Ювелирные дела - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов
— Простите, не понимаю, что на меня нашло. Возможно из-за лечения или источник пытался сгладить последствия повреждений.
Никто не стал ему отвечать, Кулыбин только осторожно потрогал распухшую половину лица и буркнул:
— В разведку с ним бы не пошел.
Мы всей оставшейся компанией, в том числе и с Громовым, разместились во втором вертолете. Недолгий полет и прямо с аэродрома для нас сделали переход в столицу. Увы, оказались вновь на закрытой территории, какого-то пансионата с медицинским уклоном. Пятеро целителей нас встретили и сразу же взяли в оборот. Распределили по палатам, не дали привести себя в порядок и сразу насели. Короткие вопросы о ранах, беглый осмотр в просторном кабинете и мне предлагают отправиться в операционную. Старенький дедок, являющийся хирургом-целителем, коротко поставил диагноз:
— Молодой человек, пулю следует незамедлительно извлечь. Ваш источник с ней не справится.
— Почему? — уточнил я. — Будут силы — растворю металл и всего делов. Необязательно меня резать.
— Голубчик, вы же не можете продиагностировать посторонний предмет в вашем теле. Иначе бы увидели, что он блокирует большинство возможностей и имеет определенную защиту. Другими словами — пуля с магическим посылом, специально разработанная для войны с одаренными.
— Тогда режьте, но под местным наркозом, — подумав, согласился я.
— Будет неприятно и болевые рецепторы не все отключатся. Вы же стихийник и могут произойти неосознанные действия, способные нанести вред персоналу. Готовы с этим смириться, а потом отвечать за устроенный дебош? Много пришлось повидать, когда одаренный себя не контролирует, то может произойти все что угодно, — буднично возразил целитель, что-то быстро заполняя в моей медицинской карточке. — Зиночка, — он посмотрел на молоденькую ассистентку, — молодой человек под вашим контролем. Глубокий гипноз, источник ввести в сон и дать наркоз. Сила есть — ума не надо, а мне проблем.
— Пойдемте в процедурную, — пропела девушка. — Надо же еще сделать клизму и все сопутствующие процедуры перед операцией.
— Идите вы лесом! — не выдержал я такого издевательства. — Лечиться отказываюсь, сам справлюсь.
Честное слово, даже плюнуть на пол хотел, но тот аж сверкает от чистоты, пожалел труд уборщицы.
— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался, вошедший в кабинет профессор Майнин. — Коллега! Приветствую! — он подошел к хирургу и пожал тому руку, после чего на меня посмотрел: — Станислав Викторович, не ожидал от вас, что начнете упрямиться! У меня сложные два пациента, господин Громов потерял много сил, а Стефания Олеговна и вовсе над своим источником поиздевалась, — его лоб прорезали морщины.
— Петр Борисович, как там Стеша, точнее, княжна? С ней все в порядке? — забеспокоился я, в очередной раз пытаясь обратиться к засранцу-хорьку, который не спешит делиться новостями.
Специально оставил Жейдера со Стешей и Стеллой, настрого приказал охранять мою девушку и незамедлительно сообщать о ее самочувствии. Княжна обессилена, истощена морально и физически, на все вопросы отвечала односложно, а на глазах блестели слезы. Мои диагностические щупы толком не смогли собрать информацию и выводы никакие не сделал.
— Состояние стабильное, прогноз благоприятный, — буркнул Майнин и склонился над моим плечом. — Надо резать, никуда не деться. Извлечь пулю, высасывающую резервы другими методами не представляется возможным.
— Так вытащите ее, — кивнул я в сторону стеклянного шкафчика, где лежат медицинские инструменты. — Или дайте скальпель и щипчики, сам справлюсь!
— Это вряд ли, — покачал головой Петр Борисович. — Магические импульсы захватывают поврежденные ткани и медленно распространяются. Необходимо все почистить, удалить зараженные области, а потом применить стандартное в таких случаях лечение. Не так ли, коллега, — посмотрел он на хирурга.
— Я уже это и заявил молодому человеку, — недовольно буркнул тот.
Эскулапы! Мысленно ругнулся я. Но настоял на местном наркозе, а в процедурную с Зиночкой даже не подумал идти, как и в операционную. Просил чтобы незамедлительно вытащили чертову пулю, а с последствиями как-нибудь справлюсь. Наверное, меня бы не послушали. Громов заглянул и попросил Майнина поторопиться, намечается какое-то совещание и профессору там следует присутствовать. Ну, готов поспорить, перед князем будут отчитываться, Огнев-то наверняка тоже тут, он свою дочь любит.
— Станислав, если бы не знал ваши способности, то никогда на такой шаг не пошел, — тщательно моя руки с мылом, заявил Майнин.
— Уму непостижимо! В этом цирке участвовать не собираюсь! Молодой человек может потерять руку. Петр Борисович, одумайтесь! — воскликнул хирург.
— Вениамин Григорьевич, мы с вами давно знакомы, поверьте на слово, пациент и не такое издевательство выдержит, — ответил ему профессор. — Будете ассистировать и контролировать эмоциональный фон раненого. Это не просьба — приказ, — закончил он свои слова резкой фразой, после которой ассистентка хирурга вжалась в стену и побледнела, а хирург тяжело выдохнул и возражать не стал.
Обколола Зиночка плечо, сама нервничает страшно, но пальчики не дрожат, профессионально свою работу выполняет. Вениамин Григорьевич раскладывает медицинские инструменты на железный столик на колесиках. Хирург не унимается, продолжает ворчать о санитарии, правилах и традициях. Все же он не выдержал:
— Петр Борисович, мы же не на войне, чтобы на скорую руку оперировать! Предлагаю все сделать по правилам и в операционной, а не в кабинете на коленке.
— Поздно, — покачал профессор и потребовал: — Скальпель!
Прилично так располосовал, сделал я вывод, скосив глаза на крестообразный надрез. Потом последовали зажимы, остановка кровотечения, очередное обезболивающие, а вот когда в рану Майнин сунул щипцы… Как сдержался от ругани? Боль шибанула в мозг, а потом ударила в пятки, на глазах невольно выступили слезы, но ни издал ни звука. В плече стал нарастать настоящий пожар, иногда сменяющийся холодом.
— Так, пулю нащупал, — произнес Майнин.
Черт! Мне показалось, что прошла вечность, а он только сумел щипцами инородный предмет в моем теле захватить. Зачем прокручивает? Это же несусветная боль! Хотя, я бы так же поступил, магический заряд наверняка уже соединился с тканью и мышцами, стал прорастать и осваиваться. Связи необходимо разорвать. Возникло чувство, когда вылили на рану раскаленный металл и тот плавно стал распространяться.
— Достал! — радостно заявил профессор и показал зажатую щипцами пулю. — Станислав, полюбуйся! Калибр 5,45, от автомата, патрон был модернизирован для борьбы с одаренными-преступниками. Кто-то поживился у спецназа или стражи. В этом пусть Громов разбирается — его вотчина. Очень внутренности горят?
