Черноземье 3 - Иннокентий Белов
И, может быть, что имеющего какое-то отношение к гибели товарищей из дозора.
Вот этот десяток тут же подорвался к лошадям, вскочил в седла и нахлестывает их в мою сторону.
Как я и думал, что-то понять и сопоставить в произошедшем здесь рядовые степняки совсем не в состоянии, тем более, что они ничего и не видели. Мне тоже теперь полегче находить камни после первого разлета аннигиляции.
Двадцатиметровое поражение в каждую сторону вокруг очистило склон от кустов и листьев, посрубало молодые деревца, теперь мне более-менее видно еще пару булыжников, пусть и не очень больших по размеру.
Приходится долго метиться в один из них и переставлять мощность фузеи на среднее значение, чтобы зацепить разом всех врагов. Ведь они как-то рассредоточились и уже прежней густой толпой не лезут на склон, заходят на меня по всему имеющемуся для атаки фронту. Поэтому после выстрела и примерного понимания, что сгусток не пройдет мимо, я быстро прыгаю назад и добираюсь до лошади, где смотрю, как осколки режут ветки над нашими головами и взрывают землю на том месте, где стоял до этого я сам.
Интересно, такая низкая скорость полета заряда специально предусмотрена для спасения стрелка из фузеи?
От меня метров сорок до присмотренного булыжника, и я хорошо понимаю, что не стоит смотреть, как он взорвется, широко улыбаясь во все свои зубы, слишком красивые для этого мира.
Повышибает вместе с защитным куполом эти зубы на раз-два даже такому могучему колдуну, как ваш покорный слуга.
После этого я возвращаюсь и выглядываю на место гибели нового десятка, однако вижу там пару выживших степняков, ошеломленно рассматривающих внезапно изменившуюся картину мира вокруг. Все братья вдруг завалились вместе с лошадьми и почти совсем не подают признаков жизни. Один вообще сильно отстал от своих, на свое степное счастье задержался около мертвого патруля, поэтому уцелел даже вместе со своей лошадью, а второй успел соскочить с падающей животины на ходу.
Увидев, что я вернулся на верхушку возвышенности, степняк на лошади что-то крикнул своему собрату, показывая на меня рукой, тот рванул к нему, а не ко мне, слава богу. Добежал, смешно переваливаясь короткими кривыми ногами по земле, ловко заскочил на круп лошади, упершись ногой в колено всадника, и они тут же поскакали подальше от меня.
— Ну вот и славненько! — я вытер воображаемый пот со лба, приподняв гвардейский головной убор-подшлемник. — А ловки они с конями.
Милое дело в нем ходить по лесу и спать ночью, немного похож на нашу буденовку, защищает одинаково хорошо от веток и холода, и голова в нем дышит.
Если бы эти черти побежали на меня, пришлось бы их тупо убить импульсами из фузеи. Но раз они приняли на себя тяжкий груз оповещения своего командования о неведомой, очень опасной и сильно непонятной проблеме, появившейся в тылу орды, то пусть удирают побыстрее.
Я не надеюсь, что сейчас оповещенный командир этой воинской единицы в две с половиной сотни степняков вдруг прозреет и прикажет своим нукерам подождать, чтобы он мог спокойно посовещаться с высоким ордынским начальством.
Что, наверно, уже стоит начать нормально общаться с Магом, убившим пару десятков его воинов.
Если это случится, я прямо очень буду рад, но сильно сомневаюсь, что такой жертвой удастся обойти. Пока минимум те же две с половиной сотни тут окончательно не представятся, никто в орде лишний раз и не почешется из-за какого-то непонятного мужчины в тылу.
И это еще очень хороший вариант, как бы не пришлось тысячами жизней жертвовать, чтобы добиться необходимой мне встречи, как равным по своей силе вождям.
Они, именно как вожди, ведущие тысячи опасных, мотивированных и хорошо вооруженных воинов.
Я же, как очень сильный Маг, могущий безжалостно убивать сотнями и тысячами этих серьезных воинов, просто как муравьев давить ногами в разоренном муравейнике.
Вообще неудачное сравнение, муравьишек обижать нельзя, а вот захватчиков своей новой родины — очень даже положено бить и гнобить по максимуму. Пока до их туповатых голов не дойдет, что сила — она не только в метком луке и неприхотливой лошадке.
Трогаю Палантир, потрачено пока совсем немного маны, три-четыре процента на те не самые мощные сгустки аннигиляции. Но перекладываю его во второй мешок, где уже лежат почти до максимума заряженные Источники, чтобы они начали подзаряжать собой верхний Палантир. Там тоже приготовлено отверстие для приклада фузеи, но нормально целиться становится совсем трудно и неудобно. Расчет только на то, что стрелять мне придется по очень большим мишеням и есть возможность пристреляться без проблем.
Чем больше я буду его расстреливать и опустошать, тем быстрее пойдет его подзарядка от двух других шаров.
После этого осматриваю сильно изменившийся вокруг ландшафт, начиная от сильно расчищенной растительности на сотню метров, задерживая свой взгляд на все еще обильно текущих кровью телах лошадей и на их фоне совсем незаметные трупы людей.
Не все они еще трупы, есть и шевеления, и стоны с той стороны, только я никакого внимания на них не обращаю. Это хорошо, что по сплошному слою уже неживой и еще живой плоти никто не сможет меня атаковать строем на лошадях, осталось только с боков устроить такой же завал. А когда еще меня вскоре окружат полностью со всех сторон, придется уже защищать свой тыл.
Там есть очень подходящий большой булыжник, но расстояние до него от моей позиции не очень большое, всего метров сорок, тут я могу спрятаться снова только за склоном, но лошадь тогда точно не сберегу.
Однако, выбирать не приходится, да и что такое жизнь одной лошади на весах судьбы всего Черноземья.
Вообще ничего!
Однако, подумав пару минут, и понимая, что еще какое-то время для маневров у меня имеется, я споро закидываю винтовку и фузею в приготовленную для их перевозки солидную кобуру из мягкой кожи и уезжаю с послужившей мне службу возвышенности.
Это место все же совсем не подходит для отражения атаки со всех сторон, если я дождусь здесь прибытия нескольких сотен степняков. Их атаку я отражу, но достаточно правильного пропагандистского эффекта не получу, да и лошадь потеряю.
На нее нагружено довольно
