Убийца Богов (СИ) - Француз Михаил

— Так он и не требует С ТЕБЯ, он хочет ДАТЬ ТЕБЕ! Улавливаешь разницу?

— Напомнить тебе, кто я? — мой прищур стал неприятным.

— «Попаданец», Гениальный студент, — пожала плечами она.

— Вот именно: попаданец! И однажды я исчезну также внезапно, как появился. Мне не нужна его организация. Мне не нужна власть. Это лишняя обуза на моем бесконечном пути.

— Говоришь, как старик: путь, бесконечность, обуза…

— Ты даже не подозреваешь, насколько права, — улыбка моя стала хитрой. — И не права одновременно, — но следом за этими словами, она исчезла совсем. Я стал серьезен. — Власть не получают и не передают. Власть берут! Силой или хитростью, но берут собственной волей, а не ждут, чтобы кто-то отдал ее от щедрот или из милости. Если ты ее действительно хочешь, а не просто тешишь себя фантазиями, то возьмешь ее.

— А ты? Ты ведь уже ее взял. Люди отца слушают тебя, как его.

— Ты ошибаешься. Они слушаются, просто потому, что боятся. Они считают меня опасным психом. Во многом из-за того, что видели мои выступления на арене. Боятся, что я внезапно кинусь и покалечу их как своих противников. Быстро и жестоко. Нелогично и непонятно. Они считают, что я сижу на наркотиках. Точнее, что твой отец держит меня на наркотиках.

— Не понимаю, зачем вы устроили этот спектакль? Я видела записи нескольких твоих боев. Это же ужас просто! Ты там реально как слабоумный или обдолбанный!

— Это забавно, — улыбнулся я. — Ктому же… открывает путь к власти тебе. Во главе организации не должен стоять наркоман — это правило древнее, мудрое и незыблемое. Очень немногие в организации знают реальное положение вещей. Для большинства я выгляжу цепным псом. Злобным и безумным. Готовым рвать по слову «хозяина».

— А каково реальное положение вещей?

— Я использую твоего отца. Твой отец использует меня. Это продолжается только пока не наскучит мне. Когда это произойдет, я от него уйду. Такое вот положение вещей. И я ему совершенно честно и открыто об этом говорил и говорю. Не уверен, понимает ли он, что это не блеф и не шутки.

— Слишком серьезные речи. Не для такой прелестной головки, как моя! — жеманно улыбнулась Кларцена.

Я в недоумении оглянулся по сторонам. Но никого, приближающегося к нам не заметил. К чему тогда столь резкий обрыв разговора. — Приходи сегодня вечером на вечеринку в женское крыло? Надо ведь иногда и развеиваться, не только в учебе счастье.

— Ты ведь знаешь, Кларцена, что мне это не интересно, — вздохнул я. — Алкоголь, слишком громкая музыка, потасовки и разврат… Это не забавно, это противно.

— Опять говоришь, как старик, — надулась она. — Юность пролетает быстро, слишком быстро!

— Не для всех, Кларцена, — рассмеялся я. — Не для всех. Я не спешу никуда. У меня впереди Вечность. Мне не интересно заполнять Вечность пьяными вечеринками. Это не предел моих мечтаний.

— Ты второй раз за разговор упоминаешь этот предел. Каков он?

— Полюбить. Понастоящему. И быть только с той, кого полюблю. Я хочу быть верным ей полностью. И до встречи и после.

— Странные какие-то мечты. Как это быть верным до встречи? А как ты тогда сможешь ее встретить? Узнать, сблизиться?

— Узнаю. Достаточно будет взглянуть в глаза, — с железобетонной уверенностью в голосе заявил ей я.

— Но почему в ожидании этой своей «единственной» ты не можешь просто развлечься? Без обязательств и сложностей? — искренне не понимала она. — Что в этом такого?

— Не знаю… Воспитание, наверное, — вздохнул я. — Отец. Мой настоящий отец. Он очень много знает. Знает такого, что я в своем возрасте только начинаю потихоньку понимать… Это забавно: получается, сейчас я уже старше собственного отца… — задумался я. Такая простая мысль пришла мне впервые и действительно была забавной.

