким-то образом поняла сказанное и взорвалась хохотом:
— Гарем, девочки! Именно так выглядит гарем и отношения в нём! — выдала она в три присеста.
— Наложницы от жён живут отдельно, вообще разные дома и концы участка, — на автомате заметила Наджиб. — А здесь какая-то нездоровая солянка — все вместе.
— Вы одного важного человека забыли, — косясь на двойняшку с опаской, сделала наивное и ангельское лицо аль-Футаим.
Не сговариваясь, все повернулись в сторону импровизированной стройки. Ни о чём не подозревающая Шу Норимацу развила там бурную деятельность и даже не представляла, что является сейчас предметом обсуждения всех без исключения особей женского пола на территории.
За исключением Светланы — та загорала на полотенце у дальнего забора и тихо дремала.
Насмотревшись на Шу, женский коллектив переглянулся ещё раз, после чего дружно покосился уже на Левашову.
— А вот ей единственной Дмитрий чётко заявил, что ничего не будет. — Аль-Футаим, видимо, решила побыть бесстрастным и объективным комментатором до конца.
— Это как сказать. Если Ржевский нажрётся; если рядом не будет, кому засадить; а Левашова-младшая подвернётся под руку, то я бы не поручилась. На целибат ставить точно не стала бы, — заметила Виктория Барсукова. — Кое-кто имеет всё, что шевелится. И дед его такой же, и другие мужчины по восходящей жили одинаково. Вон, семидесятилетний козёл двадцати с небольшим летней жене с сорокалетней кошёлкой изменил.
