Вадбольский - Юрий Никитин
— Ого! А по каким предметам?
Он сказал покровительственно:
— Не трусь, нового не спросят. Всё то же самое, чему учили дома. Устройство Российской империи, основы православия, умение вольтижировки и обращения с холодным оружием… ну и всё. А-а, ещё проверка на способность к магии.
— К… магии?
Он ухмыльнулся.
— Что, не нравится? Мне тоже. Но проверка нужна, в числе поступающих всегда отыскивается хотя бы один из Умеющих. Здесь в двух старших классах по три-пять человек!..
Я пробормотал ошарашено:
— Здорово… У нас в Сибири о таком даже не слышали…
Он посмотрел с великим интересом.
— В какой дыре ты жил?.. Умеющие могут появиться везде. Правда, их тут же забирают или переманивают в столицу, но всё, всё же…
Я пробормотал:
— Да меня ничто не интересовало, крове искусства… Я влюблен в поэзию Гомера, знаю наизусть «Песнь о всё Видавшем…». Хошь почитаю?
Он скривился.
— Ты это серьёзно? Кто такое спросит? А вот управляться с саблей важно для Государя Императора и Отечества.
— А для Бога? — спросил я.
Он насторожился.
— А Бог при чём?
— Дык говорят же, — пояснил я, — за Бога, Царя и Отечества!.. Бог на первом месте, Отечество где-то там на последнем, а то и приставном стульчике.
Он покачал головой.
— Опасные речи ведешь. Лучше жри, пей и буянь во славу нашей Империи. Такие нужны Отечеству и православию.
— Спасибо, — сказал я упавшим голосом.
Он покровительственно хлопнул меня по плечу, для этого пришлось привстать на цыпочки, и ушел к своим, где группки образуются быстро, даже, я бы сказал, поспешно.
Я подумал, что когда приходишь в гости, хозяин первым делом показывает, где туалет. Здесь не показали, придется искать самому.
Как-то в детстве был в детском лагере на берегу реки, там ещё запомнил туалет на всю нашу группу в пятьдесят человек, длинное такое строение из досок, внутри в дощатом полу пять отверстий, по одному на каждые десять человек, точно по инструкции.
Ожидал и здесь что-то подобное, однако столица есть столица, к тому же элитное заведение на попечении Императорской Канцелярии, всё сверкает мрамором, писсуары из гранита выглядят опередившими время.
В коридоре перед дверьми зала с приемной комиссией толпа, несмотря на то, что все расписаны по группам, должны приходить в разное время, чтобы избежать столпотворения.
И всё же, когда я отыскал нужный мне зал, коридор тоже забит нервничающими абитуриентами. Прошёл слушок, что экзамен по Закону Божьему принимают сразу трое священников, все в высоких чинах, режут безбожно, за любую ошибку отчисляют, редко кого допускают на следующий экзамен по военному делу, что для всех значительно легче.
Когда очередь дошла до меня, я вошёл в зал торопливым шагом, нервы натянуты, как струны на гитаре, только играть буду не я, сердце колотится, а при взгляде на экзаменаторов холодок пробежал по всему телу.
Два пресвитера и один архиерей, причем не из белого духовенства, все три из чёрного, те куда строже ввиду образа жизни самого монашества.
Ещё в коридоре насмотрелся, как из зала выходят один за другим понурые соискатели места в Академии, у одного даже глаза на мокром месте. Сердце болезненно сжалось, здесь мне не там, знание Библии куда важнее знаний механики и преобразования энергии пара в кинетику.
Все трое подняли на меня равнодушные взгляды, архиерей буркнул:
— Ну хоть этот не разряженная ворона в павлиньих перьях…
— Скромность, — поддакнул один из пресвитеров, — достоинство христианина.
Архиерей вздохнул, сказал требовательно:
— Отрок, назови двенадцать апостолов Христа.
— Андрей, — начал я перечислять, — Пётр, Иоанн, Иаков, Филипп, Варфоломей, Иуда, Матфей, Фома, Иаков, Симон, Иуда!
Пресвитеры покивали, готовые перейти к другому вопросу, я не уверен, что они даже слушали, им достаточно уверенного голоса, но архиерей нахмурился.
— Погодите, юноша, — произнес он недовольным голосом, — что-то вы дважды посчитали Иуду.
Пресвитеры воззрились на меня с неудовольствием, как на не оправдавшего их надежды подремать в уютных креслах, я поклонился всем троим и ответил почтительно:
— А их и было двое. Иуда вообще-то распространённое имя, как у нас Иван или Василий. Первый в списке апостолов Иуда Фаддей, сын Алфея, он же Иуда Иаковлев или Леввей, брат Апостола Иакова Алфеева, а второй как раз Иуда Искариот, гад, либерал и агент вражеского влияния. Как раз случай, когда хорошего человека забыли, а плохого знает весь мир! Как и Герострата вон, что сжег храм Артемиды Эфесской, все знают, а кто построил тот храм, давно забыли.
Пресвитеры переглянулись, вот оно как, кто бы подумал, и снова задремали, архиерей посмотрел с удивлением.
— Вопросов, — произнес он замедленно, — у меня лично больше нет. Знание Святого Писания на… на уровне. И вообще стремление к знаниям похвально. Как вы, святые отцы?
Мне показалось, в его голосе проскользнула злая ирония, пресвитеры переглянулись, один сказал поспешно:
— Судя по точности ответа, отрок знает Святое Писание на достаточном уровне.
Второй кивнул, по его лицу видно, уровень мой вообще-то зашкаливающий, я прям понтифик, да и тот может не знать, это архиерей нарочито такие вопросы выискивает, чтобы срезать на экзамене тех, кто баклуши бил вместо того, чтобы Библию учить от корки и до корки.
Архиерей обратил взор на меня.
— Скажи там, пусть заходит следующий.
Малость обалделый, я вышел, в коридоре вдоль стен сразу зашушукались, кто-то сказал: «Смотрите как быстро поперли!», я сказал трагичным голосом:
— Следующий!.. Лучше вползать на коленях. И лбом о пол обязательно.
Дальше был перерыв на обед, преподаватели пошли в столовую одной группой, я слышал сдержанные смешки, ещё бы, я сам успел услышать такие перлы, закачаешься, можно собирать в сборники и выгодно продавать.
После обеда экзамен по военному делу, я сидел в толпе таких же абитуриентов, смотрел как из зала в коридор выходят один за одним, красные и распаленные, только один сказал победно:
— Прошёл!
Остальные прошли молча, хотя лишь у двух-трех я видел трагичные лица, остальные явно были готовы к тому, что могут не пройти, конкурс выше крыши.
Рядом со мной шушукались, проверку проводит сам Андрей Морозов по прозвищу Мурз, полковник, воевал на Кавказе, в Средней Азии и на западных рубежах, осаживая то шведов, то датчан.
Дверь приоткрылась, выглянул молодой военный со знаками отличия поручика, сказал в нетерпении:
— Следующий! Да побыстрее, много вас тут…
Я торопливо вбежал в зал, навстречу идут один за другим гуськом пятеро крепких с виду ребят, парни плетутся уныло, не отрывая взглядов от пола.
Я, стараясь держаться бодрее, шагнул вперед и выпятил грудь.
— Баронет Вадбольский!..
Высокий, очень высокий полковник