Почему я так откровенничал с по сути совершенно посторонним, чужим человеком? Потому, что она, словно бабочка-однодневка на моем пути — наступит «завтра», и я ее больше не увижу. А информация обо мне, о моем «попаданстве» и «бессмертии» никак не сможет мне повредить. Попытаются захватить и упечь в спецлаборатории — сбегу. Кто бы и как не пытался удержать — рано или поздно все равно сбегу. Причем, скорее рано, чем поздно. Но куда более вероятно, что к кому бы она с такой информацией не сунулась, будет поднята на смех, как фантазерка или сумасшедшая. — Но при этом, он все равно недостижимо более мудр. Видимо правильно говорят: мудрость приходит с возрастом, но иногда возраст приходит один. И это мой случай.

— И причем тут твой настоящий отец? — заинтересовалась Кларцена.

— Притом, что он с самого раннего детства вкладывал в мою голову понимание того, что «без сложностей» не бывает. Любой случайный или не случайный секс связывает людей навсегда. Он создает связь энергетическую, психологическую и эмоциональную. С одной стороны это прекрасно, так как между супругами и должна быть именно такая связь, которая все больше крепнет со временем. С другой же стороны — такие связи, образовавшиеся случайно, очень могут усложнить жизнь. Особенно, когда проваливаешься из мира в мир без всякой системы.

— Я-то думала ты просто импотент, а ты оказывается идейный импотент, — хихикнула Кларцена. — Загоняющийся и философствующий.

— Видимо, так и есть, — пожал плечами я. Но, что поделать, если стараниями отца, я каждую привлекшую меня девушку рассматриваю в первую очередь, как возможную спутницу на всю оставшуюся жизнь, а половой акт, как акт заключения брака? Да еще и дети… Дело даже не в том, что монстра подобного мне будет невозможно остановить. Дело в том, что я сам не смогу своего ребенка бросить, потому, что дети не должны расти без родителей, без отцов. И от того, что такое происходит сплошь и рядом, более правильным оно не становится.

Пусть кто-то будет смеяться над моей наивностью, называть идиотом, загоняющимся по ерунде придурком… Да и пусть. Все равно я уверен, что у мужчины должна быть одна женщина, а у женщины — один мужчина. А все, что иначе — не правильно.

Вот такой чудик. Но чудик не воинствующий, не пытающийся навязать другим свою точку зрения. Правда не менее твердый от этого в своих чудаковатых убеждениях.

— Да ладно, приходи, будет весело! — почему-то продолжала настаивать она.

— К тому же я буду занят сегодня вечером: мы с Колином записаны с восьми вечера до пяти утра (повторюсь, единицы измерения и системы счисления, будь то расстояние или время, указываю в привычных для себя единицах, дабы не перегружать текст) на очередь к кластеру. Будем запускать свой курсовой проект на обсчет. Думаю девяти часов должно хватить с его производительностью.

— Скучный ты, Логин! — заявила Кларцена и отвернулась, взяв со стола стакан сока, на который и перенесла с меня все свое внимание.

Глава 24

— Эх, Мишаня… — вздохнула Ритка, сидящая рядом со мной на лавочке в сквере недалеко от спортивного зала, в котором проходил семинар по Айкидо — редкое и долгожданное событие в нашем городе. Не то, что бы о нем знал весь город. Нет, конечно. Только те, кто ходит вместе с нами на секцию. Но для них, точнее для нас, это действительно очень заметное событие. — Веришь, нет — а скучаю я по Сеньевке. И чем дальше, тем сильнее… Глупо, наверное. Как думаешь?

— Почему? Совсем даже не глупо, — ответил я. — Сам вспоминаю то время частенько. Спокойное было, счастливое. Друзья там остались хорошие. Не так их у меня много…

— Странно все-таки, — задумчиво сказала она. — Когда там были, домой рвались, а как вырвались, наконец — теперь обратно тянет… Почему так?

— Не знаю, Рит. Я ведь не один раз «проваливался», ты ведь знаешь?

— Догадываюсь, — кивнула она.

— И в чем же я прокололся? — стало интересно мне. Не то, чтобы я так уж скрывал это, но и не упоминал ни разу.

— Движения, — ответила она. — От тренировки к тренировке у тебя меняются движения. Бывает, что месяцами изменений почти незаметно, а потом раз! И совсем другие, словно несколько лет не занимался, словно забыл все и теперь вспоминаешь. Я не раз и не два замечала. Хотела спросить, но как-то к слову не приходилось.